Сквозь тусклое стекло - Михаил Март

— Звони ребятам, лейтенант, возвращай бригаду назад, я доложу полковнику. Ты, Симаков, иди за ключами, а мы пройдем в соседний подъезд через чердак.

Так и сделали. Пыль все же была на чердаке. Степанов присел на корточки и зажег спичку:

— Тут не только кошки гуляют, Жиров. Обойдем кругом, чтобы не затоптать. Я вижу слабый оттиск от мужского ботинка. И две вмятины. Такие могут остаться от «шпилек». Может, мне все это мерещится, но в любом случае, для наших следопытов тут работенки хватит.

Описали круг, чтобы не идти по прямой. Спустились вниз и прошли через улицу. На лифте поднялись на последний этаж. Вторая чердачная дверь имела такой же символический замок. Они спустились на пятый этаж и дождались Симакова с ключом. Счетчик 127-й квартиры тоже крутился.

— Холодильник работает, — подсказал лейтенант.

— Охранник сказал, что здесь жил солидный мужчина, но он уехал, и больше сюда постояльцы не въезжали.

Появился Симаков с ключом, открыл дверь.

Первое, что они увидели в передней, — плакат, приколотый к стене. Высокий седоватый брюнет с цилиндром в левой руке, с тростью в правой, в накидном черном плаще с белой подкладкой стоял в полный рост и улыбался. На афише красовалась ярко-красная надпись: «Маг и волшебник Валентин Валентино».

— Так это и есть последний жилец! — воскликнул охранник. — Выходит, он фокусник, а не ученый?

— Он уже труп. Когда ты его видел в последний раз?

— Сегодня у нас пятница, значит, во вторник или среду. Курьер приезжал на «Жуке», они вышли из дома вместе. Сели в машину и уехали. Больше я его не видел.

— Этот фокусник успел побывать греческим миллионером, владельцем яхт-клуба и показать свои фокусы так, что все рты разинули. Идем в комнату.

Обстановка была не столь богатой, как в первой квартире. На кухне удивила грязная посуда, скисшие продукты на столе, в гостиной — бутылки с вином, многие открыты и не полные, в шкафу распакованный чемодан. Кровать разобрана, на тумбочке книга по изобразительному искусству с закладками. Степанов открыл одну из закладок и увидел репродукцию картины, которую украли из отеля. На той же странице было напечатано полное описание шедевра, его ориентировочная стоимость и имя владельца. «Частная галерея в Москве И.Д. Баскакова».

— Так, ребята. Нам лучше посидеть на кухне и подождать полковника и криминалистов, — твердо заявил Степанов.

— Может, зайти к академику? — предложил охранник. — Он живет двумя этажами ниже.

— Хорошая мысль, — согласился капитан.

Дверь им открыл мужчина лет сорока, совсем не похожий на ученого — взъерошенная голова, потертый махровый халат, рваные стоптанные тапочки, узенькие очечки на кончике носа.

— Денис Сергеич, эти люди из милиции, у них к вам есть вопросы. Постарайтесь ответить, но дело серьезное, не навредите себе.

— Я? — удивился хозяин.

— Ваша жена дома? — спросил капитан.

— Да. Гладит белье.

— Тогда выйдите на площадку, там поговорим.

Уфимцев вышел и прикрыл за собой дверь.

— Мы все знаем, Денис Сергеич, — начал деловым тоном Степанов. — Предложение арендовать квартиры вам поступило от Гурьева.

Ученый покраснел и стал похож на перезрелую морковь:

— Да. Он встретил меня с Инессой… Случайно. А потом подошел в клубе и предложил все организовать в нашем же доме. Он готов платить, но только не в открытую. Я договорился с бухгалтерией в секретариате Академии. Савелий Георгич перечислял деньги в Академию наук, а мы — арендаторам.

— К чему такая свистопляска? — спросил Степанов.

— Академия наук арендует много помещений под лаборатории. Банк ничего не арендует, нет такой статьи расходов. Гурьев перечислял деньги Академии якобы за разработки финансовых программ, а деньги шли на аренду квартир.

— Ключ от 127-й квартиры у вас? Той, что двумя этажами выше.

— Я его отдал Савелию Георгиевичу. Мне никогда не везло с женщинами. Попался на третьем заходе. Наткнулся на жену в лифте и больше квартирой не пользовался. Но деньги продолжают поступать. Значит, меня кто-то заменил. Я сам виноват и не стал отказывать Савелию Георгичу в такой мелочи, как аренда помещений. Он до сих пор платит за обе квартиры через нашу бухгалтерию. Значит, они не простаивают.

— Когда вы отдали ключ?

— Давно. Весной. Еще в апреле.

— Хорошо. Спасибо. Больше у нас вопросов нет.

— Моя жена…

— Не беспокойтесь, разговор останется между нами.

