Ирод Великий - Юлия Андреева

По дороге, от дворца действительно двигалась процессия. Только без факелов, тихо, воровски. Да и зачем ворам факелы, когда они не желают привлекать к себе внимание?

– Спасибо, я в порядке. – сел, растирая затекшие ноги, мысли по-прежнему были словно отморожены, изо рта шел пар.

Сейчас Ирод поймает слуг Александры и заставит меня потрошить гробы, – пришла вялая бесцветная мысль. – А что если в них действительно служанки египтянки? Ну, умерли от холеры в один день, или сама госпожа опробовала на них только что приготовленный яд. А мне теперь… впрочем, никто не спрашивает солдата, хочет он или не хочет лезть в…

– Ну, ты идешь или нет?! – Одним рывком Ирод поставил меня на ноги, придав для верности скорость мощным пинком.

Мы вышли, не таясь навстречу дворцовым татям. Впереди Ирод, не хорошо конечно получилось, идти, прикрываясь собственным царем, но да ни кто не успел опомниться, как господин Иудеи воздвигся посреди дороги – ноги широко расставлены, руки в боки, ни дать ни взять, хозяин харчевни застал воришек в винном погребе.

– И куда это вы воры в столь ранний час прете? И что моего в этих гробах несете? Стоять?!

В толпе произошло движение, гробы закачались, один накренился и раскрылся бы, не догадайся кто-то еще во дворце закрепить крышку надежным запором.

Ирод шагнул вперед, властно утвердив длань на первом гробе.

– А ну, покажьте, ради чего мы на голой земле спали? Эй, Квинт! Зорко смотри. А то, как бы моя теща опосля не говорила, что я из ее добра присвоил. Смотри и примечай, а еще лучше записывай. Чернильница-то, забыл спросить, при тебе?

– Как не быть? – Я потрогал пояс. По сигналу Ирода его воины обступили дворцовых слуг, аккуратно забрав у них ценные гробы и поставив их на землю у ног повелителя.

Щелкнул замок, и я не успел произнести заклинание, отгоняющее нечистую силу, как крышка отъехала в сторону и лежащая в нем покойница резко села.

– Доброе утро, зятек! – Выпалила Александра, злобно сверкая на царя глазами, и тут же словно сдулась точно пустой бурдюк, враз утратив весь свой показной кураж и уткнувшись от стыда в дорогие накидки, прикрывая лицо.

В другом гробу так же живой, здоровый, но весьма смущенный возлежал юный и прекрасный, как бог Аполлон первосвященник Аристобул.

Час от часу не легче!

Теща немедленно была извлечена из облюбованного ею гроба, стараясь не смотреть в глаза Ирода, семнадцатилетний Аристобул выбрался сам, презрительно оттолкнув желающих оказать ему помощь воинов.

Ситуация складывалась, мягко говоря, не приятная для обеих сторон. И если формально Ирод был прав, и Александре оставалось только униженно просить прощение, было понятно, что хасмонейка не простит царю ни его великодушия, ни строгости. Отныне и на века мать Мариамны делалась самым ненавистным врагом Ирода.

Глава 4

На следующий день состоялось формальное примирение тещи и зятя, при этом Александра извинилась перед царем, стараясь не поднимать на него глаз, и то и дело, порываясь встать на колени, чего Ирод ей позволить ни как не мог. Уверен, что он дорого отдал бы за то, чтобы не было вообще ни каких извинений, и все позабыли о произошедшем, но… вечно эти но!

Формально, Александра была не права. И удери она из Иудеи, в самом скором будущем, Антоний послал бы за Иродом, требуя царя явиться на суд, дабы подтвердить или опровергнуть претензии рода Хасмонеев, и ответить за нанесенные последним обиды. Но как убедить Александру прекратить нападки на зятя, смирившись с происходящим?

Как поступить с вздорной бабой, которую даже наказать должным образом нельзя. Тут же явится разгневанная Клеопатра, а за ней раб ее ложа Антоний.

Но, пожалуй, даже больше чем старая Хасмонейка раздражал юный Аристобул. Находясь в полном подчинении у матери, семнадцатилетний стервец был недоволен назначением на должность первосвященника, так как рассчитывал еще и на иудейский трон. К слову, народ никогда не любил Антипатра, и ненавидел Ирода. Дай ему возможность выбрать между Хасмонеем Аристобулом и идумеем Иродом, и на стороне моего господина осталась бы только его идумейская свита.

