Большой секс в маленьком городе - Татьяна Полякова

– Может, и была бы польза...

– Может, но лично я сомневаюсь. – Вешняков выпил и поморщился.

– По-твоему, он поступил правильно? – съязвила я, имея в виду Тимура.

– Как государев человек, призванный стоять на страже, я не приветствую сокрытие улик, а тем более трупов. – Вешняков вдруг засмеялся и покачал головой.

– Чего это тебя разбирает? – недоверчиво спросила я.

– Говоришь, Тимур сказал, что теперь им придется с ним иметь дело? Это хорошо.

– Чего хорошего? – начала я злиться, упорно не понимая, чему Вешняков радуется.

– У нас с тобой руки связаны, потому что нам положено уважать закон. А Тагаеву на закон плевать.

– Оттого ты и веселишься?

– Я печалюсь. А смех нервный. Я уже сказал, много пережил, пока сюда мчался. Так вот, есть идея, что Тагаев сможет то, что в силу разных причин не смогли бы мы.

– Кулаками признания вышибать?

– Так если к нам человек придет и чистосердечно, от всей души... Ты на него злишься за то, что он тебя в гардеробной запер?

– У нас была договоренность не лезть в дела друг друга.

– Выходит, он решил, что это его дело.

– А если у меня свое мнение, значит, меня в гардеробную?

– Уж очень ты... Молчу! Я в сердечные дела не лезу.

Можно вопрос задам и ей-богу больше не полезу... Тебе не приходило в голову, что он тебя любит?

– Иди ты к черту, – с чувством сказала я.

Вешняков поднялся.

– Если не возражаешь, я лучше пойду к жене, пока она меня в самом деле из дома не выгнала. А тебе в квартире одной находиться не следует. Угрожать могли вполне серьезно.

– Я к Ритке уеду, – кивнула я, чтобы отделаться от него.

Вешняков ушел, а я загрустила. То, что Тагаев так стремительно избавил меня от неприятностей, то есть от трупа, никакой благодарности в моей душе не вызвало. И в его предполагаемую любовь я тоже не верила, а вот то, что он приказал своим парням приглядывать за мной, наводило на некоторые размышления. Игорный бизнес, проституция и прочее, прочее, прочее находится в ведении моего дорогого друга, и теперь у него вполне естественное желание навести в доме порядок, как он это себе представляет. Тут либо желание наказать мерзавцев, которые у него под носом устраивают свои делишки с ним не делясь, либо нежелание, чтобы собственное участие в «делишках» выплыло наружу. В этом случае кое-кем можно с легкостью пожертвовать и я от его желания поучаствовать в расследовании, в отличие от Вешнякова, никакой пользы не вижу.

Утро выдалось на редкость скверное. Сыро, мрачно и холодно. Лето как-то вдруг и неожиданно сменила осень. Еще вчера было плюс двадцать, а сегодня температура едва доходила до десяти градусов. Желтые листья в парке гонял ветер, а я смотрела в окно и размышляла на тему: «Еще одна осень в моей жизни». Осень я в принципе не жалую, впрочем, я затруднялась назвать время года, которое мне по душе.

Зазвонил телефон С крайней неохотой я сняла трубку.

– Ольга Сергеевна? – спросил мужской голос. Впечатление было такое, что человек торопливо поднимается по лестнице на небоскреб и половину пути уже прошел.

– Слушаю вас очень внимательно, – вздохнула я.

– Надо поговорить, – незамысловато сообщил он.

– Надо, так говорите.

– Я... – Похоже, он растерялся. – Вы ведь занимаетесь клубом? Ну, этими убийствами?

Сонную одурь с меня как ветром сдуло.

– А вы чем занимаетесь? – спросила я.

Он усмехнулся:

– Прячусь. Сашку убили? Вы наверняка знаете.

Убили?

– Убили, – не стала я спорить, мое сердце ухнуло вниз в предчувствии удачи. – А вы, собственно, кто?

– Какая разница. То есть вы меня не знаете. Я долго работал в клубе и могу многое вам рассказать. Только мне нужны гарантии.

– Поясните, – попросила я.

– Я сам никого не убивал. В чем виноват, за то отвечу. А вы... все знают, что вы... в общем, если вы захотите мне помочь, я помогу вам. Кассета у меня.

– Какая кассета? – насторожилась я.

– С тем боем, когда убили парня. Я ее прихватил для собственной безопасности.

– И вы хотите отдать ее мне?

– Если мы договоримся. Давайте встретимся и все обсудим. Сможете подъехать через час на Сортировку?

Там старая лесопилка, место тихое. Только предупреждаю, если вы с собой потащите ментов, я не приду.

Ментам я не верю. Они сначала наобещают, а потом сдадут с потрохами.

– А мне с какой стати верите? – разозлилась я.

– Знающие люди говорят, что вы слово держите.

