Тайная война Разведупра - Михаил Ефимович Болтунов

— Какие курсы? Вы уже курсанты. Вас вызывали на экзамены, кормили, поили, готовили, деньги государство тратило. На вашем месте могли учиться другие, но они уехали обратно в части. Так что марш в казарму.

И генерал угрожающе произнес:

— Запомните. Это разговора вообще не было. Ясно?

— Так точно! — вытянулись «три танкиста» и пулей вылетели из кабинета начальника училища.

Однако угрожающий тон генерала не очень-то напугал курсантов. Как только генерал уезжает в отпуск, Герасимов, Гончаров и Георгиев пишут новые рапорта и подают их заместителю начальника училища полковнику Ломакину, который временно замещал Демченко.

Тот, выслушав доводы курсантов, нашел их вполне убедительными и подписал рапорта.

С 1 декабря 1966 года они стали слушателями курсов. Их назначили командирами отделений. И в подчинении уже были не мальчишки-курсанты, вчерашние школьники, а отслужившие армию солдаты, а то и сержанты-сверхсрочники, серьезные, опытные люди, хорошие танкисты.

Пришлось переселиться из благоустроенной казармы в палатки, которые развернули тут же на территории училища. В палаточном городке и размещались курсы. Но походно-палаточная жизнь не пугала трех танкистов: у них была цель — через год стать офицерами.

Прошло несколько месяцев учебы, когда начальник курсов полковник Сатанов и начальник политотдела полковник Исаев собрали всех слушателей. Оказалось, министр обороны подписал приказ: тем, кто окончит курсы с отличием, разрешить сдавать экзамены за среднее танковое училище.

Что ж, тоже шанс, через год и диплом получить и звание, но уже лейтенанта. «Три танкиста» и так неплохо учились, в лучших ходили, но теперь в учебу вцепились буквально зубами. А предметы ох непростые — математика, сопромат…

Герасимов еще в школе любил математику, а вот Володе Гончарову она давалась трудно. Был момент, когда его не хотели допускать до экзаменов за училище. Дмитрий, как комсомольский секретарь, пошел к начальнику политотдела, убеждал не разлучать «трех танкистов»», трех друзей, обещал помощь Владимиру.

Руководство курсов пошло навстречу друзьям. И они не подвели.

У Герасимова, например, в дипломе об окончании Ташкентского танкового училища всего три оценки «хорошо», остальные — «отлично». Было бы еще меньше четверок, да на экзамене спасал друга, передавал шпаргалку. Экзаменаторы заметили и оценку снизили.

После сдачи экзаменов экстерном приказом министра обороны им были присвоены офицерские звания «лейтенант».

И юный лейтенант Дмитрий Герасимов попадает по распределению служить в… родной 127-й гвардейский танковый полк, где два года назад начинал молодым солдатом-первогодком. Опять знакомый дальний лагерь на окраине Самарканда, через ограду штаб дивизии, казармы, столовая, клуб. Словом, все свое, все родное. Те же офицеры, что учили его азам военной службы. Теперь они коллеги, сослуживцы, командиры. Только он уже не солдат и не сержант, а лейтенант, командир учебного взвода.

Зимой 1968 года из рассказов сослуживцев Дмитрий узнает, что в Чирчике формируется бригада специального назначения. Набирают молодых офицеров. Об этих подразделениях Герасимов узнал еще будучи солдатом. В Самарканде стояла рота спецназа, которой в то время командовал Владимир Бреславский.

Кое-что они слышали об этой роте, кое-что сами домысливали. Толком, откровенно говоря, ничего не знали. Разве что легенды, какие крутые ребята там служат. Но легенды для юных парней порою поважнее правды. Ведь тогда военная романтика, в отличие от нынешней молодежи, еще не выветрилась из молодых сердец.

Прежде чем принимать решение, Герасимов обратился за советом к замкомандира батальона майору Колиденко. В прошлом морской пехотинец, боевой мужик, он не только поддержал стремление Дмитрия Герасимова перейти в спецназ, но и обещал поговорить с комбатом.

После этого разговора окрыленный Дмитрий Герасимов написал рапорт, в котором просил перевести его для дальнейшего прохождения службы в бригаду специального назначения.

В августе он явился в штаб дивизии по вызову комдива генерал-майора Дунина. В кабинете комдива находился незнакомый худощавый подполковник. Без долгих вступлений он спросил:

— Рапорт писали?

— Писал.

— Он удовлетворен.

— Вопросы есть?

— Да, есть. С парашютом прыгать будем?

Подполковник вопросу не удивился, видимо, не впервой отвечать.

— Все будет: и прыжки с парашютом, и бег, и полеты…

На том и расстались. Думается, Герасимов был достойным кандидатом в спецназ: 47 прыжков с парашютом, пилот самолетов Як-12 и Як-18, механик-водитель 1-го класса, боксер-перворазрядник.

Вскоре пришел приказ: лейтенанта Герасимова Дмитрия Михайловича назначить в 15-ю бригаду специального назначения. Место дислокации бригады г. Чирчик.

Бригадой командовал полковник Роберт Мосолов, мощный, волевой мужик, участник войны, отличный стрелок, замечательный командир.

В бригаде была непривычная система формирования, не как обычно, взвод — рота — батальон, а своя, спецназовская — группа — рота — отряд. Герасимов попал в отряд, которым руководил подполковник Мельник, тоже фронтовик. Кстати, до сих пор Дмитрий Герасимов считает, что ему крепко повезло — все его учителя-командиры были фронтовиками. Они понимали: учить офицеров и солдат нужно тому, что необходимо на войне. Только тому и более ничему.

Лейтенант Герасимов принял свою первую разведгруппу. Правда, покомандовал ею немного, всего три месяца. Когда ротный уехал на курсы переподготовки — принял роту. Так началась его жизнь и служба в спецназе.

Это было интересное время. Бригада только формировалась, и часть пополнялась молодыми офицерами, выпускниками военных училищ. Опытные командиры не упустили свой шанс. Руководству бригады удалось создать дружный, сплоченный коллектив.

Хотя бытовые условия сложились крайне тяжелые. Жилья для молодых офицеров, как такового, не существовало вообще. Холостые командиры жили в казарме, в одной из комнат. В ней расположилось 20 человек.

Справедливости ради надо сказать, что были и те, кто не выдержал таких условий — написали рапорта о переводе в другие части. Однако те, кто остались, стали друзьями на всю жизнь. Среди них офицеры Манченко, Фазилов, Трисмаков, Коновальчиков, Холбаев, Виданов, Плешаков, Лобанов.

Потом армейская судьба разбросает их по разным округам-гарнизонам и опять будет сводить вместе. А тогда, во вновь сформированной бригаде, под руководством опытных командиров — участников войны — комбрига Мосолова, его заместителей Кочетова, Колыханова, Ходченко, командиров отрядов Мельникова, Нехимчука, Овчарова они начнут обретать первые навыки офицеров подразделения специального назначения, приступят к изучению тактикоспециальной и воздушно-десантной подготовки, минно-взрывного и радиодела, криптографии. Одним словом, того, без чего немыслим сам спецназ и боец-спецназовец.

Чтобы стать настоящими спецами

…Сигнал тревоги прозвучал в полночь. Бригада специального назначения, совершив марш, вышла в заданный район. Так начались тактико-специальные учения.

Поначалу все было привычно, словно он по-прежнему в родном танковом полку. Но после выхода в район обстановка резко изменилась.

У танкистов задача ясна — мощь, огонь, натиск, броня. Здесь все иначе: спутник спецназовцев — тишина, скрытность, внезапный налет, уничтожение, мобильный отход.

Комбриг полковник Мосолов, его заместитель