Фетиш - Тара Мосс

Эд склонил голову набок, явно забавляясь ее потугами.

— Что они тебе сделали? — спросила она слабым хриплым шепотом. Выражение его лица слегка изменилось.

— Как им удалось заставить тебя сделать это? — пробормотала она.

В его глазах что-то промелькнуло. Узнавание? Ей показалось, что его глаза изменились, стали похожими на детские. Маленький мальчик смотрел на Макейди широко раскрытыми пытливыми глазами. А может, в них был упрек? Нет. Он отвернулся и что-то схватил.

Хочет отвязать меня?

Когда она вновь увидела его глаза, того выражения, что она уловила прежде, уже не было; теперь на нее был устремлен холодный прямой взгляд человека, который собрался убивать.

В руках он держал подобие резинового мячика с ремнями. Его руки в латексных перчатках с силой разжали ей челюсти и впихнули в рот мяч.

Он закрепил ремни ей на затылке.

— Хватит болтать, — сказал он и потянулся к следующему орудию из своего зловещего ящика.

Глава 64

Подъезжая к дому в Лейн-Коув, детективы отключили сирену. Они боялись вспугнуть Эда Брауна, от которого можно было ожидать чего угодно. Если, конечно, он был там. Если. Энди молил Бога, чтобы он оказался прав. Неожиданно в густой темноте ночи промелькнули очертания какого-то предмета, словно неоновая вспышка ударила в глаза.

— Ты видел? — сказал Энди, нажимая на тормоз.

Они резко остановились, и Энди сдал назад.

Ему показалось, что он кое-что увидел между деревьями.

Голубой «фольксваген» торчал из воды.

— Господи, ты только посмотри! — сказал Джимми, распахивая дверцу машины.

Энди выпрыгнул из машины и бросился вниз, к реке. В свете фар фургон казался привидением. Он наполовину погрузился в воду, торчала лишь задняя часть. Держа перед собой пистолет, Энди пробрался к водительской дверце и осторожно заглянул внутрь. В фургоне было пусто, лобовое стекло было вдребезги разбито. Он быстро осмотрел водительское кресло — кровавые следы были и на руле, и на оконной раме.

— Звони, вызывай опергруппу! — крикнул он Джимми. — Мне нужен фонарик. Заглянуть дальше не могу, но, похоже, в фургоне пусто. Здесь всюду кровь. Должно быть, этот ублюдок ранен. Они не могли далеко уйти!

Дверцу заклинило. Энди пробрался в окно и скользнул на переднее сиденье. Держа оружие наготове, он наспех осмотрел салон фургона. Времени не было. Он с трудом выбрался обратно и пошел по воде к берегу. Джимми спешил к нему с фонариком. Энди взял его и осветил дорожку из гравия.

На ней остались отчетливые следы: кого-то волокли по земле.

Глава 65

Эд Браун склонился над ней, и она ощутила его вонючее и жаркое дыхание на своей шее. Макейди попыталась плюнуть в него, но резиновый мяч мешал, и слюна лишь просочилась сквозь уголки рта и стекла по подбородку. Она пошевелилась, но веревки еще сильнее впились в кожу. Лицо мужчины было совсем близко, и она отчетливо видела его. Лампа освещала глубокую ссадину у него на лбу. Рана еще кровоточила, но глаза были живые, беспокойные, горящие безумным садистским огнем.

— У тебя текут слюни, Макейди. — Звук собственного имени, произнесенного его губами, вызвал у нее отвращение.

Он что-то держал в руке… и подносил к ее горлу. Это была хирургическая губка, из которой капало дезинфицирующее средство. Он начал протирать ее тело, смывая с него речную грязь и запах. Его руки заскользили по ее обнаженному телу, по покрытой мурашками коже, остановились на торчащих сосках. Губка спустилась ниже, к пупку, и двинулась дальше. Она попыталась сжать ноги, но щиколотки были разведены слишком широко.

Она попыталась представить себя где-нибудь далеко отсюда.

Я иду по берегу океана, свободная, не связанная. И нет никакой тряпки, которую мне пытаются просунуть между ног. Пожалуйста…

Эд отвернулся. Он что-то вытаскивал обеими руками из своего ящика. Она напряглась. Он кончиками пальцев коснулся ее голых ступней и надел что-то ей на ногу. Ее туфли! Он забрал из фургона ее туфли и теперь надевал их ей на ноги.

— Мама… — вздохнул он.

Она совершенно обессилела. Дышать стало трудно, и ее била дрожь. Он опять вернулся к инструментам, принялся выкладывать их на клеенку, протирать. Макейди увидела нечто похожее на скальпель, нож с узким длинным лезвием, щипцы…

Она принялась отчаянно двигать ногами. Разорви веревку! Но та не поддавалась, а впивалась все глубже. Боль была невыносимой.