Если пообещаете замолвить за меня словечко, я все расскажу. И этим придуркам мало не покажется.

Он повесил трубку, оставив меня гадать на кофейной гуще: что делать? Разумеется, звонить Вешнякову.

Но парень предупредил, что в этом случае наш разговор не состоится.

Это может быть ловушкой. Только смысла в ловушке я не вижу. Подкинуть еще один труп? Если у парня действительно есть кассета, это наш шанс.

Я быстро переоделась, схватила куртку и направилась к машине. Сашка, который уже минут пять дежурил у двери, с недоумением воззрился на меня.

– Извини, пес, – расстроилась я. – Придется потерпеть. Очень важное дело.

Я включила ему телевизор, чтобы не скучал, и через пять минут уже неслась к Сортировке.

Откуда взялось это название, мне неведомо. Знаю только, что рядом проходит железная дорога. В любом случае место выбрано верно. Сортировка в черте города, при этом такая глухомань, хоть коноплю выращивай. По слухам, там любила забивать стрелки местная братва.

Лесопилка давно не работала, подъехать к ней можно было лишь по одной дороге. Дорога эта просматривается аж до самого клуба железнодорожников, если, конечно, выбрать позицию повыше, а заметив машины, легко уйти через пешеходный тоннель под железной дорогой, сделанный для удобства граждан, потому что за железкой находятся гаражи. Там и машину спрятать легко.

На предельной скорости я пылила по дороге, впереди показался покосившийся забор лесопилки с распахнутыми настежь воротами. Я лихо въехала на территорию и затормозила. Вышла из машины и огляделась.

Тишина здесь стояла удивительная, точно нет совсем рядом большого города, воздух казался морозным.

Я зябко передернула плечами. Разглядывать здесь было нечего. Сооружение, напоминающее амбар, с проваленной крышей, забор, местами рухнувший, и груды железа, бог знает чем бывшие еще недавно.

Я вернулась в машину, дверь оставила открытой. До встречи оставалось еще десять минут, а парню наверняка захочется проверить, одна я здесь или с друзьями.

Я сидела и насвистывала какой-то мотивчик, настроясь на терпеливое ожидание.

– Оружие есть? – спросили совсем рядом.

– Шутишь? – удивилась я. – Я стрелять не умею. – Явное отклонение от истины, но иногда и соврать не грех.

– Выйдите из машины, медленно и не оглядываясь.

Я вышла, и меня торопливо обыскали.

– Теперь все? – спросила я.

– Три шага в сторону, – последовал ответ. Я сделала четыре и, наконец, повернулась.

Он ошибался, говоря, что я его не знаю. Мы не встречались, это верно, но его фотографию, а также биографию я изучила даже слишком хорошо.

– Узнали? – криво усмехнулся он.

Я кивнула:

– Привет, Валера. Где будем разговаривать?

– Вон там, – указал он в сторону шаткого сооружения.

Оружия в его руках не было, но держался он настороженно, шел сзади и чуть сбоку. Мне сделалось смешно при мысли, что здоровый мужик всерьез опасается меня. Он что думает, я начну дрыгать ногами, демонстрируя приемы карате, как красотки в дурацких фильмах? Да я при такой погоде и руки не подниму, кости ноют.

Мы присели на два ящика у стены.

– Кассета у тебя? – спросила я.

– Нет. В надежном месте. Но она есть, можете не сомневаться. У Дубникова их было около сотни, всяких разных, но я выбрал эту, когда почуял, что запахло жареным.

– Он хранил кассеты в клубе?

– Да. Такая специальная комната. С замком, который он считал надежным. Только для меня замки не проблема, зря он на него рассчитывал. Даже этот пацан Ромка смог стянуть кассету. Правда, тогда мы не знали, что это он. Дубников подозревал всех, особенно своих дружков. Им ведь не нравилось, что они у него на крючке.

– Давно он их шантажировал?

– С самого начала, как только открыли клуб. К Дубникову всю эту команду затащил Кондаревский, они давно были знакомы. Играли в карты в задней комнате, никто не мешает, и вообще., им нравилось. К Дубникову они относились свысока, его это злило. У них денег мешки, а он что? Так, мелкая сошка. В день рождения Кондаревского ему преподнесли подарок от клуба: девицу в большом торте, что в клубе у шеста вертелась. Я думаю, Дубников им в пойло подмешал какой-то дряни. Они там такое выделывали. А Дубников все записал на пленку. Им об этом не сказал, но они и так чувствовали себя хуже некуда. Вместо того чтобы послать его подальше, наоборот, в клуб зачастили, пытались его задобрить. В общем, приняли в компанию. Дубников и рад стараться, мы друзья и все такое, хотя его волновали только деньги, оттого он и взял Кондаревского в оборот. Тот ведь форменный псих, жена об этом догадывалась. Сдать его ментам она не могла, честь семьи и все такое, вот и отвешивала поклоны во всех церквях.