— Большое спасибо.

Когда они вернулись на площадку пятого этажа, их уже поджидали оба полковника и криминалисты, вернувшиеся с половины пути.

— Где ключи? — нетерпеливо спросил Кулешов. — Мы должны бегать за вами по подъездам?

— Начнем с этой квартиры, Леонид Палыч. — Степанов указал на дверь. — Не удивляйтесь, но здесь жил покойничек, которого мы недавно нашли. Псевдо-Константинес.

— Открывайте! — приказал полковник.

Плакат с изображением фокусника висел не только в передней, такие же были и в комнатах.

— Как они любят себя, эти артисты, — покачал головой Кулешов, когда капитан доложил ему обстановку. — Валентин Валентино — это же псевдоним, а нам нужно настоящее имя. Труп нашли без документов.

— Значит, мы их найдем, — уверенно заявил лейтенант Жиров.

— Ничего это не значит, Юра. Документы и все остальное унес с собой убийца. Для чего? Чтобы не опознали труп. Артиста трудно не опознать, выходит, его не знают в столице. Приезжий гастролер. Из Минска или того хуже, из Прибалтики.

— В таком случае его вызвали в Москву специально, — разглядывая вещи в шкафу, предположил Федоров. — А вызвать мог человек, знающий о приезде на презентацию отеля Константинеса. Афера готовилась загодя, с учетом всех возможных вариантов. Фокусник лишь звено из длинной цепочки, которую теперь порубили на кусочки и разбросали по разным углам. О! Ключ от сейфа!

— От квартиры, — махнул рукой Степанов. — Гурьев создал в доме ту же пропускную систему, что и в банке. Гляньте на номер, выдавленный на брелоке. 127! Это номер квартиры. Отдайте ключ Симакову.

Федоров бросил ключ охраннику.

— Почему же он не взял его с собой, а оставил в пиджаке на вешалке? Не собирался сюда возвращаться? Без ключа его не впустят в дом, и он не попадет в квартиру. Уходил в спешке и вещи оставил?

Кулешов закончил листать книгу по изобразительному искусству и передал ее Жирову.

— Забери с собой. Это каталог частных российских коллекций, такие есть только у специалистов. Их не выпускают массовым тиражом.

Повернувшись к охраннику, полковник задал вопрос:

— Артист уехал с так называемым курьером на «Жуке». И этот парень появлялся здесь не раз. Так?

— Так точно.

— Почему курьер? Потому что ходил с портфелем?

— Скорее обслуга. Он и продукты приносил. Горячие обеды в кастрюльках. Знаете, есть такие многоэтажные наборчики из кастрюлек, одна на одной. И чертежи в тубах с ручкой. Мы же думали, что здесь ученый живет.

— В тубах он мог носить плакаты, которые развешаны на стенах. Они же огромные, больше метра, — предположил лейтенант.

— Курьер или связной, вопрос не в этом, — пробурчал Кулешов. — Он увез фокусника из дома и в тот же день был найден труп. Артист выполнил свою работу и стал лишним. Я думаю, картины из отеля вынес именно он. Кстати, о птичках. В тубе могут переносить не чертежи, а свернутые в трубку холсты. Тут все понятно. Но это никак не приближает нас к заказчикам. И главное — какая связь может быть между похищением картин из апартаментов и бриллиантами из женского туалета? Не забывайте, что ныне покойный Гурьев — жертва, а не грабитель и мы находимся в его доме.

— Фокусник прилетел в Москву десятого июня из Хабаровска, — сидя на корточках перед шкафом, вдруг сказал Степанов.

Все повернулись к нему.

— Вот. Авиационный ярлык на его чемодане. Номер рейса, число… Фамилию можно узнать из списка пассажиров.

— Хабаровск? Так Гурьев тоже из Хабаровска. Приехал три года назад. Они могли знать друг друга, — предположил Федоров.

— Ладно, ребята С фокусником все понятно, точнее, ничего не понятно. Но сейчас меня в большей степени интересует гибель банкира. Я хочу осмотреть квартиру, которой пользовались женщины и откуда звонили Гурьеву перед самой его смертью. Переходим в соседний подъезд.

Первое и последнее открытие в квартире на десятом этаже соседнего подъезда сделал Федоров:

— Духи! Я запомнил этот аромат. Арабские. Забыл название. Этот же запах стоял в доме Скуратова, когда мы приехали по вызову Дины. На подоконнике был открытый флакон. Тут на трюмо такой же, но маленький.

Полковник указал на трюмо.

Кулешов долго смотрел на флакончик, потом повернулся к Федорову:

— Тебе не кажется, Федя, что нас пичкают этим запахом? Весь упор делается на женщин. Убийцы — умные люди, работают чисто, изобретательно, но зачем-то следы поливают духами. Они нас за лохов считают?