Брат Посвященный - Шон Рассел

— Идите и помогите приготовить еду для паломников, — приказала она сопровождавшим ее послушницам. Разочарование и обида полыхнули в глазах девушек лишь на мгновение, а затем без следа исчезли.

— Сию минуту, сестра Морима. Благодарим за ваше поручение. — Подхватив дорожные мешки, послушницы поспешно удалились.

Морима удовлетворенно кивнула: они все поняли и станут хорошими монахинями.

— Сестра Морима, как я рада вас видеть! — воскликнула сестра Гаца и поклонилась.

Пропустив мимо ушей эту ложь, Морима поклонилась в ответ, не скрывая усталости. Гаца приноровила свой шаг к шагу Моримы. Сестра Гаца была высокой женщиной, и, как ни странно для смиренной жрицы Просветленного Владыки, в ее осанке и речах порой сквозило нечто царственное. Тяжелую линию подбородка смягчали выразительный рот и глаза, в которых плясали огоньки жизнелюбия. Сестра Гаца была не из тех монахинь, чей взор устремлен в иные, высшие сферы. Она четко видела окружающий ее мир и не упускала ни одной мелочи.

— Надеюсь, ваше путешествие было благоприятным?

— В высшей степени. Благодарю вас за любезный вопрос, — как можно суше ответила Морима. Монахини вошли в арку и продолжили путь по широкой крытой галерее.

— Так, значит, вы воочию видели рукописи Просветленного? — с явным благоговением в голосе спросила сестра Гаца, впившись взглядом в лицо Моримы.

Сестра Морима помолчала, затем отвернулась в сторону и промолвила:

— Я видела свитки, которые есть у братьев.

— И что?

— Что «и что», сестра?

— Вы видели свитки, написанные рукой Владыки Ботахары, и вам больше нечего сказать? — раздраженно проговорила высокая монахиня.

Сестра Морима вновь немного поколебалась, затем глубоко вздохнула.

— Мои впечатления не передать словами, сестра. — Морима замолчала и, протянув руку, оперлась о колонну.

Гаца безмолвно смотрела на грузную сестру Мориму, которая, казалось, была готова расплакаться.

— Прошу извинить меня. Я должна… осмыслить свои переживания с помощью медитации. Наверное, тогда я смогу объяснить, что почувствовала в тот момент.

Сестра Гаца взяла Мориму под руку.

— Я понимаю, сестра: узреть строки, написанные рукой Ботахары, очень волнительно. Разумеется, я все понимаю.

Монашки, стоявшие под сенью галереи, кивнули обеим сестрам и проводили их долгим взглядом. Эта сестра удостоилась быть избранной, она присутствовала на церемонии. Божественного Обновления. Шепот разнесся по обители, словно дуновение легкого ветерка.

— Она вернулась! Сестра Кико видела ее.

— И что же?

— Она изменилась, сестра. Морима-сум вся светится тайным знанием. Однако она кажется обеспокоенной.

— А кто бы на ее месте сумел сохранить покой духа? Увидеть письмена, созданные рукой Просветленного!.. Кроме того, не забывай, она много дней провела в общении с братьями. Разве тебя бы это не растревожило?

— В твоих словах заключена мудрость, сестра. Наконец монахини подошли к желанной для Моримы двери, за которой находилась ее келья. Сестра Гаца, однако, не собиралась отпускать свою спутницу, и Морима почувствовала, что пальцы высокой монахини еще крепче сомкнулись на ее локте.

— За время вашего отсутствия произошло немало событий, сестра Морима, — сказала Гаца, понизив голос. — Настоятельница слабеет с каждым днем. Не хочу, чтобы для вас это стало неожиданностью, ведь вы с ней так близки. Боюсь, Уход случится еще до конца года. Мы обе знаем, какую важную роль вы сыграете в Избрании. Империя меняется, сестра, и мы не должны стать жертвами перемен. Труд Ботахары превыше всего; вы, как никто другой, должны понимать это после того, что видели. В прошлом наши взгляды не совпадали, Морима-сум, но я надеюсь, мы сумеем преодолеть разногласия. Это пойдет на пользу и сестринской общине, и нам самим. Прошу вас, обдумайте мои слова. Мы еще побеседуем, когда вы отдохнете с дороги. — Гаца отпустила руку Моримы и многозначительно посмотрела ей в глаза. — Не тяните слишком долго, сестра. — Она поклонилась и, круто развернувшись, поплыла по длинной галерее, как всегда, с величавостью придворной дамы.

Молоденькая послушница встретила Мориму на лестнице.

— Я приготовила для вас ванну, почтенная сестра — с поклоном сообщила девушка. — Мне велено передать, что настоятельница желает видеть вас после того, как вы отдохнете с дороги. — Она засеменила позади Моримы, которая лишь молча кивнула.

«Да, — думала Морима, — я пойду к настоятельнице, но что мне сказать ей?» Пыльной ладонью она потерла бровь. Она постоянно задавалась этим вопросом с тех пор, как покинула островной монастырь, однако ответа до сих пор не находила. «Что мне известно наверняка?» — снова и снова спрашивала себя Морима. Ее не оставляло гнетущее чувство; чутье подсказывало: в монастыре Дзиндзо что-то не так.

Ванна, приготовленная послушницей, подействовала на Мориму как целебный эликсир. Монахиня погрузилась в испускающую клубы пара воду, словно морское животное, вернувшееся в родную стихию. Она смежила веки и позволила девушке помассировать ей плечи и лоб. Чтобы собраться с мыслями к предстоящему разговору, Морима начала медитировать. Волна покоя прокатилась по телу, смятение в душе почти улеглось.

Немного спустя монахиня оделась, раздвинула створки ширмы и со своего крохотного балкончика окинула взором равнину. Вдалеке в жарком мареве мерцали контуры имперской столицы. Императорский дворец колыхался в горячем воздухе, белые стены причудливо меняли форму, то сходясь, то расходясь порознь. Чем сильнее напрягала зрение Морима, тем труднее ей было разглядеть истинные очертания дворца.

Бесконечная череда Ищущих Знания тянулась по вьющейся среди гор дороге в обитель. Пыль нависла над ними, как шелковое покрывало; буроватая пелена медленно двигалась на север. Поднимающиеся от земли волны жара искажали силуэты паломников, делая их зыбкими и прозрачными.

«Я нахожусь в обители Первого Пробуждения, — мысленно сказала себе сестра Морима. — Я занимаю высокий пост в ордене сестер-ботаисток. Там, за рисовыми полями, лежит императорский город, его стены белы и крепки. По дороге бредут Ищущие: бедняки, голодранцы и почти все — глупцы. Вон тот человек в синих лохмотьях — калека, лишь мираж делает его руки и ноги прямыми».

Задвинув ширму, Морима решительно покинула келью и отправилась к главе сестринской общины.

Монахиня, выполнявшая обязанности секретаря настоятельницы, при виде Моримы сердечно улыбнулась.

— Как я рада вашему возвращению, сестра, — воскликнула она. — Мы все молились за вас.

— Я тоже молилась за всех вас, сестра Суцо. Ваша забота делает мне честь. Поскорее расскажите мне, как чувствует себя наша любимая настоятельница.