Запретный мир - Артём Каменистый

Глаза Стихоса сверкнули, он сжал кулаки:

– Запомните, риумы, Сата Неомо Кайя может погибнуть лишь после того, как умрёт последний из нас. Все наши жизни ничего не стоят в сравнении с ней. Наш вождь Робин Игнатов – единственный человек, сила которого может победить атонов, а Сата Неомо Кайя – его исса!

По узкой лесной тропинке двигалась довольно странная процессия. Впереди шёл невысокий человек в одежде охотника-шоквута, за собой в поводу он вёл крупного суфима с ездоком. Человек в одежде атона был накрепко привязан к своему животному, лицо его искажала гримаса боли, глаза сверкали бессильной яростью. Замыкал караван второй бык, который брёл на натянутой верёвке, привязанной одним концом к хвосту первого суфима.

– Тукс Длинный Лук, я прикажу живьём содрать с тебя всю кожу, а мясо натереть солью. Тебя сварят на медленном огне в моче суфимов, потом скормят нурам, кости бросят в уборную, а череп утопят в болоте. Ты никогда не узнаешь Костра Памяти! Последний раз приказываю, остановись, мне надо немного отдохнуть!

– Прости великий, – в который уже раз равнодушно ответил охотник, – ты сам велел идти без остановок и не внимать твоей мольбе. Потерпи ещё два дня, и мы увидим стены храма Рогеса, там тебе обязательно помогут.

ГЛАВА 9

Солнце давно уже светило в полную мощь. Вместо стёкол окна дома закрывала мутная пластиковая плёнка, но свет она задерживала слабо, и комната была хорошо освещена. Робин с задумчивым видом сидел на краю кровати и нежно смотрел на свою возлюбленную. Сата ещё спала с тем трогательным, притягательным чистым видом, с каким могут спать только совсем молодые девушки. Молодой человек старался не шуметь, сидел очень тихо, но тут за окном что-то грохнуло, зычный голос одного из кузнецов выдал смачную тираду, причём цензурными в ней были только предлоги.

Сата открыла глаза, зажмурилась и засияла улыбкой.

– Робин! – радостно воскликнула она, ответив на нежный поцелуй, но тут же опомнилась, натянула одеяло до подбородка.

– Интересно, – задумчиво протянул парень, – чего же я там ещё не видел?

– Бесстыжий! – заключила Сата. – Ты давно меня разглядываешь?

– Милая, на дворе уже день. Я успел сходить на ярмарку, поговорил там с почтенным купцом Лацием Мар Улаком, выслушал массу язвительных комментариев по поводу нашей ночи от Хонды и немало практических советов от Ахмеда. Рядом с домом гремели в складе кузнецы, но тебя бы и гром не поднял. Бедненькая моя, сильно устала?

– Какой ужас! – застыдилась девушка. – Откуда все знают, что было этой ночью?

– Глупышка, ну разве у нас можно хоть что-нибудь скрыть? Деревня! А кроме того, ты так мило кричала, что удовольствие получили все наши соседи.

– Как стыдно! Я теперь не смогу выйти!

– Да что ты! Выйдешь с гордо поднятой головой, пусть все завидуют. Кстати, возле дома временами маячит Анита. Когда я заходил, она посмотрела на меня очень многозначительным взглядом. Мне кажется, она подозревает, что я замучил тебя до смерти, и теперь караулит дом, не даёт избавиться от тела.

– Робин, а почему ты встал так рано?

– Мне некуда деваться, у меня много обязанностей. Ведь никому не будешь объяснять, что выжат досуха зелёной девчонкой. Если хочешь, поспи ещё, тебя просто шум разбудил.

– Нет, мне надо идти домой.

– Глупышка, здесь твой дом, никуда не отпущу.

– Ты хочешь, чтобы я тут тебе всегда надоедала, – улыбнулась Сата. – А только что жаловался на полную истощённость.

– Ничего, если что, тебя всегда можно связать и уложить под кровать, чтобы не приставала, нимфоманка кареглазая!

Сата посмотрела пристальным, на удивление серьёзным взглядом, без всякой игривости спросила:

– Робин, ты же хочешь сказать что-то совсем другое. Я слушаю.

– Да малышка, – голос парня был не менее серьёзен. – С кем ты сражалась вчера возле опушки леса?

Пожав плечами, девушка спокойно заявила:

– Я знала, что ты догадаешься, разве это скроешь. Но здесь мне трудно говорить. Можно, я оденусь и мы пойдём к реке?

– Конечно! Как ты скажешь. Если хочешь, можешь вообще промолчать, я не стану любить тебя меньше.

– Нет, Робин, я никогда не буду от тебя ничего скрывать. Как можно иметь тайны от любимого. Да и тебе надо узнать много нового. Отвернись, пожалуйста, мне надо одеться. Робин, пожалуйста, ты ещё не раз увидишь моё тело, не смотри!

Тот послушался, и вскоре Сата разрешила:

– Всё, можешь повернуться. Я очень страшно выгляжу?

– Что ты, красавица моя!

– Толку от твоего мнения. Какой ужас у меня на голове!

– Вот, возьми, твоя заколка.

– Оставь себе.

– Но зачем она мне?

– Я тоже в ней уже не нуждаюсь. Пойдём.

Они вышли из дома и направились к воротам. Подождав, пока влюблённые отойдут подальше, следом потянулись трое риумов, не замечавших, как за ними, в свою очередь, следит Хонда.

Сата шла, пока стены крепости не скрылись за поворотом реки. Девушка остановилась, аккуратно подобрала платье, присела на траву. Рядом устроился Робин. Они долго молчали, глядя на прозрачные воды Стайры. Со стороны Ноттингема доносились звуки кузнечных работ, иногда плескалась рыба, больше никто им не мешал. Робин подобрал камешек, ловко запустил его, заставив прыгать по воде. Девушка усмехнулась, а он задумчиво заговорил:

– Ты знаешь, на первый взгляд это был вполне понятный мир. Архаичный, неразвитый, с примитивной культурой и технологией. Ты первая, кто заставил меня задуматься, что не всё так просто. У меня было с кем тебя сравнить, ведь мы забрали с собой Глиту и Траму. Посмотри на них: они до сих пор двух слов связать не могут, а ты училась языку с пугающей быстротой. Ты с лёгкостью усваивала понятия, чуждые для дикого человека, не имела никаких религиозных предрассудков, если не считать, конечно, крайней чистоплотности. Даже твой страх перед нами больше напоминал ожидание обиды, самих по себе нас ты не боялась. Но понимать, что не всё так просто, я начал после той битвы, где ты остановила нура. У меня странное мышление, я очень наблюдательный и могу часами разбирать один и тот же эпизод, пока не пойму всю его подоплеку. Ты что-то сделала с этим монстром, он некоторое время просто не мог пошевелиться. Для меня это осталось загадкой, и позже, когда достаточно овладел языком, я поговорил с Глитой; та сказала, что ты приказала нуру, больше ничего из её слов понять было нельзя, тупость её не знает границ. Что ты с ним сделала?

Сата улыбнулась одновременно лукаво и виновато: