Токийская головоломка - Содзи Симада

прежде чем осознал это. Позднее юноша привязался к этой Пак Су Нам, и близкие отношения с ней помогли ему осознать реальность своих чудовищных деяний. Например, в его следующем письме присутствует такой пассаж:

«Не знаю, как лучше сформулировать мысль. Осознав свои чувства к Пак Су Нам, я по-настоящему ощутил, что те события произошли со мной. Мне хотелось, чтобы эти эмоции стали еще сильнее и помогли мне почувствовать ту трагедию самой глубиной сердца. Я пытался воскресить жертв хотя бы внутри собственной души».

Профессор вновь отложил распечатку на стол:

– Весьма любопытный материал для психотерапевта. Насколько я знаю, толкование снов по Юнгу и Фрейду основано на интеллектуальном приеме, при котором сон пациента тщательно анализируется, а составляющая его реальность соотносится с «реальной» реальностью. В любом случае, когда человек сталкивается с исключительной ситуацией, далеко выходящей за рамки логики и того, что он знает о жизни, то резко прекращает воспринимать ее как реальную. А состояние его психики, при котором он воспринимает реальность и себя внутри нее как сон, не кажется ему необычным. Эта закономерность и прослеживается в дневнике Ли Джин У. Тогда что же приключилось с Тотой Мисаки? Неужели нечто похожее?..

– Да, сэнсэй, я тоже как раз об этом и думаю, – радостно вмешался Митараи, который молча все это слушал. Сложив ладони вместе, он ритмично перебирал пальцами, словно играя на пианино. –  Записки Тоты до странного нереалистичны. Поэтому нам со стороны они кажутся описанием сна. Однако, как и Ли Джин У, нашего автора побудило сесть за перо ощущение безысходности. Как и с трагедией в Комацугаве, все описанные события могли произойти на самом деле.

Профессор явно был совсем иного мнения. С мрачноватым выражением лица он сказал:

– Хочешь сказать, что солнце погасло, мир внезапно погрузился в ночь, кварталы и железная дорога в Камакуре исчезли, а из леса появился монстр – и все это не в глубинах его психики, а в реальности?

– Я в этом не сомневаюсь, профессор, – серьезно сказал Митараи, не отводя взгляда от Фуруи.

Тот в ответ рассмеялся:

– Ты слишком-то много не шути.

Тогда Митараи встал, сложил руки на груди и в свойственной ему манере принялся ходить вокруг обеденного стола.

– Что ж, профессор, тогда сейчас я на ваших глазах развею эти фантазийные загадки, как дым, – лихо сказал он, пройдясь за спиной у Фуруи.

– Ты меня заинтриговал. Что ж, будь так любезен, – ответил профессор, принимая брошенный вызов.

– А это значит, что мы возвращаемся к позавчерашней игре. Нам понадобятся некоторые материалы, так что предлагаю сменить место разговора.

– И куда же мы пойдем?

– В библиотеку.

Покинув корпус, где располагалась столовая, мы прогулочным шагом направились через залитый ласковым солнцем кампус в библиотеку. Мы находились в самом центре города, однако гул машин слышался где-то совсем вдалеке. Зато пахло растениями и слышалось совсем негромкое чириканье птиц.

В библиотеке тоже было весьма прохладно. На полу собрались солнечные лучи. Стояла тишина, студентов не было.

– Прошу, – Митараи несколько суетливо предложил нам с профессором стулья, словно мы пришли в его комнату. Сам он садиться не стал, так и оставшись стоять с руками за спиной.

– Ну что ж, я весь внимание.

– Все просто. Позвольте вам показать, как на Земле наступила ночь, с Эносимы исчезла башня, автодорога превратилась в обломки, а Энодэн исчез.

Мы молча кивнули.

– Вспомните о фигурах, которые я представил позавчера. Первой из них были предложения: «Вода меня завораживает. Я могу долго любоваться на смыв воды в туалете или на то, как вода, уходящая в сливное отверстие ванны, закручивается против часовой стрелки». Против часовой стрелки. Однако когда он расчленил трупы и вытащил пробку из раковины, то тоже понаблюдал за водой. Тогда она закручивалась по часовой стрелке.

– Ты, кажется, зациклился на этих словах. Что в них такого?

– Идем дальше, – проигнорировал Митараи вопрос профессора. – День и время этого странного инцидента указаны совершенно недвусмысленно. Четко написано: двадцать шестое мая. В тот день стояла великолепная погода. Есть даже ее описание – «в последние дни с погодой нам действительно везло». А что насчет года? Это год, когда арестовали автора манги Икки Кадзивару. Тогда же произошел скандал с утечкой данных о новых препаратах. Мы уже выяснили, что это восемьдесят третий год, или же пятьдесят восьмой эпохи Сёва. Итак, эти события произошли двадцать шестого мая восемьдесят третьего года, когда стояла прекрасная погода. Давайте-ка на всякий случай проверим метеосводку за тот день. В ежегоднике с данными о преступлениях сказано и про погоду.

Митараи прошелся перед рядом увесистых книг с золотым тиснением на черных корешках и, достав ежегодник за 1983 год, притащил его к нам. Похоже, ради него он и завел нас сюда. Митараи не составляет труда помнить расположение книг во многих библиотеках.

С грохотом опустив тяжелую книгу на стол, он с жаром начал листать страницы.

– Нашел. «Облачно». Никакая не «прекрасная погода».

– Ну вот, видишь! – воскликнул профессор. – Поэтому его описания и неточны. Это ментальный образ в сознании Тоты Мисаки.

Митараи медленно поднял ладонь вверх:

– Уверены, профессор? После слов «в последние дни с погодой нам действительно везло» у Тоты Мисаки идет предложение: «А в прогнозе обещают совсем другое».

– И что с того? – удивился профессор. – Ну, написал он так, и что дальше?

– Не исключаю, что это и впрямь ничего не значит. Но раз он это написал, то, возможно, все не так просто. В ежегоднике нет особо примечательных инцидентов за тот день, и нигде не сказано про наступившую в мире ночь.

– Само собой.

– Однако профессор – и ты, Исиока-кун, – вы ведь знаете, как погибла Химико?

– Что?! – воскликнули мы в один голос.

– Ты о той самой Химико, правительнице-шаманке Яматай?[95] – уточнил я.

Митараи кивнул:

– В прошлом народы не раз пугались, что солнце погаснет, а миру наступит конец. Некоторые из них били в колокола и барабаны, плясали и возносили молитвы к небу. Другие же рубили головы шаманкам.

– Значит, так была убита Химико?

– По последним исследованиям выходит, что так. К военным неудачам добавилась «гибель солнца», из-за чего народ Яматай разозлился и обезглавил Химико, считавшуюся его инкарнацией.

– Так речь о солнечном затмении?! – закричал Фуруи и, схватив ежегодник, заглянул на страницу с событиями 26 мая. – Затмение, затмение… Нет, ничего. Митараи, твой ход мыслей я понимаю, но в хронике за этот день про затмение не сказано ни слова, – громогласно заявил профессор. По первому впечатлению мне совсем не показалось, что он умеет так звучно говорить. –  К тому же раз речь идет об «эпохе ночи», то единственный подходящий вариант – полное затмение. Частичное затмение выглядит как облачность, поэтому при нем нет ощущения, что опустилась темнота.

– И потом, ведь полное затмение происходит раз в несколько десятков лет? Если бы оно случилось недавно, я бы определенно