Инструкция не прилагается, или Вечная история - Елена Немченко

Маг пробурчал что-то насчет излишне упрямых баранов, но я предпочла ослышаться. А что, правда. Разве стал бы Вэл говорить о себе в третьем лице, тем более такие нелицеприятные вещи! Уровень самокритичности не тот.

Сил вырываться хотя бы для вида уже не было. Да и кому в лесу нужны эти приличия и кодекс врагов? Разве что белкам, так меня их психическое здоровье не волнует. Ну, подумаешь, таскает боевой маг мага крови, что в этом такого необычного?.. Надо только сказать Вэлу, что если он обнаружит закоченевшие трупики белок с выпученными глазами, пусть не волнуется. Это не эпидемия и вообще исключительный случай…

Пусть таскает, рас хочется рук обрывать. Тем более, что у меня кружится голова, да и маг теплый… Плохо только, что тепло только с одного бока. А с другого свежо. Очень свежо.

Говорят, что неконтролируемые сокращения мышц (трясучка по-народному) абсолютно бесполезное занятие и теплее от этого не становится — только лишние калории тратятся. Но мне было все равно, правы ученые или не правы, потому как я все равно не могла это прекратить. Все, на что меня хватало, это предусмотрительно молчать, дабы не откусить себе язык.

Да что это со мной? Болезнь? Но Эл Тайн не болеют не магическими болезнями! Никогда! Никогда Эл Тайн не болеют…

Я и не заметила, как начала вслух бормотать всю ту чепуху, которая мелькала у меня в голове. Маг что-то говорил, отвечал, наверное, но я не обращала внимания на его болтовню. Зачем? Что нового и такого интересного может сообщить мне этот представитель воинствующей братии?.. Лучше вообще поспать…

Если б я видела себя со стороны, то с гордостью бы поняла, что даже в невменяемом состоянии не предала себя. Нет, про магов крови я говорила. И про маму, и про папу, и про опаленную пламенем демонов Хариту… Я говорила о чем угодно, но только не о своем имени.

Но, увы, я не имею привычки наблюдать за собой со стороны. Хотя, может это даже и к лучшему… Для душевного здоровья.

Вэлмир.

Ай плелась следом за мной, вяло перебирая ногами. Неужели устала? Быстро что-то. Все же, она действительно заболела.

— Ай, поторопись, иначе мы так всю ночь будем идти.

В ответ она что-то невнятно пробурчала и чуть прибавила шагу. Подождал, пока она обгонит меня и двинулся за ней, настороженно смотря на ее качающуюся фигуру. Она выглядела так, будто вот-вот упадет.

— Да, Вэл, заботливая у тебя семейка, не то что у меня.

— Почему? — удивился я, услышав такое от неё.

— Да потому. У тебя есть Марша, Сара, Прервик. Они тебя любят, а меня никто. Они меня так любят! Совсем никто. Поэтому я там всему голова. Ясно? Нет, ничего мне не ясно. Помню, Сорт не пропустил меня вперед. Так я ему такую взбучку словесную устроила, весь Черный Замок потом на ушах стоял. Да, Сорт такое может устроить. А Эма? Милейшая женщина. Как мы с ней цапаемся, ужас! А как с её драгоценной дочкой? Она такая милая! Не даром я ей фингал под глазом поставила… Ох, ненавижу… Всех…

— Ну прямо всех.

— Всех! Хотя нет… Да! Был один человек. Был, давно… Почему был? Есть! Мой далекий родственник. Или не мой… Но я называю его дядей. Он очень дорог мне. Очень, прямо как бочка со смолой. Кот многому меня научил, и он заботился обо мне. Эх, это он меня научил узлы вязать. Ну, для петли этой, как ее… На которой вешаются, короче. Видимо, я тоже для него дорога. Надеюсь, что не очень.

— Как ты его назвала? — спросил я, ничего не понимая.

— Кот. Это его имя, не настоящее, правда, но я другого не знаю… А может и настоящее, кто знает как над ним мамочка поиздевалась… Слышь, Вэл, говорят что у них, у Кота, все сыновья похожие… Ага, как две капли воды. Будто один и тот же человек… Вот проклятье, правда? И ни один из Котов… В смысле, ни один из его отцов не умирал в замке, только… в странствиях… — я слушал ее речь и не мог понять ничего. Она что, пьяная? Когда успела? — Эх, за что мне все это наказание? За что мне эта дура на голову свалилась?.. Не хочу жениться, а хочу быть Эл Тайн, не хочу ею быть, хочу быть какой-нибудь… простой, короче, но чтоб звучало! Эл Тайн — звучит… Нет, конечно Эл Тайн быть здорово, отчасти и в личных целях. Особенно подземелья… И все… не больше.

Что-то она бредит. Жара нет? Лучше не проверять. Ай споткнулась с громким ругательством, такое повторять даже стыдно, и чуть не упала. Я поймал её за плечи. Она недовольно хмыкнула и дернула плечами.

— Вот упрямая, как жертвенный баран. Чего ты брыкаешься?

Она начала медленно сползать на колени. Только бы сознание не потеряла! Неужели и правда напилась? Да нет, спиртом от неё не несет, тем более где она бы его взяла в лесу? Из воздуха материализовала?

Я подхватил её на руки. Не кричит, не кидается проклятиями и не пытается вырваться? Духа, она правда заболела.

Минут пятнадцать шел молча, неся Ай на руках. Она молчала. Но тут её снова потянуло на разговоры. Она начала кидаться ругательствами направо и налево, в основном в адрес «дорогих» родственников. В числе оскорбленных был и я, и Сара, и куча каких-то незнакомых имен и кто-то ещё, кто обещал на ней жениться.

— А ну пусти меня, распустил тут руки, — заплетающимся языком сказала она.

Опустил её на ноги. С людьми не в себе лучше не спорить. Сначала нужно разобраться что происходит, а уж потом действовать.

Она выгнула спину, глубоко вдохнула и повисла на мне.

— Вэлмир, я так тебя люблю!!! — вперемежку с горькими слезами всхлипнула она.

Похоже, дом терпимости по ней давно плачет.

— Ай, что с тобой произошло, что ты несешь?

Ай громко шмыгнула носом и посмотрела на кота.

— Ой… Бобик! И тебя я люблю! — она подняла кота и начала качать его из стороны в сторону, все сильнее сжимая руки.

Я стоял и просто хлопал глазами, пытаясь отогнать таким способом наваждение. Нет слов, одни эмоции.

Кот, с огромными глазами от удушья, выдавил жалобный писк. Бедное животное. Я и не думал, что кошки могут издавать такие звуки.

— Ай, может ты отпустишь кота? Он все понял.

Она посмотрела на кота и мило улыбнулась. Улыбка вампира…

Кот дернулся и Ай великодушно уронила его на землю. Крутанулась на месте в мою сторону, но на пути ей встретилось молодое дерево. Ай обхватила его руками, прижалась к стволу и вдруг сказала:

— И тебя, дистрофик, я тоже люблю!

С этими словами ее глаза закатились и она начала оседать. Я подхватил ее на руки, до сих пор мало чего понимая. Все, точно вырубилась. Ясно только одно — она заболела.

Как тяжело болеют маги…

Айлисса.

Я поморщилась и через силу открыла глаза. Ма-а-ать… Как же мне плохо! Что я вчера пила?.. Неужели опять, как в три года наглоталась мази от болезни суставов?.. Куда уж мне, после того события ключ от общей лаборантской спрятали надежно… Или Славэк опять подглядел заклинание к отцовскому тайнику и мы в компании всей винной коллекции устроили праздник?..