"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич

– Как хошь, боярин, а ждать нам черниговцев никак нельзя. Узнает великий князь, что мы мать его в беде бросили, – снесет головы сразу, как из Болгарии примчит. Коли вам честь не дорога, я один со своей сотней паруса подниму. И да будет Перун с нами!

– А если я тебе допреж Святослава за непослушание голову срублю – это как? – зло прищурился Претич.

Ярема встал перед воеводой на колени.

– Руби, коль считаешь, что правда твоя!! Но срам на мои седые кудри не ляжет!

Старые опытные воины загудели вокруг боярина, в их голосах явно слышалось недовольство воеводой. Претич нагнулся, подхватил Ярему под мышку и поднял на ноги.

– Не сердись! Не будем никого мы ждать! Сворачиваем стан, в полдень выступаем. Вздеть брони, всех, кто не на веслах, с луками на носы ладей.

– И пусть громко трубят во все трубы, – негромко добавил Ярема. – Пусть думают, что мы знак в город даем на атаку с двух сторон! Глядишь, и отойдут проклятые от берега…

…Ветер помог воям Претича, наполнив паруса его судов. Со стороны трудно было понять, сколько ладей вывернулось из-за поворота и сколько ратных они несут. Хриплый рев длинных труб далеко разнесся над водной гладью. Так ревет матерый тур, вызывая всех желающих быков на смертный бой ради продолжения рода своего. Печенеги не приняли вызова, отойдя назад. Вместо боевой линии Претич встретил у воды лишь одинокого воеводу кочевников.

– Куря?!! – выдавил боярин сквозь стиснутые зубы. – Ну, здравствуй, племянник!

– Здравствуй, дядя! – широко улыбнулся князь. – Рад тебя видеть.

– Ты же со Святославом оружием обменялся! – медленно проговорил воевода. – Или твой род степных традиций уже не чтет более?

– Давай чуть в сторону отойдем, дядя! – тихо предложил Куря. – Не нужно, чтобы нас чужие уши слышали.

Они отошли от ладей. Лицо печенежского молодого князя сделалось серьезным.

– Святослав знает, что я здесь. Прежде чем двинуться со стойбищ, я предупредил его об этом походе. Молчи, дядя, дай договорить до конца! Твой князь сам просил меня осадить Киев.

– Зачем?

– Это он, думаю, тебе позже скажет! Ждать недолго осталось, поверь. А пока сделаем вид, что мы с тобой дело миром решили, тоже на виду у всех оружием обменяемся. Я отведу своих и встану вон на тех горах. Простою, пока не придет Святослав.

Претич сжал бороду в кулак:

– Ничего не понимаю…

– Князь все объяснит, коль пожелает. Одно подскажу: базилевс должен услышать от многих, что я, Куря, стоял под Киевом! Никифор Фока должен знать, что свое золото я честно отработал!!

Куря задорно подмигнул и напомнил:

– Давай, отстегивай меч! Скажешь своим в Киеве, что мы заключили на неделю перемирие. Пусть спят спокойно!

Глава 36

Оговоренная неделя подходила к концу. На киевских стенах денно и нощно толпились ратные и простые жители, жадно наблюдая за печенежским станом. Орда не предпринимала никаких враждебных действий, если не считать таковыми поиски конных на окрестных лугах и в дубравах бездомного скота или беженцев. Ветер доносил запахи вареного мяса, ржание лошадей, рев волов, монотонные удары шамана в бубен. Претич пытался взять на себя руководство обороной, но иные князья-христиане противились этому.

– Токмо княжья воля для нас указ! – постоянно твердил Алдан. – Коль матушка-Ольга прикажет, признаем власть твою. А так… тебя Святослав с дружиной малой оставил, вот ты ею и повелевай.

– Я такой же воевода при княжиче Ярополке, как и ты, – вторил ему Блуд. – Княгиня поручила мне надвратную башню, я ее и блюду. На своих заборолах сам желаю воями руководить.

Претич вынужден был смириться и молчать. Великая княгиня была плоха, она уже давно не выходила из своей горницы. Тяжкие боли терзали женскую грудь, дышалось тяжело, слезы не раз скатывались по морщинистым щекам. Некогда властной повелительнице земель полян, древлян и северян теперь было не до ратного руководства. Она молила Господа лишь об одном: да прибудет сын ее из дальних земель и да позволит ей не увидеть позора и гибели родного и любимого Киева. Священник Григорий с утра до вечера помогал своей духовной дочери в этом.

