За мгновение до мечты - Галина Мишарина

Уже поздно ночью меня разбудил холод. Пришлось тотчас встать и заставить себя шагать дальше. Я наугад нащупала склянку с какой-то микстурой и выпила немного. Наверняка она от боли.

Напиток оказался бодрящим, я шагала и чувствовала, как разбегается по жилам живительная вкусная сила лекарства. Это было приятное ощущение, и мне нравились легкость и тепло, охватившие тело. Так я бежала всю ночь и до полудня, когда жажда снова дала о себе знать. Наверное, если это и была смерть, то я уж точно оказалась не в раю.

Любима. Родная моя. Что она сейчас чувствовала? Кто заботился о ней, кормил, согревал? Наверняка она плакала, искала грудь, искала маму… При мысли об этом слёзы начинали литься из глаз, но были сухими, как и гнев, распирающий изнутри. Я должна была бороться, а не рыдать. Я должна была справиться, а не отступить! Найти её, вернуть любой ценой, чем бы ни пришлось пожертвовать. Если бы мне сказали ради ребёнка торговать собой – я бы согласилась, не раздумывая…

Мне было страшно. Злая пустыня отлично знала, как убивать, и не предвиделось на километры вокруг ни рек, ни лесов. Поэтому я бежала. Боялась, что, если остановлюсь, то сдамся. Я уговаривала себя верить, что совсем скоро куда-то да приду.

Однако снова все пошло не по плану, каким бы кривым и недоработанным он ни был. Я увидела человека на вершине следующей дюны. Он лежал ничком, завернутый в темный плащ, и не двигался. Я ускорила шаг, надеясь, что не обнаружу под плотной, заметенной песком тканью высохший труп.

Но это была девочка лет четырнадцати, темнокожая, черноволосая, с густыми пушистыми ресницами. Я пощупала пульс: медленный и ровный. Лицо ее не было обожжено, но губы потрескались, и, судя по всему, незнакомке предстояло умереть от жажды, как и мне.

Я знала, что должна думать о дочери. А еще я понимала, что не брошу чужого ребенка умирать. Я взвалила девочку на плечи и понесла. Будет нужно – выпью еще лекарства, но отыщу воду! Я попыталась напоить незнакомку, но она так плотно сжала зубы, что не проглотила ни капли. Бывает ли так, что ад становится испытанием на двоих?

На закате я предприняла новую попытку, и смогла влить ей в горло несколько капель. Через несколько минут девочка открыла глаза.

– Ты кто? – сипло спросила она.

– Друг. Я из города на «корже».

– Далековато отсюда, – пробормотала она и попыталась встать. – Поможешь?

Я протянула ей руки и придержала за плечи, когда девочка покачнулась. Она была с меня ростом и теперь, прямая и серьезная, не казалась подростком.

– Что с тобой произошло? – спросила я, и вздрогнула, когда незнакомка огрызнулась. – Ладно, я ведь не из любопытства.

– Знаю, – сказала она беззлобно, пытаясь одновременно поправить волосы и одежду, и держась за мое ноющее плечо. – Что ты мне дала?

– Лекарство.

– Ага, – усмехнулась девушка. – Белую или желтую таблетку?

– Микстуру из аптечки. Послушай, ты не знаешь, в какой стороне город?

– Ты туда без транспорта не доберешься, а мой плюхень подох. Ты, кажись, вообще не местная… Из-за Завесы что ли?

– Да. И у меня украли дочь.

Я нахмурилась, соображая, можно ли ей доверять. Нет, скорее всего, она-то мне совсем не доверяла. Но сказанного не воротишь.

– Работорговцы совсем стыд потеряли! Твари! Эх, придется все-таки к отцу вернуться. – Она поморщилась. – Меня Хадра зовут. Спасибо, что выручила. Теперь бы нам обеим здесь копыта не откинуть.

Она говорила как взрослая и вела себя соответственно. Я даже смутилась своим первоначальным выводам.

– Я – Таиса. А сколько тебе лет?

– Шестнадцать, – ответила девушка и скорчилась. – Ты раны умеешь перевязывать? Здесь неподалеку колодец есть.

Мне пришлось тащить ее на себе, потому что, как ни старалась, идти сама она не могла. Я не разбиралась в травмах, но, кажется, Хадра сломала ногу. Ее «недалеко» растянулось на сутки, и когда мы, едва плетущиеся по холоду, смогли напиться, тотчас дал о себе знать и голод.

– И снова облом. Можно было бы поохотиться на скалах, но я потеряла лук. Впрочем, кое-что мы сделать в состоянии. Ты говоришь, дочку твою украли? Если поможешь мне до маяка доковылять, я попрошу отца помочь ребенка вернуть. Ей сколько?

– Три месяца, – сказала я тихо. – Ты сама еще ребенок…

– Глупости! Я два года как совершеннолетняя.

Вот так-то! Значит, я была по их меркам пожилой женщиной, к тому же поздно родила.

– Чем твои родные помогут? Не хотелось бы их втягивать.

– А ты мне помогаешь по доброте душевной? – ядовито улыбнулась она.

– Когда я тебя подобрала, ни о какой выгоде не думала и не рассчитывала на награду. Единственное, что мне важно: я могла бы с твоей помощью связаться с одним человеком? Он с Терры и…

– Терронец? Этого отец не позволит.

Я сжала зубы. Будь все проклято!

– Я лишь хочу вернуть дочку. Как – не важно.

– Поняла. Знаю уж, каково тебе. Когда мою младшую сестру забрали, я тоже надеялась. Но вряд ли ты свою дочь еще раз увидишь… Ой, прости, – без особого раскаяния произнесла она. – Сделаю, что в моих силах!

Я покачала головой. Почему-то отпало всякое желание с ней разговаривать. Наверное, страшную правду не хочется принимать до последнего. И все же зря она пугала меня безысходностью!

– Я не намерена сдаваться, Хадра.

– Я тоже к этому не привыкла. Ладно, поборемся! Нам два дня тащиться до маяка.

– Боюсь, это расстояние невозможно преодолеть, не жрамши, – сказала я, и девушка рассмеялась.

– Верно, но, надеюсь, ты умеешь пользоваться этой острой штукой. Там неподалеку есть гнездо черноголовок.

– Что за звери?

– Это ящерицы. Вполне съедобные.

– За неимением лучшего придется согласиться, хотя я никогда не пробовала ящериц.

– Вряд ли они тебе понравятся, ты, наверное, к фруктам привыкла.

– Да. Есть такое. Только вот давно уже ни яблок, ни груш не ела.

Она мечтательно улыбнулась.

– Вот если ты могла взять меня с собой на свою планету... Там наверняка много зелени.

– Почему ты так решила?

– По тебе видно. Люди, не привыкшие к пустыне, выглядят иначе. В них соку больше, а мы – сухие.

– Тогда