Ёж - Алексей Антонов

Глава 14

Юля проснулась от того, что в ее нос с удивительной настойчивостью тыкался маленький мокрый кошачий носик. Она открыла глаза и посмотрела на свой мохнатый будильник. Котенок стоял у нее на груди и изучал черты ее лица своими огромными глазами. Когда он увидел, что предмет его домоганий проснулся, он громко мяукнул, думая, что девушка поймет его с полумяу.

— Поди, есть хочешь, сорванец? — Она потихоньку начала выбираться из спальника, стараясь не спихнуть с себя котенка, но тот сразу понял, что мешает, и спрыгнул на пол. Юля глянула на часы, было уже полдевятого, но ребята как-то не спешили на подъем. Даже неугомонный Миллениум мирно посапывал в своем спальнике. — Сейчас найду что-нибудь для тебя. — В уме она прикинула, чем может накормить котенка, в рюкзаке она хранила всяческие вкусняшки, которые притащила с собой еще из города, но среди них не было ничего подходящего, разве что остатки яблочного зефира, который она так любила. Юля ревностно охраняла зефиренки даже от Женьки, которая норовила слопать их еще в самолете, та, конечно, обижалась на подругу, но в тайге за чаем зефир имел куда большую ценность, чем на Большой Земле.

— Может, ты зефир любишь? — обратилась она к глазастому, тот в ответ протяжно мяукнул, будто давал свое согласие на скромный завтрак с участием белого лакомства.

Юлька аккуратно пробралась к своему рюкзаку, стараясь не шуметь почем зря. Спустя минуту она извлекла из него шуршащую упаковку, которая в тишине гремела почище гусеничного танка на параде. Аккуратно она развернула упаковку, уверенная в том, что разбудила весь маленький лагерь, оторвала кусочек зефира и положила его перед котенком.

— Вот значит как! — раздался заспанный голос Жени. — Для подруги, значит, зефир зажимаем, а для уличного кота всегда пожалуйста?

— Просто он есть хочет, я даже не знаю, чем кормить его! — растерянно ответила Юля. — Может, он и зефир не будет, кто его знает.

— Девчонки, вы, блин, нашли время зефир делить. — Это был Сандаль, весь взъерошенный, он приподнялся на спальнике, водя из стороны в сторону рассеянным взглядом.

— Так и знал, что этот котяра нам спать не даст. — Миллениум уже почти выбрался из своего спальника. — Кинули ему тушенки, и хватит, есть захочет, начнет и бумагу лопать.

Котенок, не обращая внимания на поднявшийся утренний гвалт, осторожно подошел к белому кусочку зефира, что выделила ему Юлька, аккуратно обнюхал его, стараясь не прикасаться своим маленьким носиком к неизвестному лакомству, смешно фыркнул и сел умываться.

— Похоже, зефир — это не его еда, — заключила Юля.

— Тушенка тоже… — Боря уже стоял рядом с Юлей и наблюдал за меленьким несуразным существом.

— Лишь бы с голода не помер! — Женька стояла рядом с подругой и всухомятку уплетала зефир, который незаметно выудила из упаковки. Они уже так давно не видели сладкого, что она готова была убить за этот краткий миг забытого удовольствия.

— Еда есть, не помрет, это же животное, проголодается — поест, — заключил Боря и направился к баррикадам, что перекрывали выход из зала. — Закипятите чайник что ли, а то с этим котом позабыли все на свете, нам через полчасика в тайге бы уже быть. — Миллениум быстро входил в свою прежнюю роль. — И придумайте, что с животным будете делать, не хотелось бы, чтобы он нас задерживал. — Он разобрал баррикаду и направился на улицу по своим утренним делам.

— Начальство раздало указания и отправилось на горшок… — резюмировала Женька, дожевывая зефир.

Миша уже был на сцене, он раздувал костер, тот, в свою очередь, дымил и никак не хотел разгораться. Юлька активно паковала спальник в рюкзак, поминутно уделяя внимание котенку, который крутился возле нее. Женька со вздохом направилась к своему спальнику, чертовски хотелось развалиться на диване, щелкнуть по кнопке пульта управления и посмотреть за завтраком что-нибудь по телеку, совершенно не важно что, лишь бы была цветная картинка, мерцающая двадцатью четырьмя кадрами в секунду.

— Ребят, а что вы по утрам по телеку смотрите на Большой земле? — Она уже почти упаковала свой спальник в рюкзак и была готова к приему завтрака.

— Я по «четверке» утреннее шоу смотрю все время, на остальное мозгов утром не хватает. — Юлька села верхом на свой рюкзак и посмотрела на свою подругу. — Иногда включишь телек утром, а там что-то такое заумное идет, так мозг разрывать начинает. Так что утренние шоу форэва.

— Я вообще телевизор не смотрю. — Сандаль наконец разжег костер и теперь любовался плодами своего труда. — Толку от этого зомбоящика немного, у меня дома стоит монстр годов восьмидесятых, еще от родителей достался, я даже не знаю, работает ли он.

— Радио что ли слушаешь? — не унималась Женька.

— И радио не слушаю, хотя радиоточка имеется, я даже плачу за нее ежемесячно. — Миша улыбнулся чему-то и продолжил: — Я помню, как в детстве запихивал провода в нее, пытался их замкнуть.

— Получалось? — Юля с интересом посмотрела на Мишу.

— Сама пыталась? — он улыбнулся в ответ.

— Не, я посерьезнее была, засунула провода сразу в розетку двести двадцать. Вот там был ба-бах, до сих пор, когда вспоминаю, перед глазами яркая вспышка, как только не убилась — ума не приложу.

— Ну ты даешь, подруга! — Женька присела на один из стульев, смотрящих в сторону сцены, когда-то на нем восседали попеременно жители Ежа, наблюдая очередную драму на сцене. — Я как-то с розетками не экспериментировала.

— Ты в других экспериментах горазда, и не менее опасных, — парировала Юля.

— В каких это? — Женька недоуменно воздела брови к верху.

— Вспомни, как ты до пьяной гопоты докапывалась после салюта на день города, — Юлька улыбнулась, вспоминая те деньки. Полные улицы города, каждый квадратный метр занят человеком, и все в едином порыве радостно кричат «ура» в ответ на очередной залп салюта.

— Когда это было? — Женя всем своим видом демонстрировала недоумение.

— В прошлом году, — продолжала настаивать Юля, — ты еще заправилась виски с колой, припоминаешь?

— Ты меня с кем-то путаешь! — Женя была непоколебима. — Ничего такого не помню.

— Я думаю, после той дозы у тебя как минимум пара дней из памяти выпала. Слава богу, нас «пронесло» в тот день. То ли гопота была дружелюбно настроена, то ли ты их чем-то очаровала, но в любом случае это было почище, чем совать провода в розетку.

— Положим, очаровать их я могла, но все равно не было такого, — не терпя возражений, Женька встала со стула и направилась к сцене, по дороге захватив с собой пакетик чая с кружкой.

— Ты про телек вообще к чему спрашивала? — Миша полусидел-полулежал на сцене у костра, ожидая, когда закипит вода в кружке.

— Да захотелось цивилизации, внезапно. — Женя присела рядом с ним и пристроила свою кружку на решетку. — Хотя это у нас Юля страдает по маминому дому. — Она не упустила возможности поддеть свою подругу.

— Цивилизация ждет нас, — Сандаль аккуратно снял свою закипевшую кружку с решетки и закинул в нее пакетик чая, — осталось совсем чуть-чуть, хотя, скажу я вам, девчонки, я еще не соскучился по большому миру.

— Ты с Борей — два снежных человека, или, по-американски, бигфута, — Юля присела рядом с друзьями и присоседила свою кружку к Женькиной, — мне кажется, вы можете жить в этой тайге годами, и ничего.

— Дело привычки. — В зал вошел Боря. — Сейчас быстренько завтракаем и покидаем город, и так проспали слишком долго.

— Никакого покоя от тебя нет, Боря! — фыркнула Женька. — Делайте то, делайте это…

— Разговорчики в строю! — прервал ее Миллениум.

Через полчаса их маленькая группка готовилась к тому, чтобы покинуть этот полуразрушенный оплот цивилизации и вновь окунуться в бурный океан тайги, насыщенный дикой жизнью и первозданными инстинктами. Боря с Мишей паковали продукты, найденные в магазине, Женька с Юлей вышли на улицу по делам, которые не терпели чужого вмешательства, тем более мужского. Никто из них уже не вспоминал события вчерашнего дня, все это было в прошлом и осело в их памяти, пригодное лишь для баек, которые можно травить в больших компаниях. Еж готов был уйти в прошлое, как много лет назад, когда его покинули жители. Городов, подобных Ежу, — сотни, а может, и тысячи на теле страны. Они разбросаны по степям, непролазным лесам, болотам, и у каждого из них есть своя, неповторимая история.

— Юль? — Женька присела на ступеньки главного входа во дворец культуры. Юля стояла рядом, облокотившись на полуразрушенные перила, она задумчиво смотрела на ростки травы, пробивающиеся сквозь асфальт, и думала о том, что скоро этот город окончательно растворится в зеленом океане.

— Ась?

— А ты чего с Мишей притормозила? — Женя заерзала на месте от нетерпения, то ли она хотела побыстрее окунуться в работу, то ли узнать, почему же ее очаровательная подруга до сих пор не охмурила неотесанного геодезиста.