Механический ангел - Кассандра Клэр

Тесс резко отложила вилку:

— Заинтересована в чем? — Она огляделась, понимая, что все смотрят на нее. — Кто такая эта леди Белкурт?

В столовой царило молчание, и Тесс в отчаянии повернулась к Джему, надеясь, что тот скорее смягчится и разрешит ее сомнения.

— Она сумеречный охотник?

— Она вампир, — вздохнул Джем. — Фактически наш осведомитель. Она делится важной информацией с Шарлоттой, постоянно сообщает нам о том, что происходит в Нижнем мире.

— Можешь не говорить с ней, если не хочешь, Тесс, — сказала Шарлотта. — Я могу отослать ее.

— Нет. — Тесс решительно отодвинула тарелку, — Если она хорошо знает де Куинси, возможно, она знает что-то и о Нате. Я не могу рисковать жизнью брата, отказываясь говорить с ней. Вдруг она и в самом деле что-то знает о нем. Я пойду.

— Разве ты не хочешь знать, о чем она хочет тебя спросить? — поинтересовался Уилл.

Тесс нерешительно взглянула на юношу. В колдовском свете его лицо казалось еще более бледным, а глаза — еще более синими. Сейчас по цвету они почти сравнялись с темными водами Северной Атлантики, где по поверхности почти черного моря дрейфовали огромные глыбы льда, — эта картина напоминала Тесс о зимних ночах, когда по оконному стеклу медленно сползают снежинки.

— Я никогда не встречала обитателей Нижнего мира, кроме Темных сестер, — заявила она. — Думаю… мне понравится.

— Тесс… — начал было Джем, но она уже встала. Не оглядываясь на сидевших за столом, она поспешила из комнаты, направляясь следом за Шарлоттой.

Глава восьмая

Камилла

Прекрасная, как яркая луна,

Заставила меня пылать она

И гаснуть, будто пламя под дождем.

Глаза закрыты — скорбь таится в них,

Печальны губы, словно розовый цветник

Прошедших дней, которых не вернем[63].

Алджернон Чарльз Суинбёрн[64] «Баллада жизни»

Тесс прошла лишь половину коридора, когда Уилл и Джем догнали ее и как ни в чем не бывало пошли рядом.

— Ты действительно подумала, что мы отпустим тебя одну? — спросил Уилл. Подняв руку, он позволил колдовскому свету течь меж пальцев, и в коридоре стало светло как днем.

Шарлотта, быстро идущая впереди, повернулась, нахмурилась, но ничего не сказала.

— Я знаю, что вы не можете позволить событиям развиваться своим чередом, — ответила Тесс, глядя прямо перед собой. — Но о Джеме я была лучшего мнения.

— Куда Уилл, туда и я, — добродушно пояснил Джем. — Кроме того, я не менее любопытен, чем он.

— Это едва ли предмет для хвастовства. Куда мы идем? — спросила Тесс, так как к этому моменту они уже достигли конца коридора. Столовую, оставшуюся позади, скрыли густые тени. — Мы что, ошиблись дорогой?

— Терпение — добродетель, мисс Грей, — объявил Уилл.

Они достигли длинного коридора, который шел вниз перпендикулярно первому. Тут стены были голыми — ни гобеленов, ни факелов, и Тесс поняла, почему Уилл прихватил с собой колдовской свет.

— Этот коридор ведет к нашему Святилищу, — объяснила Шарлотта. — Это самое безопасное место в Академии. Что бы ни произошло — пожар, взрыв, землетрясение, — эта комната останется целой. И еще это место, где мы встречаемся с теми, кто по той или иной причине не может ступить на освященную землю. Например, с проклятыми людьми или вампирами.

— А в чем разница? Разве это не проклятие быть вампиром? — спросила Тесс.

Шарлотта покачала головой:

— Нет. Мы думаем, что вампиризм — это своего рода болезнь, которой страдают демоны. Большинство их болезней не страшны людям, но некоторые из них вполне могут и передаваться. Например, вампиризм и ликантропия, когда через укус или царапину в человеческое тело попадает своего рода вирус.

— Демонический сифилис, — добавил Уилл.

— Прекрати, Уилл! Ты отлично знаешь, что никакого демонического сифилиса не существует, — отрезала Шарлотта. — На чем я остановилась?

— На том, что вампиризм не проклятие, а болезнь, — напомнила Тесс. — Но они все рано не могут ступить на освященную землю? Разве это не подразумевает то, что они прокляты?

— Это зависит от того, во что ты веришь, — возразил Джем. — И веришь ли ты в проклятие вообще.

— Но вы охотитесь на демонов. Вы должны вернить в проклятие!

— Я верю в Добро и Зло, — объявил Джем. — а еще в вечную, бессмертную душу. Но я не верю в то, что где-то на этом свете существует гигантская огненная яма, в которой сидят черти с вилами и только и ждут того, как бы замучить какого-нибудь несчастного грешника. А еще я не верю, что можно угрожать людям с благими намерениями.

Тесс посмотрела на Уилла:

— А вы? Во что вы верите?

— Pulvis et umbra sumus, — ответил Уилл, даже не взглянув на Тесс. — Я полагаю, что мы — пыль и тени. А разве нет?

— Независимо от того, во что ты веришь, а во что — нет, пожалуйста, не говори леди Белкурт, будто она проклята, — попросила Шарлотта и сразу же после этого остановилась — коридор закончился, и перед ними возвышались огромные металлические двери. На каждой створке был вырезан причудливый символ, напоминающий две сплетенные буквы «С», причем одна из них в зеркальном отражении.

Шарлотта повернулась и внимательно посмотрела на своих спутников.

— Леди Белкурт очень любезно предложила помочь нам, и нет никакой причины оскорблять ее. Особенно это касается тебя, Уилл. Если ты в принципе не можешь вести себя вежливо, то лучше сразу уходи. Джем, а вот в твое благоразумие я верю. Тесс… — Шарлотта перевела строгий и одновременно добрый взгляд на девушку, — попытайся не испугаться.

Она вытащила из кармана платья железный ключ и вставила его в замочную скважину. Навершие ключа было выполнено в форме ангела с распростертыми крыльями. Когда Шарлотта повернула ключ, крылья ангела сложились, и дверь распахнулась.

Комната, открывшаяся их взорам, походила на настоящую сокровищницу. Тут не было ни окон, ни дверей, кроме той, в которую они вошли. Массивные, бесконечно высокие колонны поддерживали сводчатый потолок, по углам которого играли тени. Комнату освещали свечи, расставленные в массивных канделябрах. Сами же колонны были покрыты искусной резьбой — магическими символами и руническими надписями, складывающимися в запутанные узоры, некоторые из которых человеческому глазу представлялись весьма хаотичными. Стены украшали огромные, висящие чуть ли не у самого потолка и доходящие почти до пола гобелены, па каждом из которых была вышита лишь одна руна. А еще в зале находилось огромное зеркало в позолоченной раме, отчего он казался вдвое больше, чем был на самом деле. В центре возвышался массивный каменный фонтан. Вода текла из глаз ангела, стоящего посредине широкого круглого бассейна, отчего казалось, будто он плачет.