Откровения - Оливер Боуден

Догнав солдат, он снова отцепил крюк, но на этот раз прыгнул не вперед, а в сторону, приземлившись на дамбу прямо перед тамплиерами. Тяжело дыша, солдаты остановились как вкопанные.

– Он безумец, – выдохнул один их них.

– Это не человек, а демон, – взвыл второй.

– Сейчас посмотрим, можно ли его убить, – взревел более храбрый тамплиер и шагнул к Эцио, вращая в руке меч. Эцио применил прием, которому его научил Юсуф, и перекинул храбреца в реку. Осталось трое солдат. Бой еще не начался, а Эцио уже решил, что не может позволить себе проявить милосердие. Бой оказался коротким и кровавым, после чего на земле остались лежать три тела, а Эцио обзавелся раной на левой руке.

Тяжело дыша, он вернулся к замурованной двери. Погоня увела его далеко вниз по реке, и теперь ассасину потребовалось десять минут, чтобы вернуться к пирсу, где совсем недавно были привязаны плоты. Эцио знал, что в ближайшее время ему не стоит опасаться погони, и помнил, куда тамплиеры поместили бочку с порохом.

Снова сменив крюк-нож на пистолет, Эцио перезарядил оружие. Потом, заняв позицию чуть вверх по течению, где мог укрыться за выступающей опорой, прицелился и выстрелил.

Пистолет громыхнул, пуля с шипением вылетела из ствола и с глухим стуком ударила в цель, и… ничего не произошло.

Тишина.

А потом…

Взрыв был подобен грохоту грома. Оглушенный Эцио, на которого сыпались мелкие камешки, запоздало подумал, что взрыв мог обрушить потолок в помещении за дверью. Но когда пыль осела, он увидел, что каменная кладка, закрывавшая дверь, оказалась практически не повреждена.

Впрочем, даже этого оказалось достаточно, чтобы Эцио смог заглянуть внутрь и увидеть знакомый постамент, на котором, к его облегчению, лежал круглый обсидиановый ключ. Но времени расслабляться не было. Эцио дотянулся до ключа и заметил исходящее от него знакомое свечение. Когда оно усилилось, Эцио попытался сопротивляться ему. Он осознавал, что странные видения, следовавшие за ослепительным светом, выбивают его из колеи, заставляют чувствовать неуверенность.

Но сопротивление было бесполезно, Эцио подхватила и унесла с собой некая неведомая сила.

ГЛАВА 54

Эцио осознал, что с момента прошлого видения прошло двадцать лет. Местность была ему уже знакома – словно гигантский коготь возвышался над ним Масиаф. Недалеко от ворот в замок сидели у костра трое ассасинов…

У них были лица людей, чьи надежды пошли прахом, а голоса звучали тихо, почти устало.

– Говорят, во сне он кричит, и все время зовет отца, Ахмада Софиана, – сказал один.

Другой горько усмехнулся.

– Зовет своего папочку, да, Джемаль? Аббас. Как же он жалок.

Они смотрели на костер, поэтому не сразу заметили старика, появившегося из темноты. Он был одет в белые одежды, а лицо скрывал капюшон.

– Не нам его судить, Терагани, – холодно возразил третий.

– От чего же, Тазим, – спросил Джемаль. – Если наш Наставник сошел с ума, я хочу знать.

Старик подошел ближе, и ассасины наконец-то заметили его.

– Шшш, Джемаль, – сказал Тазим и, повернувшись к незнакомцу, произнес: – Masa il-kher. [Вечер добрый (араб.)]

– Воды, – прохрипел старик.

Терагани встал и, налив в сосуд из тыквы воду из стоявшего рядом кувшина, протянул старику.

– Присаживайся, вот, – пригласил Джемаль.

– Благодарю, – кивнул старик.

– Что привело тебя сюда, старик? – спросил Тазим, когда гость напился.

Незнакомец на мгновение задумался, а потом проговорил:

– Не стоит насмехаться над бедным Аббасом. Он прожил жизнь сиротой и стыдился собственной семьи.

Тазима ошеломило это заявление, но Терагани едва заметно улыбнулся. Он внимательно посмотрел на руки старика и увидел, что на левой руке не хватает безымянного пальца. Если исключить невероятное совпадение, перед ними был ассасин. Терагани украдкой посмотрел на испещренное морщинами усталое лицо. В нем было что-то знакомое…

– Аббас отчаянно жаждет силы и власти, ибо не имеет их, – продолжил старик.

– Но он наш Наставник! – возразил Тазим. – Он не предал нас, подобно Аль Муалиму или Альтаиру ибн Ла'Ахаду!

– Вовсе нет, – покачал головой Терагани. – Альтаир не был предателем, – он внимательно посмотрел на старика. – Альтаир был несправедливо изгнан.

– Ты не знаешь, о чем говоришь! – взорвался Тазим и, вскочив, исчез в темноте.

Старик из-под капюшона посмотрел на Терагани и Джемаля, но ничего не сказал. Терагани снова изучил его лицо. Большую часть скрывал капюшон, но глаза было хорошо видно. А еще Терагани заметил, что на правом запястье под одеждой прячется скрытый клинок.

Ассасин неуверенно спросил:

– Это… Это вы? – он осекся. – Я слышал сплетни, но не верил им.

Старик едва заметно улыбнулся.

– Я бы хотел поговорить с Аббасом. Прошло уже столько лет.

Джемаль и Терагани переглянулись, а потом Джемаль глубоко вздохнул. Он принял из рук старика сосуд из тыквы, снова наполнил водой и с почтением передал обратно, после чего неловко сказал:

– Это невозможно. Аббас окружил себя изгоями-федаинами, которые не пустят нас в замок.

– Настоящих ассасинов тут меньше половины, – рассказал Терагани, и, помолчав, добавил: – Альтаир.

Старик улыбнулся и едва заметно кивнул.

– Но как я вижу, настоящие ассасины все же есть, – проговорил он.

– Ты так долго отсутствовал, Наставник. Где ты был?

– Путешествовал. Учился. Много учился. Отдыхал. Пытался научиться принимать потери, жить с ними. Одним словом, я делал то, что на моем месте сделал бы любой другой, – он помолчал, а когда снова заговорил, голос у него немного изменился: – А еще я был у наших братьев в Аламуте.

– Аламут? И как они?

Альтаир покачал головой.

– Для них все кончено. Монголы Хулагу-хана разбили их и захватили крепость. Библиотека была уничтожена. Монголы, словно саранча, не колеблясь, двигаются на запад. Единственная наша надежда в том, если сейчас Орден вернется и заявит, что запад принадлежит ему. Мы должны стать сильнее. Но, возможно, пришло время жить среди обычных людей, а не в крепости, вроде Масиафа.

– Это правда ты? – спросил Джемаль.

– Ш-ш-ш, – зашипел Терагани. – Мы же не хотим, чтобы его убили.

Джемаль напрягся.

– Тазим! – обеспокоено воскликнул он.

Терагани усмехнулся.

– От Тазима больше шума, чем дела. Он больше всего на свете любит доказывать свою правоту. Но ему так же неприятно нынешнее положение дел, как и нам… Тем более, он ушел раньше. – Он повернулся к Альтаиру с лицом, на котором не было и следа былого уныния. – У нас много работы.

– Да, – согласился старик, – с чего же мне начать?