Эд стоял над ней, и губы его кривились в усмешке. Тонкие руки в латексных перчатках элегантно держали скальпель, и она видела, как неотвратимо приближается его острый конец к ее обнаженному телу, обнаженной груди.

Глава 66

В округе было всего четыре дома. Никаких соседей под боком. Вот чем Кассандре нравилось это место. Уединенностью.

Следы вели прямо к дому. Они должны быть здесь.

Энди несся по гравиевой дорожке, смутно сознавая, что следом за ним бежит Джимми. Мокрые брюки тянули в коленях, сбивая скорость, но он все равно бежал изо всех сил. Вот он приблизился к дому, цель была совсем близко. Тусклый свет пробивался в окне спальни. Энди тенью метнулся к двери, приготовившись стрелять.

Глава 67

Лезвие скальпеля было прижато к ее груди, готовое вонзиться в мягкую ткань. Ей хотелось кричать. Хотелось сражаться. Она молила только об одном: чтобы поскорее пришел конец.

Его глаза были совсем рядом и в то же время далеко, в каком-то ином мире.

— Ты готова, мама?

Мама?

Какие страшные слова сорвались с этих мерзких губ.

Ты готова… мама?

Она вспомнила отца, который нежно поддерживал гроб с телом матери.

Ты готова?

Образ матери возник перед ее глазами.

Она сейчас умрет…

Она готова умереть. Подожди! Вот что! Нужно притвориться. Это может остановить его. Что угодно! Пробуй что угодно!

Она закатила глаза и, забившись в конвульсиях, застонала. Скальпель уколол ее, когда она дернулась, прорвал кожу, но не двинулся дальше. Она заглотнула мяч, стараясь сыграть как можно убедительнее. Было ужасно больно, каждая клеточка тела вопила о пощаде, но скальпель убрался.

Теперь он говорил с ней. Что он говорил?

— Ты забываешь правила. Ты не умрешь, пока я не прикажу. Мама должна излечиться. Я не шучу.

Она попыталась заговорить, потребовать освобождения, но звуки, вырывавшиеся из ее горла, скорее напоминали животный рык.

— Я предупреждал тебя: хватит болтать. А ты все не унимаешься. — Он медленно покачал головой, потом улыбнулся и нагнулся над ней, положив руки на голову.

Она почувствовала, как на мгновение натянулись ремни, удерживавшие мяч, и тут же ослабли. Он вынул кляп из ее рта, и из него потянулись нити кровавых слюней. Она опять сделала попытку что-то сказать. Он нагнулся, чтобы выслушать. Теперь он играл с ней, дразнил ее.

На ее хрипы и стоны он ответил:

— Нет, я не отпущу тебя. Нет. Но у тебя такие красивые пальцы ног. Просто восхитительные. Хочешь их попробовать на вкус? Пососать их для меня?

Она кивнула головой, захлебнувшись от очередной попытки заговорить. И указала глазами на веревку, которой были связаны щиколотки.

— Снять веревку? Нет-нет. Я не думаю, что ты такая послушная. Нет, я сам суну тебе в рот пальцы. Ты даже сможешь обгрызть эти ярко накрашенные ноготки.

Скальпель двинулся вдоль ее тела, к ногам, и остановился возле правой стопы. Он пробормотал себе под нос:

— Правая, потому что это правильно…

Он скинул туфлю, и она упала на дощатый пол.

Макейди закрыла глаза, чувствуя, как впивается в кожу скальпель, вызывая горячую и невыносимую боль. Она истошно закричала, и в этом крике утонули все посторонние звуки и шумы. Разноцветные пятна — красные, зеленые, закружились у нее перед глазами, и она провалилась в пустоту…

Громкий хлопок. Он стрелял в нее, он перестал ее резать и начал стрелять. Она открыла глаза, но пелена слез скрывала от нее происходящее. Что-то было не так, она все еще была жива. Еще один хлопок.

Подожди… что-то наваливается сверху… тяжелое. Не что-то, а кто-то… он. Тот человек. Он оказался на ней. Что-то красное в воздухе, льется. Кровь? Кровь повсюду.

Его лицо было совсем рядом, с запавшим языком, с выпученными от ужаса глазами, которые смотрели прямо на нее. Его еще теплое тело казалось ей тяжелым мешком, в котором булькала кровь.

Слова… она слышала слова.

— Все кончено, Макейди. — Ее имя теперь звучало так сладко. — С тобой все будет хорошо. Я здесь, Макейди, я здесь. Спокойно. Все хорошо. Не пытайся говорить. Ты в безопасности.

Энди. Это был голос Энди.

С нее сняли тяжесть, убрали эту бьющуюся в конвульсиях массу. Застывшие глаза уже не смотрели на нее. Она ощутила необыкновенную легкость. Щиколотки освободили от веревок. А теперь — запястья.