Желая задобрить змееныша, Ирод попытался было сойтись с ним, приглашая то на охоту, то, устраивая пир в честь юноши и его друзей, но все было напрасно. Аристобул упорно не замечал оказанных ему знаков внимания, являясь на пиры и праздники в компании своих сверстников, каждый из которых заранее был готов презирать безродных идумеев и положить жизнь, за отстаивание прав законного царя. Нахальные и самолюбивые юнцы бродили по всему дворцу, возлежали в лучших ваннах, щупали танцовщиц и выдували все вино. Но ни отсутствие уважения и манер, не самонадеянность и показная спесь приводили в досаду Ирода, а упорное нежелание первосвященника и его окружения участвовать в проектах царя, которых с каждым днем становилось все больше и больше.

Так, прекрасно разбираясь в строительстве, Ирод часами сидел за чертежами новой крепости или дворца, разрабатывал бани и купальни, придумывал рисунки на стены божьих храмов и залов дворцов.

Нужно было обновлять, а где-то и прокладывать водопровод, чинить дороги, муштровать войско и постоянно следить за стенами. На все эти дела Ирод ставил своих людей, но большинство проектов требовало не фанатичной преданности царю, а знаний в определенных областях. Требовались художники, каменщики, те, кто подвозил материал, и те, кто должен был закупать его в дальних краях. Нужно было приглядывать за рабочими и проверять глубину вырытых каналов, собирать налоги, да и много чего другого. Друзья Аристобула не собирались вникать в дела царя, распространяя о нем гнусные сплетни и не пытаясь, палец о палец ударить, ради процветания своего царства.

Меж тем наступил праздник кущей, устраиваемый как день памяти о скитавшихся сорок лет в пустыне предках. Это красивый и весьма необычный, с точки зрения римлянин, праздник, люди надевают праздничные одежды, ходят в храм, строят из красивых ветвей пальмы, ивы, или маслины шалаши, в которых затем живут целую неделю. «Пойдите на гору и несите ветви маслины садовой, и ветви маслины дикой, и ветви миртовыя, и ветви пальмовыя, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному».

Это один из самых приятных и красочных праздников в Иудейской земле. Ни кто, по сути, не работает, так как урожай уже снят, а до сезона дождей еще как минимум одна седмица, а то и две. Ах, как же хорошо бывает справлять праздник Кущей, или как его еще называют Суккот, с 15 тишрея[90] на целых семь дней, покинуть свои каменные дома, и зажить простой и бесхитростной жизнью кочевников. Правда, на счет кочевников – это я конечно хватил.

Ирод, например, велел ставить шатры вокруг своих дворцов, в тенистых садах, где можно лакомиться сливами прямо с деревьев, играть в разные игры, слушать пение придворных чаровниц, принимать ароматные ванны прямо на воздухе и наблюдать или участвовать в танцах.

Вокруг увитых яркими лентами и флагами шатров, слуги расстелили длинные полотнища, которые были тут же заставлены разнообразными яствами. Совершив омовение и одевшись, сообразно торжественному событию, в голубую тунику и синий расшитый ефод Ирод был прекрасен. Рядом с ним веселая и беззаботная суетилась царица Мариамна, которая должна была наблюдать за священной церемонией с балкона хасмонейского дворца в окружении подруг, рядом со своей строгой матерью и приехавшими из Идумеи Саломеей и Кипрой.

Еще утром Ирод лично выдал Аристобулу священные одежды, в которые тот должен был облачиться перед праздником, и теперь ждал подвоха. Не знаю, считал ли он, что миляха Аристобул попытается снова сбежать в Египет, но теперь без своей скандальной матушки, или попробует умыкнуть священное облачение. И то и другое предположение кажутся одинаково лишенными основания, куда может деться главное действующее лицо праздника? Высокий, стройный юноша со светлыми волосами в одеждах первосвященника? Да некуда ему деваться, не невидимкой же пройдет чрез толпы зрителей. Тем не менее, Ирод приставил к нему караул, будьте нате. Да и лично постановил, глаз с парня не спускать, и если что…

Аристобул появился перед народом в лучах утреннего солнышка, которое весело играло на золотом ефоде священного одеяния. На груди его красовался искусно сделанный нарамник с камнями на которых были вырезаны имена сынов Израилевых, голову венчал белоснежный кедар с золотым ободком. Стройный и очень красивый Аристобул шествовал впереди священнической братии точно юный бог. Завидев своего любимца, народ приветствовал его ликующими криками. Ему махали пальмовыми увитыми бантами ветвями, выкрикивали молитвы и добрые пожелания, посыпали дорогу лепестками роз, а он шел впереди, светясь счастьем.