Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Ты будешь спать спокойно, брат.

Поезд приближался к Ирольску.

Жома Тигра ждали в столице.

Русина, Ирольск.

- Жом Лейва, вы совершили чудо!

Яна не скупилась на комплименты.

Хоть и говорил Борха, что брат его шьет хуже, но Яне вполне подошло. Более чем.

Хотела она, ни много, ни мало - брючный костюм. То, что не шили на женщин. То, что было ей необходимо.

В платье она одеваться не станет, но и штаны-куртка...

Это отличная одежда, но не для ее целей. Они останутся с Яной, но надо и еще кое-что.

В результате, на свет появилась короткая приталенная курточка из парусины. Не слишком обтягивающая, но формы она подчеркивала отлично. А главное, под нее можно было надеть теплый свитер из козьего пуха. Белый, уютный...

Стоил он дорого, но грел!

Какие там норки-дырки-соболя?

Курточка, подбитая мехом, для непродуваемости, свитер для тепла - и отлично! До поздней осени Яна так проходит, а зимой будет видно.

И брюки.

Да, тоже парусиновые. Достаточно свободного покроя, расклешенные от тонкой талии, с прорезью в кармане. А как вы хотите револьвер доставать?

Яна сильно думала над приобретением обреза. И решила, что при первой же возможности обзаведется полезным артефактом. А пока - кобура. На бедре, закрепленная системой ремней.

Вторая - на щиколотке.

Высокие ботинки, которые попали в руки сапожнику семейства Лейва, тоже претерпели изменения. Стали чуть пониже и обзавелись кусочками металла в носке и металлической же набойкой на каблуке. Кто не знает - шикарный аргумент в споре. Кость голени так сломать - уметь надо, но поверьте, даже при неумении... аргументировать, враг все равно вас не догонит. А потом еще неделю прохромает.

Еще Яна обзавелась жилетом и еще одним свитером. Рубашками и нижним бельем.

Белье пришлось покупать местное, шелковое, и безжалостно укорачивать. Панталоны?

Отрезать им штанины по самое это самое - и превратить в шорты.

Корсет? Яна подумала, да и махнула рукой. Носить эту дрянь она не будет, это уж точно. Грудь у нее своя была не слишком большая, да и у Анны не то, чтобы крупная. А еще принцесса ребенка не выкармливала, так что грудь и форму не потеряла.

Нечего себя упряжкой утягивать! Обойдемся!

Яна была готова к приключениям в Звенигороде. Но вот вопрос - как туда попасть?

Хотя чего она усложняет?

Пойти, узнать, какие поезда идут в Звенигород - и поехать.

За деньги, зайцем, или еще как...

Это она решит на месте. Ей надо в Звенигород - и она там окажется. А все остальное и все остальные - к Хель! Приятного аппетита, богиня!

Яна еще раз поблагодарила портного, переоделась за ширмой, сложила свои старые вещи в небольшой чемоданчик - и отправилась на вокзал. Чего тянуть?

Пансион она оплатила, если не вернется, хозяйка убытков не понесет.

Ценностей у нее здесь никаких нет. С собой, разве что, пара колец. Одно то, которое ей отец отдал, зашито в специальный кармашек на нижней рубашке, и еще одно - с некрупным рубином. Мало ли - продать придется. Пара брошек.

Нини клялась, что эти - не из драгоценностей короны. Может, матушкины, может, еще откуда... она не знала, но брошки были не особенно дорогие и не слишком тонкой работы. Можно продать при нужде. И все.

Остальное все увезла Нини. Яна подумала, что будет молиться за малявку. Той же Хелле, раз уж боги существуют и даже принимают активное участие...

Боги слышат наши молитвы?

Отлично! Хелла, ты попала!

А вот и вокзал.

Деревня неподалеку от Зараево.

Прасковья оглядела найденную мальчиками поляну.

А ведь и правда - хорошо!

От села не так, чтобы далеко, но расстояние достаточное. Змеиный Лог.

Девки-бабки сюда не ходят, детей не пускают... а место - удобное.

