Черный ростовщик - Олег Мушинский

— И рискнуть испанским кораблем?! — снова вспылил губернатор. — Вы соображаете, что говорите? Ради какого-то прохвоста подставить под удар целый фрегат?! И думать забудьте! Отремонтируетесь и пойдете в Картахену! Вот вам письменный приказ, чтобы не своевольничали!

— А Брамс?

— Попадется по дороге — в кандалы и в трюм. Можете вообще сгноить его там. А Мартиника — не наша территория. Булла — это одно, а политика — это совсем другое. Там уже я буду действовать. По дипломатическим каналам. А то привыкли все вопросы пушками решать! Все, ступайте.

— Один момент, господин губернатор, — сказал Эспада.

— У вас какие-то затруднения, дон Себастьян? — спросил дон Луис. — Я же сказал, что «Глория» доставит вас до места назначения, как я и обещал. Если я могу сделать для вас еще что-то…

— Я свои затруднения решаю сам, — ответил Эспада. — А вот падре по вашей милости и собственной доброте сильно пострадал по части денег.

— И какова же величина этой потери? — спокойно осведомился губернатор.

— Шестьдесят дублонов.

— О, боже, какой пустяк.

— Вы готовы компенсировать ему этот пустяк?

— Я? Нет. Я сдал падре на ваше попечение, и теперь это ваша проблема. У вас всё? В таком случае позвольте пожелать вам счастливого пути.

Эспада считал, что по данному вопросу сказано далеко не все. Дон Луис догадался об этом по его взгляду и демонстративно отвернулся к окну. Двум идальго не оставалось ничего иного, как откланяться. Губернатор даже не обернулся.

К тому времени, когда они спустились в шлюпку, гнев дона Себастьяна полностью улетучился. В тех вопросах, на решение которых Эспада никак не мог повлиять, он обычно был фаталистом, то есть полагался на милость Провидения и доверял решение ему. Дон Хуан одобрительно кивнул:

— Вот это правильно. Начальство — оно как буря. С ним можно бороться, но бесполезно спорить. Особенно с нашим.

— Я заметил, — усмехнулся Эспада.

Гребцы навалились на весла, и шлюпка быстро заскользила по водной глади. Ветер слегка посвежел. Пока его сил хватало только на мелкую рябь на воде, и до обещанной бури было далеко. Задувал он, как и было обещано, с востока.

— Дон Хуан, — обратился Эспада к задумавшемуся капитану. — А как вы определили, что буря придет именно с востока?

— Да здесь все с востока, — дон Хуан рукой указал в сторону моря. — Вон посмотрите.

За пришвартованным баркасом на самом берегу росло около десятка деревьев с пышной зеленой кроной. Всех их объединяло одно — они были наклонены на запад. Даже крона нарастала не равномерно, а словно стелилась по сильному восточному ветру.

— Эти острова не просто так назвали Подветренными, — добавил дон Хуан. — Погода всегда заранее предупреждает, когда сердится, остается только определиться с направлением, а здесь оно одно.

— Вот как? Значит, Брамс прячется где-то около западного берега?

Дон Хуан пожал плечами:

— Не около, но, думаю, где-то там.

— Там есть еще укрытия?

— Дон Себастьян, вы мыслите сухопутными мерками, — улыбнулся дон Хуан. — В открытом море шторм не так страшен, как вблизи берега. Корабль справится с волнами, а вот о скалы его может и разбить. Поэтому мы или прячемся от шторма в бухте, или уходим подальше в море. Если борта не повреждены, я бы на их месте сейчас под всеми парусами шел на северо-запад.

— Разве Мартиника не в другой стороне? — удивился Эспада, быстро сориентировавшись по сторонам света.

— Да. Где-то полтораста миль к северо-востоку. Но вы опять же судите по суше. В море быстрейший путь по ветру, а не по прямой.

— То есть перехватить его проще уже на Мартинике.

— Именно так.

— И когда мы туда отправимся?

— Мы? Не раньше, чем Испания объявит войну Франции. А так у нас приказ на Картахену. Это вообще в другую сторону.

Эспада помрачнел.

— И уговорить вас нет никакой возможности? — спросил он.

Дон Хуан отрицательно покачал головой. Некоторое время они сидели молча.

— Мы сделаем крюк до западной оконечности острова, — сказал дон Хуан. — Это все, что я могу сделать и для вас, и даже для инквизиторов. Там уже не наша юрисдикция.

— Понятно, — кивнул Эспада. — Но мне нужен Брамс.

— Сдался он вам.

— Не мне. От этой погони зависит судьба Дианы.

— Этой юной сеньориты, которая с вами?

Капитан задумчиво потер подбородок. Шлюпка подошла к борту «Глории». Гребцы сложили весла. Сверху спустили веревочный трап.

— Что я могу вам сказать, дон Себастьян, — медленно протянул дон Хуан. — Здесь много кораблей. Кто-то из них наверняка идет на Мартинику или согласится зайти туда по пути. У вас есть деньги?

— Немного. Как-то не подумал об этом.

— Я могу ссудить вам десять дублонов, — сказал дон Хуан. — Отдадите при следующей встрече. Если выберетесь оттуда.

— Спасибо.

Дон Хуан хмуро кивнул и полез вверх по трапу. На корабле его помощь не ограничилась обещанными деньгами. Добрый совет подчас бывает не менее важен, чем туго набитый кошелек, а такими советами дон Хуан сыпал как из рога изобилия.

Первым делом он предложил падре переодеться или остаться на «Глории». Проблема заключалась в том, что Святейшая Инквизиция и орден доминиканцев[42] для плохо разбирающихся в церковных делах еретиков были чуть ли не синонимами. Инквизицию же они сильно не любили. Их чувства были взаимны, но у еретиков они распространялись и на доминиканцев. Погрязшие в грехе и ереси, они, бывало, относились к Псам Господним[43] как к бешеным собакам. Дикость, конечно, но на островах немало людей с диким необузданным нравом, так стоит ли зря дразнить гусей?

Решили, что не стоит, но и в мирское платье переодеваться падре Доминик отказался. Все одно, мол, монаха в себе он скрыть не сможет. Падре Лоренсо ради такого дела пожертвовал свою новую рясу, приберегаемую для особенно торжественного случая, ради которого стоило бы переодеться. Для доминиканца она оказалась слегка коротковата, но не сильно. Падре Доминик и сам не отличался высоким ростом, а покушать любили оба монаха.

Дон Себастьян свободно владел французским, падре Доминик вообще говорил на всех языках Карибского моря, включая индейские диалекты — чтобы не было помех для проповеди слова Божьего, как охарактеризовал свою ученость он сам, — а вот Диана знала едва ли несколько слов. Дон Хуан искренне посоветовал девушке не лезть в это осиное гнездо, но этот добрый совет был проигнорирован. Диана объявила себя бывалой путешественницей — была и на Ямайке, и на Эспаньоле, и до Бермудов однажды добралась. Что ей какая-то Мартиника?