Обратный отсчет - Олекса Белобров

Он слегка отстранил девушку, чтобы поблагодарить незнакомого подполковника, но тот уже исчез, и только Светлана, глядя на молодых людей, смахивала невольную слезу уголком шелковой шали.

— Ну, здравствуй, Искандер![84]— Женщина приветствовала его на восточный манер, но поцеловала совсем по-матерински. — Ты заблудился, что ли? Мы тут тебя часа три подряд ожидаем. Давлет уже решил в военкомат звонить, чтоб тебя разыскали.

— Извините, девочки! — Александр одной рукой прижал к себе Афродиту, другой стиснул запястье Светланы. — Похороны, потом поминки… А под конец и в самом деле заблудился — попросил военкоматчиков высадить за пару-тройку кварталов, чтобы успокоиться и прийти в себя, так выбрал неправильный азимут движения. — К нему постепенно возвращалось обычное чувство юмора. — Потом встретил подполковника на остановке, спрашиваю — как пройти, он отвечает, а я уснул стоя — и все пропустил. Пришлось ему меня построить и привести прямо сюда, строем, чтоб в тугаях[85]не заблудился.

— Пошли уже, сказочник, а то соседи скажут — Худайбердыевы законы гостеприимства забыли!

Афродита поцеловала Сашку и вынырнула из-под его руки.

— А я кассету привезла. Там Юрий Лоза о нас с тобой поет. «Я прилетел часов на сто» — может, слышал?

— Слышал, как же, — кивнул Хантер. — Там еще такие слова есть: «Сегодня долго не уснем…» Это тоже про нас?

— Еще бы, — уже на ступеньках улыбнулась Светлана. — Только должна сразу предупредить: этажом ниже проживает многодетная узбекская семья. Постарайтесь, чтобы люстра не свалилась на их потомство! Будьте внимательны и осторожны, граждане! — добавила она голосом вокзального диктора.

На площадке их уже поджидал полковник в традиционном национальном халате «чапан» и со своей «фирменной» тростью в руке. Обнялись крепко, по-мужски, не переступая порога дома, что, по давнему восточному обычаю, означает особый почет гостю. Но едва ступив в прихожую, Хантер рухнул на табурет, который хозяйка успела подставить — силы окончательно покинули. Он прислонился к прохладной глянцевитой стене, стряхнул с ног туфли, снял фуражку — и мгновенно уснул.

Сколько так проспал — старший лейтенант не имел ни малейшего представления.

Очнулся в темном помещении в той же позе, босые ноги стояли в тазике с прохладной водой. Где-то за дверью негромко звучала восточная музыка, доносились запахи, от которых желудок тут же сжался в голодном спазме.

Внезапно перед глазами, как в калейдоскопе, понеслись события недавних дней — забитый душманский караван, нелепая гибель Нефедова, стычка с Монстром, смрадный кошмар «Черного тюльпана» с мертвецки пьяным экипажем. Во все еще затуманенном мозгу жуткие картины слились с ощущением близкой опасности. Еще не понимая, где он и что с ним, он рванулся к чемодану — там граната, надо немедленно взять в руки хоть какое-то оружие!..

Тазик с грохотом перевернулся, вода хлынула на пол. Одновременно открылись две двери: из гостиной пулей вылетела Афродита, а из кухни, вытирая руки фартуком, показалась Светлана.

— Проснулся, боец? — улыбаясь, спросила женщина. — Да ты не волнуйся, воду сейчас уберем. — Она присела возле тазика, но Галя опередила ее — у нее в руках уже была тряпка. — Здесь, на Востоке, есть даже такой обычай — льют воду на порог или на пол, провожая дорогого гостя. Но, видно, жизнь вносит свои коррективы: теперь вода пригодится и при встрече, и на проводах!

— Что-то я совсем… не того, — смутился Александр. — Извини, Светлана, не хотел я задать вам лишних хлопот.

— Все в норме, Искандер, — вмешался хозяин дома, появляясь в дверях. — Это я велел не трогать тебя и не будить. Хроническое переутомление может проявляться по-разному, — например, как у тебя. Другие просто теряют сознание — падают на ходу, как при тепловом ударе. Кое-кто впадает в истерику, катается по земле, кричит, просит пристрелить. Еще и не такое бывает… Между прочим, в наших краях все это известно с глубокой древности. Во времена твоего тезки, Александра Македонского — здесь его зовут Искандер Зулькарнайн, — гонца, проскакавшего или пробежавшего десятки лиг и не способного даже говорить от усталости, погружали на полчаса в ванну с прохладной водой. А поскольку воды здесь всегда не хватало, порой ограничивались вот таким же тазиком. Полчаса — и человек снова обретал дар речи и способность рассуждать. Такие вот дела, дружище!

— Ташакур, себ дегерволь![86]— Хантер прижал руку к груди и шутя склонил голову. — Надо бы мне за вами записывать. На любой случай у вас готов совет, изо всякой запутанной ситуации — выход!