Сырой овраг, и вот удача - большой выворотень. Дерево упало так, что половину оврага накрыло, а корни его образовали нечто вроде пещеры. Решишь землянку устроить - так и трудиться почти не придется, кое-где настелить крышу, да щели законопатить. А много ли сил у женщины, да у двоих мальцов?

Считай, их и нету...

Казалось бы, да и махнуть рукой, и бросить все - деды-бабки наши жили, не тужили, так и мы проживем. Но что-то в голосе странной торы не давало Прасковье успокоиться.

Что-то не давало ей сидеть тихо.

А потому втайне, через подругу, были куплены несколько мешков с крупой, с мукой. И постепенно, с мальчиками, Прасковья переправила их в землянку.

Сколько пришлось приложить сил, чтобы зверье не добралось! Сколько потрудиться! Но...

Постепенно все обретало форму.

И очаг, сложенный из камней на скорую руку, и несколько горшков, и кое-какое тряпье, те же одеяла - хорошее Прасковья взять не решилась, а вот что поплоше, старое, драное...

Не слишком-то она верила, что этим придется воспользоваться.

Но...

Страх гнал ее вперед.

Тот самый страх, что побуждал запасать соль и спички, сахар и керосин, тот страх, который властно гнал ее прятать запасы, тот инстинкт, который приказал не покупать скотину - только овощи, зерно, то, что может долго лежать. И даже подруге Прасковья не говорила всей правды.

Надо, да...

Так случилось, у нее слюбилось, дело-то молодое... и мужа нет... потому и прячется, чтобы ворота дегтем не измазали. А деньги оттуда же.

Полюбовник дал, да приказал чего купить...

Не только себе, еще и ему.

Откуда деньги?

Да откуда ж ей знать? Перепало ей чего, и то уже хорошо...

Подруга приняла это вранье безоговорочно. И - Прасковья подозревала, рано или поздно она не удержится, понесет по селу. А и ладно!

Бабы за мужиками последят, за ней посмотрят, никого не увидят, да и отлипнут! Или скажут - бросил.

Слухов и сплетен Прасковья не боялась. Твердо знала, что муж в них не поверит. А хоть бы и поверил... сколько она его не видела? Уже не дней - лет! Тяжелых, каторжных...

Она тут не мед ложкой хлебает! А злые языки уж всяко не страшнее голодных детских глаз. Не страшнее пропавшего от голода молока, не страшнее просьбы твоего ребенка - даже не о мясе. О кусочке хлеба...

А ты его дать не можешь!

Всякое бывало в ее жизни...

Так что... Прасковья с мрачной решимостью прятала продукты, обустраивала землянку, и еще раз объясняла все детям.

Куда идти.

Что делать.

Зачем...

Да, она допускала все. И в том числе, что ее в какой-то момент не окажется рядом. Мальчишки справятся. Родня их не бросит, а вот так... оно все одно надежнее.

А часть денег Прасковья все одно спрятала. Даже не в избе - прикопала в сарае, в стайке с наземом... Положила в жестяную коробку от леденцов, завернула в платок, да и прикопала ночью, оглядываясь, чтобы никто не видел. Без света, при луне...

Мальчишки тоже о том знали.

Прасковья надеялась, что обойдется. Но с юга шли странные слухи, с севера...

И частенько, заходя в церковь, Прасковья ставила лучинку перед образом Творца. За тору Яну. Пусть Творец посмотрит на нее - и сохранит в своих ладонях.

Пусть у нее все будет хорошо...

Как же ей было страшно!

А зима неумолимо надвигалась.

Русина, Подольский округ.

- Солдатушки, бравы ребятушки...

Песня гремела и звенела в воздухе.

Илья со своим полком входил в Подольск.

Сражаться даже не пришлось - когда местный комитет Освобождения услышал про идущий к ним Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Анны полк, то... вульгарно удрал!

Пошло и скучно смотался из города с такой скоростью, что на лошадях не догнать. Да Алексеев и не собирался.

Его задача какая?

Идти на соединение с семнадцатым кавалерийский гвардии полком, принять командование на себя занять Подольский округ и удерживать до подхода основных сил.

Почему Подольский?

Да по самой простой причине - здесь одна из самых важных транспортных развязок. Считай, больше половины поездов проходит именно через этот узел! Именно через Подольск!