На исходе седьмицы дозорные на западной стене увидели на горизонте большое облако пыли. Оно росло, неотвратимо накатываясь на днепровские берега, и могло означать лишь одно: новая конная рать приближалась к стольному граду. Но кто это мог быть? Святослав ушел вниз по реке на ладьях. Значит, еще одна половецкая орда? От этой мысли и юнцы, и бородатые мужи закусывали губы и еще пристальнее вглядывались в степь, стирая выжимаемые резким ветром слезы.

– На-а-а-ши-и-и!!! – завопил вдруг десятник Претича Ставр, обладавший поистине орлиной остротой зрения. – Великий князь впереди!!! Наши это!!!

Густая толпа на стене вмиг стала подобна беспорядочным днепровским волнам, загулявшим под ударами ветра. Люди вытягивали шеи, задвигались вправо-влево, толкая друг друга в неистовом желании узреть родных братьев-славян. Святослав редко надевал алый княжеский плащ, предпочитая простую одежду своих дружинников. Но уже видны были красные продолговатые щиты, длинные копья без конских хвостов, блестящие острые шелома. Свои!!!

Претич прищурился. Опытным взором воеводы он оценил количество воев, спешивших за князем. Всего лишь несколько сотен на явно уставших, покрытых пеной лошадях. И это против почти десятка тысяч степняков? Великий князь творил нечто, противное разуму.

– Дружинам строиться у западной воротной башни! – во всю мощь своего голоса повестил старый воин. – Идем на подмогу князю!!

Сотни ратников, гремя оружием и доспехами, поспешно принялись выполнять команду. Ни Алдан, ни Олег, ни Блуд не осмелились на этот раз возразить. Сняты дубовые засовы, проскрипели массивные петли, обученные сотни воев выбежали за городские вал и ров, споро развернулись в несколько рядов и, выставив длинные щиты, наклонив копья, быстрым шагом двинулись на печенегов.

Далее опять произошло непонятное для Претича. От лагеря степняков поскакали с десяток конных во главе с самим ханом. Куря широко развел руки в знак мирных намерений. Княжеская дружина по мановению руки Святослава замедлила ход и остановилась, лишь поднятое копытами плотное облако продолжало ползти вперед, в итоге закрыв от киевлян обоих вождей.

Когда же пыль осела, Куря и Святослав стояли бок о бок, неспешно беседуя. Никто не мог слышать их слов, но киевлянам хотелось верить, что до кровавой сшибки дело так и не дойдет. Где им было знать, что речь шла совсем об ином…

– Ты доволен, князь? – улыбаясь, спросил Куря.

– Вполне! Пусть теперь император попытается объяснить, отчего клятва его креста слабее клятвы Перуна?! Ему теперь придется опустошить свои кладовые и подписать договор, согласно которому земли болгар отныне отходят к русам.

– А если нет?

– Тогда, подобно моим предкам, я прибью свой щит на ворота главного города греков и посажу на их трон СВОЕГО императора. Пойдешь со мною на Византию, Куря?

– Позовешь – приду.

– Мне нужно будет много конных. Греки сильны своей конницей, а русы привыкли драться пешими. Сколько тысяч ты сможешь привести?

– Илдей боится нашего союза, князь, он откочевал за Итиль. Поэтому семь-восемь тысяч могу обещать смело, для охраны стад и семей хватит одной орды Одоакра. Когда собирать степь?

– Я пришлю гонцов. Как только соберу здесь новых воев, буду возвращаться обратно. Так что лучше гони свои стада сразу к югу. А сейчас…

Святослав поднял руку и повелительно махнул кому-то из своих ближних слуг. Два всадника отделились от общей массы и поскакали к князю, ведя в поводу лошадь с большим вьюком. Великий князь взял из него блеснувший каменьями пояс и протянул печенегу:

– Это в знак дружбы моя Предслава просила передать твоей Бяле. Надеюсь, она в полном здравии?

– Не только она, но и сын, которого Бяла мне подарила прошлым летом. А как здоровье Предславы?

– Воздух родины идет ей лишь на пользу.