Спендиаров - Мария Спендиарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
44
Воспоминания В.В. Ястребцева: «9 января 1908 года… Забела исполнила… «Колыбельную», «К луне» (вещь с несомненным подъемом и чувством пространственности) и «Веселись, о сердце-птичка» Спендиарова). Все эти романсы Спендиарова Николай Андреевич очень хвалил, говоря: «Вот это настоящая музыка!..»
45
«Он сразу овладел публикой и положительно очаровал ее, и это очарование было тем сильнее, что явилось для всех неожиданным. Все были поражены и восхищены, натолкнувшись на такой характеристический, пленительный, тонкий талант… («Русская музыкальная газета» № 17 за 1908 год. Из статьи Р. Геника.)
46
Известный русский композитор В.С. Калинников умер в Ялте в 1900 году, за год до переезда туда Спендиарова. О знакомстве двух композиторов никаких данных нет, поэтому заботу Спендиарова об увековечении памяти умершего в Ялте композитора вернее всего объяснить любовью Александра Афанасьевича к музыке Калинникова, постоянно исполнявшейся в ялтинских симфонических концертах.
47
Симфоническая картина «Три пальмы» имеет посвящение: «Моей матери».
48
«Он (А.А.) дружил особенно с Глазуновым, причем трогательно ухаживал за ним, когда тот бывал болен» (С.Н. Василенко).
49
Из воспоминаний Н.В. Андреевой-Отто, опубликованных в журнале «Арвест» № 11 за 1961 год: «Многих людей я встречала, но память об А.А. Спендиарове берегу как одну из лучших страниц прожитой долгой жизни…»
50
Отношения Спендиарова с Цатуряном и Суренянцем были и дружеские и творческие. Свою «Армянскую песню» («Ми лар блбул») он написал на слова Цатуряна. Оформление обложки к «Восточным, песням» («Аль-Джамаст», «Армянская песня», «Из Гафиза» и «Айше») он поручил художнику Суренянцу.
51
Осенью 1910 года Спендиаров получил предложение Бакинского армянского культурного союза написать кантату для голоса с оркестром к вечеру памяти писателя Абовяна. Он тотчас же взялся за сочинение и 18 января 1910 года закончил работу. Героическая песня «По стопам героев» («Могила Агаси») по роману Абовяна «Раны Армении» была исполнена в присутствии Глазунова в Ялте.
52
«Проводя много времени в обществе дорогого, горячо любимого мною композитора-друга, я имел полную возможности наблюдать за процессом его творчества. Он работал хотя и с лихорадочным увлечением, но довольно медленно, тщательно отделывая все детали и добиваясь того, чтобы, что называется «попасть в точку», — вспоминал впоследствии Глазунов. О процессе работы Глазунова рассказывал Спендиаров: «Глазунов часто гостил у меня в Ялте. Он писал там «Фантазию на финские темы» и оркестровал Первый фортепьянный концерт. Заинтересовавшись, пользуется ли Глазунов при сочинении роялем, я как-то, уходя, загнул чехол, покрывавший инструмент. Вернувшись, я обнаружил, что чехол не тронут»
53
Бубен с маленькими бубенчиками по краям
54
Из воспоминаний ученика Спендиарова С.А. Шатиряна: «На премьере балета Александр Афанасьевич оказался рядом с Артуром Никишем и Рихардом Штраусом. Они восторгались подлинностью восточного колорита «Трех пальм» и спрашивали, Как он этого добился. Он ответил: «Я армянин». Александр Афанасьевич рассказал мне об этом на уроке».
55
Причина смерти Леси не выяснена — предполагали столбняк.
56
Из статьи Спендиарова о восточном оркестре, написанной в 1926 году в Ереване и помещенной в газете «Хорурдаин Метан»: «В 1916 году, будучи в Тифлисе, я познакомился со всеми восточными инструментами — струнными, духовыми и ударными, бывшими в употреблении на Кавказе. Своеобразная прелесть их тембров привела меня к мысли, что из этих инструментов можно было бы создать очень интересный оркестр. Тогда же, выразив удивление, что кавказские культурные музыканты ничего не сделали в этом направлении, я стал горячо советовать им заняться вопросом об организации восточного оркестра. При этом я рекомендовал расширить диапазон такого оркестра путем введения в него инструментов того же типа и тембра, что существующие, но более высокого и более низкого регистров, поручив изготовление этих инструментов лучшим специалистам…»
57
Из воспоминаний архитектора Мазмаяняна, в то время ученика армянской семинарии: «На концерте в семинарии выступал хор семинаристов под управлением композитора Спиридона Меликяна. Семинарист Каро Алабян (в будущем известный архитектор. — М.С.) Исполнил соло «Цирани Цар» Комитаса. Хор спел песни Комитаса «Лоло», «Аравотун бари луйс», «Луснагн ануш»… Спели мы также марш «Разудалые бойцы» Спендиарова, разученный специально для него, и «Тхконда» Спиридона Меликяна. Концерт происходил в большой классной комнате. Спендиаров сидел за партой, весь устремленный вперед, впитывая музыку, как губка. Иногда он просил повторить и записывал в маленькую тетрадочку. Когда мы кончили, он поблагодарил нас и сказал: «Это для меня новый мир».
58
Господа (армянск.).
59
Из письма к Г.А. Меликенцову от 18 июня 1916 года:: «Три врача, исследовавшие меня в этом году, нашли у меня расширение сердца, признали это явление довольно серьезным и запретили мне, между прочим, навсегда — курение и спиртные напитки и временно — дирижирование; последнее меня больше всего огорчает, так как мне предстояло в этом году выступить в качестве дирижера моих сочинений в Ялте (летом) и Петрограде (осенью). С большим трудом я вымолил у врачей разрешение поехать в июле в Ялту, чтобы устроить там в городском саду симфонический концерт (без моего участия) в пользу Армянского комитета помощи жертвам войны…»
60
Передаю воспоминания С.К. Меликян — жены композитора: «Когда А.А. пришел к нам, фонограф был заведен, Спиридон записывал ширакские напевы. Рукописи — на столе, всюду. А.А. надел наушники, чтобы ничего не упустить. Я позвала их обедать, они сказали: «Некогда, пока не дослушаем, не пойдем…» Потом А.А. попросил Спиридона спеть ширакские песни. Он спел, как всегда, очень горячо. Даже слезы были на глазах…»
61
На этом же вечере исполнялась пьеса «Эйдари» Н. Тиг-Раняна, послужившая основой «Персидского марша».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
