Зачарованный край (СИ) - Макар Авдеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Азазель и капитаны часто говорили про суперспособности, которыми якобы начнут со временем обладать все члены группировки — понимать язык мутантов, силой мысли передвигать подлянки и прочая фантастика. Один раз для новичков устроили нечто вроде демонстрации.
Они вышли за ворота базы, и Мурена встал напротив подлянки «микроволновка», объявив, что сейчас на глазах у всех заставит её сдвинуться с места. Ворон едва сдерживал скептическую ухмылку. Мурена выставил руки перед собой, напрягся, покраснел, жилы на шее надулись… Новички, окружившие его, затаили дыхание и ждали, что же будет дальше.
И тут — Ворон готов был поклясться, что он это видел сам! — подлянка РЕАЛЬНО СДВИНУЛАСЬ, всего на несколько сантиметров, но переместилась в сторону!.. Остальные неофиты охнули, а Ворон просто молча ох. ел. В этот момент он действительно усомнился. Он действительно подверг пересмотру всё, во что он верил раньше.
А что, если Зона и вправду живая? А что, если Азазель и капитаны реально вступают с ней в контакт и обладают суперспособностями? А что, если «серафимы» были ПРАВЫ?.. А что, если Косатка — на самом деле никакая не жертва, а гнусная предательница… нет, этого не может быть! А даже если оно и так на самом деле, неважно. Ярый всё равно до последнего будет на стороне Косатки, даже если придётся бросить вызов самой Зоне.
Потом, конечно, Ворон списал увиденное на то, что им в еду подмешали какие-то наркотики, которые и вызвали появление галлюцинации. Правда, почему галлюцинация произошла одновременно у всех, причём одинаковая, оставалось не до конца понятным. Но это наверняка можно было объяснить внушением или ещё чёрт знает чем. Да и вообще впоследствии Ворон начал сомневаться, а видел ли он то, что видел, или ему показалось. Хотя вначале не сомневался. Остальные же, похоже, были абсолютно уверены, и только утвердились в своём мнении.
Мурена тут же не преминул заявить, что он продемонстрировал лишь малую часть своих способностей, и на самом деле может двигать подлянки на гораздо большее расстояние, просто не хочет расходовать энергию без особой нужды. И что другие неофиты, если будут и дальше преданно служить «Братству», через пару-тройку недель тоже так смогут. А через пару лет вообще начнут жонглировать подлянками, как мячиками! Если, конечно, будут достаточно сильно верить.
«Эх, всё-таки даже немного жаль, что это неправда», — подумал Ворон. Несмотря ни на что, он должен был признать, что идеология секты выглядела достаточно заманчиво. Ему даже на самом деле ненадолго захотелось поверить в то, что Зона живая, и есть посвящённые, которые могут с ней общаться; захотелось почувствовать себя одним из таких избранных. Неудивительно, что люди велись на эту красивую сказочку. Ведь она как минимум могла бы послужить достойным сюжетом для какого-нибудь фантастического романа о Зоне.
Когда-то давно один бродяга по прозвищу Сэнсэй рассказывал авантюристу Ярому про бонсай — древнее восточное искусство выращивания точной копии настоящего дерева в миниатюре. И вот сейчас Ворону пришло в голову любопытное сравнение. Реальная жизнь — она как большое дерево, сложная, многоуровневая, разветвлённая. Секта же незаметно заменяла в голове человека настоящую реальность во всём её многообразии и сложности — ущербной копией, в которой глубокие философские понятия упрощались до дешёвой пошлости, мир делился строго на чёрное и белое. И эта искусственная реальность, в которую секта помещала сознание человека, имела определённое сходство с миниатюрным деревом. Вместо объёмной трёхмерной картинки получалась плоская двухмерная проекция.
И кто знает, может быть, фантазии сектантов насчёт живой Зоны и людей, которые с ней общаются, являлись лишь миниатюрной пародией на что-то большее, на некую другую реальность, где всё это действительно было правдой. Почему, если деревьев может быть много — целый лес — то и реальностей не может существовать больше одной?..
В какой-то момент Ворону даже стало немного грустно из-за того, что ему (по сути, всего лишь крохотной «букашке» в масштабах леса) досталось то дерево, где привратники Зоны и разумная сверхсущность были, очевидно, всего лишь вымыслом, использовавшимся Азазелем для своих корыстных целей. Что ему достался не «оригинал», а калька, бракованная «копия».
И ещё он подумал, что его прошлая безответная любовь на самом деле не больше, чем карликовый двойник той настоящей, глубокой близости, того огромного, живого дерева, которое могло со временем вырасти из их взаимного чувства с Косаткой…
Часть третья. Братство Чёрных Серафимов. Глава 22. Ловцы душ
Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним.
Евангелие от Матфея (4: 18–20)
И вот Ворон-Ярый снова оказался в деревне новичков в Лягушатнике, где у него когда-то произошла памятная встреча с Одуванчиком. Тогда Ярый надменно высмеял юношу, потому что сектанты представлялись ему этакими наивными простофилями. Авантюрист не догадывался, что на самом деле они глубоко несчастные люди, жертвы морального и физического насилия. Воистину, «каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты не знаешь ничего». Где сейчас Одуванчик, Ворону было неизвестно. Вероятно, паренёк сгинул в одном из рейдов по Зоне, учитывая, что для «серафимов» такие, как он, были расходным материалом…
Судьба порой обладает весьма странным чувством юмора. Случилось так, что теперь Ярому самому предстояло ощутить, каково это, быть на месте недотёпы Одуванчика. В руководстве секты сочли, что для новоиспечённых «серафимов» пришло время первого «выхода в поле». И Ворон оказался в составе сводной группы, которая была отправлена на рыбалку в Лягушатник. «Рыбалкой» на жаргоне «Братства» называлась вербовка новых людей в секту.
Группа состояла из десяти человек. Во главе стояли капитаны Мурена и Аспид. Каждый из них выбрал по четыре лучших бойца из своего отряда. Ворона отобрали, так как он значился в «любимчиках» у Мурены. Он не спорил с капитаном, демонстрировал «преданность», при этом был опытным авантюристом, хорошим стрелком и обладал заметной физической выносливостью. Остальные члены отрядов остались на базе