— Записывай, записывай, — весело согласился Худайбердыев, — или запоминай! Не пожалеешь… А теперь, уважаемые дамы, — обратился он к женщинам, которые все еще возились с тряпками в прихожей, — поскольку наш гость наконец-то пришел в себя — прошу всех к столу!

Полковник потащил Хантера за собой, и тот зашлепал, как был, — босиком, оставляя на полу влажные следы, как знак величайшего гостеприимства.

В гостиной перед ним открылось сказочное зрелище — на столе нашлось место деликатесам Востока и Запада, и все это было сервировано с утонченной изысканностью, от которой старлей давным-давно отвык. Глядя на всю эту благодать, он даже замурлыкал, но бдительная Афродита тут же погнала мыться и переодеваться. Минувшие трое суток и пребывание во чреве «Черного тюльпана» не прошли даром, и форма старшего лейтенанта десантных войск воздух не озонировала.

Только вымывшись и переодевшись в спортивный костюм, Хантер вспомнил, что в чемодане лежат подарки, предназначенные каждому из присутствующих — бакшиш, как говорят на Востоке. Тянуть не было сил — голод давал себя знать, и он без колебаний приступил к «раздаче слонов».

2. Путешествие в Гулистан

Полковнику Худайбердыеву он подарил большой флакон мумие и роскошную, отлично выделанную волчью шкуру, из-за которой торговался с кабульским дуканщиком[87], пока не сорвал голос. Полковник, увидев воплощение мифического пращура своего рода, расплылся от удовольствия.

— Ташакур, Шекор! — снова обнимая Саньку, проговорил старый воин. — Вот угодил так угодил!

Супруга полковника получила «трехэтажный» косметический набор и сверкающую серебряными нитями индийскую шаль. Покраснев от удовольствия, как девочка, Светлана звучно чмокнула гостя в ухо. Ну, а Галине пришлось принимать целую кучу даров: к ее стройным ножкам полетели стильные платья и кружевное белье, часы, косметика и обувь, отрезы ярких восточных материй и прочие «варенки» с «плащевками» — писк моды тех лет.

Ошеломленная, Афродита не знала, что и сказать, и в конце концов расплакалась. Сашка молча обнял ее, бормоча какую-то нежную бессмыслицу и поглаживая по спине.

— Зачем все это? — Галя, всхлипывая, уткнулась мокрым носом в его заросшую трехдневной щетиной щеку. — Для меня много важнее, чтобы ты был жив, чтоб ты был рядом…

— Такая наша доля. — Светлана ласково взяла девушку за плечи и оторвала от любимого. — Они без конца воюют, а мы — ждем и маемся, маемся и ждем… И дай ты ему наконец поесть, а то, не приведи бог, опять уснет! — Она со смехом усадила Галю за стол.

— Это мне знакомо! — наконец улыбнулась та. — Когда его к нам в травматологию привезли, он тридцать шесть часов подряд проспал! Ох и перетрусили же мы тогда!

— Такой организм, — резюмировал Худайбердыев, набрасывая волчью шкуру на спинку стула и усаживаясь сверху. — Возможно, в этом и заключаются у нашего гостя защитные реакции, компенсирующие действие хронических перегрузок… Но сейчас речь не о том, а о благополучном прибытии Александра на гостеприимную узбекскую землю. Повод для путешествия, прямо скажем, был прискорбный, и тем не менее он достойно преодолел все препятствия, а Лейла и Меджнун новейшего времени наконец-то соединились! — Полковник с хитрецой покосился на Галю, залившуюся краской от этого взгляда. — Вот за это и поднимем первый бокал. Ты, Саша, как — будешь спиртное?

Вопрос был тестовый — пожалуй, только Худайбердыев в этой компании представлял, сколько спиртного старшему лейтенанту пришлось влить в себя «крайними» днями.

— Рюмку коньяку, не больше. — Гость выдержал паузу. — Думаю, воздержание мне только на пользу.

Впрочем, ограничиться одной все же не удалось — только после четвертой здравицы старлей отставил рюмку подальше. По законам достархана[88], полагалось заниматься чревоугодием вплоть до чая со сладостями, однако Хантер выглядел настолько измученным, что хозяин решительно пренебрег восточным этикетом — гость подозрительно поклевывал носом…

Пока хозяйка дома стелила молодым в «детской», предназначавшейся для многочисленных внуков, которые частенько наведывались в этот гостеприимный дом, Афродита, верная прежней традиции, решительно отправила любимого в ванную, где уже соблазнительно клубилась белая пена, и сама шагнула за ним. Под шум душа, нисколько не стесняясь хозяев, оба жадно потянулись друг к другу, и куда девалась Сашкина усталость, пришло второе дыхание, а за ним и третье… Они позабыли обо всем на свете, и только осторожный стук в дверь заставил любовников очнуться от водной феерии.