Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь - Александр Мазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Избавиться… Он – мой брат по матери. Ты забыла? Ладно! – Никифор принял решение. – Он действительно может мне пригодиться. Но в Азию я его не верну. Там у него слишком крепкие связи. Я вызову его сюда. И если смогу убедиться, что он мне верен, то снова дам ему войско и пошлю в Булгарию. Вот тогда и посмотрим, насколько он хороший военачальник!
– О, как ты мудр, мой господин! – Феофано склонила голову. Хрупкая покорная женщина… Но если бы Никифор мог в этот момент видеть ее лицо, он наверняка усомнился бы в ее покорности.
Глава двадцать вторая
Худые вести
Духарев встретил Рождество в Доростоле, а неделей позже вместе с Людомилой выехал в Преславу.
Там Духарева уже ждало письмо от Мышаты и в нем – худая весть. Названый брат сообщал, что Сладислава еще осенью покинула Киев и прибыла в Климаты с намерением провести там зиму, а весной, как только откроется судоходство, отплыть в Византию и уйти из «мира» в один из греческих монастырей.
Мыш заклинал Духарева бросить всё, мчаться в Крым и немедленно вернуть беглянку домой.
Но Сергей мольбе не внял. Глупости какие-то! Чтобы Сладислава бросила детей, дом, дела, всё, чем жила почти два десятка лет, – и в монастырь? Нет, это просто невозможно. Слада слишком рассудительна, чтобы выкинуть такой фортель. Но даже если и так, надо просто попросить Калокира. Одно его слово отцу – и жена Сергея будет сидеть в Крыму, пока не состарится. Ни один капитан не рискнет взять ее на борт против воли херсонского номарха.
Нет, ну правда, что за фокусы! Сначала дурацкое упрямство с замужеством Данки, потом этот идиотский отъезд… Нет, с этим надо кончать. В конце концов по всем здешним законам, хоть языческим, хоть христианским, жена – в полном подчинении у мужа. Так что нечего…
И Духарев остался в Преславе. До весны.
«Весной, – сказал великий князь Святослав своему побратиму патрикию Калокиру, – как только с перевалов сойдет снег, я разорву уложение с кесарем Никифором».
И Калокир, человек Никифора Фоки, возведенный им в сан патрикия, обласканный и одаренный щедро, улыбнулся и кивнул. Ни Калокир, ни Святослав еще не знали, что договор василевса и великого князя уже разорван Той, которая сильнее самого сильного земного владыки.
Часть третья
Русь на Балканах
Декабрь 969 года от Рожества Христова выдался ненастным. И эта ночь – с 10 на 11 декабря – не была исключением. Липкий мокрый снег падал с черного неба на черную воду, на лодку, на черные капюшоны гребцов. Зато ветра почти не было, и море было почти спокойно.
«Хорошая ночь», – подумал патрикий Цимисхий, глядя, как движется вдоль борта черная стена Вуколеона.
Хорошая ночь. Иоанн Цимисхий посмотрел на своих спутников, Михаила Вурца и Льва Педиасима. Можно ли им доверять? Кто-то же предупредил василевса о покушении. Может, кто-то из этериотов Валанта? Что если во дворце Цимисхия уже ждут стражники Никифора?
Когда стало известно, что Никифору донесли о заговоре, друзья уговаривали патрикия отказаться от покушения.
Цимисхий сказал: нет. Не только потому, что был бесстрашен. Еще и потому, что был умен. Если бы доносчик знал что-то определенное, Цимисхия уже схватили бы. По крайней мере, попробовали бы схватить…
Патрикий усмехнулся. Его один раз уже пытались арестовать. Тогда он, в одной рубахе, разогнал толпу доспешных стражников. Цимисхий был лучшим фехтовальщиком в этом городе. И знал об этом. Однако ни один фехтовальщик не устоит против сотни отборных воинов василевса…
И все-таки Иоанн был прав, когда отказался отменить или отсрочить сегодняшнее дело. Сегодня Никифор заставил своего спальника и начальника дворцовой стражи обшарить дворец в поисках заговорщиков. Завтра его люди обшарят весь город. И что-нибудь непременно найдут. Легко найти, если знаешь, где искать.
Цимисхий вглядывался в темноту. Не пропустить бы нужное место…
Не пропустили. Как только в темноте прорисовался силуэт каменного изваяния – льва, настигающего быка (как символично!), Цимисхий отдал негромкую команду, и лодка замедлила ход. Когда она причалила к стене, сверху упала веревка.
– Лезь, – велел Цимисхий Михаилу Вурцу.
Патрикий Иоанн был храбр, но не глуп. Наверх он пойдет последним. Если там – засада, он услышит.
Кто-то из заговорщиков оказался слишком болтлив. Никифора предупредили. Удачно, что Феофано на стороне Цимисхия. Вспомнив императрицу, Цимисхий усмехнулся. Ненасытная сучка. Но хороша. Пожалуй, когда всё закончится, Иоанн оставит ее себе. Так же, как это сделал Никифор. Только, в отличие от Никифора, он не даст жаркой вагине и смазливой мордашке размягчить свой клинок. Цимисхий снова усмехнулся – двусмысленной мысли.
Лев Педиасим, уже ухватившийся за веревку, тоже осклабился. Решил, что Цимисхий хочет подбодрить его улыбкой.
Да, Феофано оказалась очень полезна. Ведь это она добилась его возвращения. Влюбилась в Иоанна, как кошка. Это хорошо. Влюбленная женщина пойдет на всё. Даже на то, чтобы спрятать в своих покоях убийц своего мужа.
Цимисхий поймал веревку, прислушался…
На крыше было тихо. Значит, засады нет.
– Уходите, – велел он гребцам.
На крыше Вуколеона Цимисхия ждали не только приплывшие с ним, но и начальник этериотов Валант с доверенными людьми.
– Всё хорошо, – доложил Валант. – Путь свободен. Василисса Феофано дала стражникам вино с сонным зельем. Мы могли бы всё сделать сами, но ты же велел ждать…
– Хватит болтать, – перебил Цимисхий. – Вперед!
Заговорщики спустились с крыши на галерею и торопливо двинулись к цели.
Стража в коридоре и у покоев василевса спала. Но у дверей спальни заговорщиков встречали. Из ниши появилась изящная фигурка. Феофано.
– Он там, – прошептала она Цимисхию на ухо. – Двери не заперты. Я сказала ему, что сама запру их. – Коснулась губами виска (они с Цимисхием были почти одного роста): – Храни тебя, Господь, любимый…
Патрикий потрепал ее по щеке левой рукой – правая уже тянула меч из ножен, отодвинул в сторону и распахнул двери.
Заговорщики с оружием наголо ворвались в спальню императора. Вурц и Педиасим обогнали Цимисхия, бросились к ложу и, откинув полог, одновременно вонзили мечи в одеяло… И отпрянули. Обернулись к Цимисхию. Рты открыты, в глазах – паника…
– Его нет, – выдохнул Михаил Вурц.
Лев Валант подскочил, сорвал с ложа одеяло… Пусто!
– Нас предали… – пробормотал кто-то за спиной Цимисхия. – Василисса…
– Молчать! – негромко произнес Цимисхий. – Никифор здесь! Ищите!
Заговорщики бросились обшаривать покои.
Цимисхий ждал.
В спальню проскользнула Феофано.
– Наверное, он в часовне, – сказала она Цимисхию. – Там, за гобеленом – дверь.
– Уходи, – сказал Цимисхий. – Не хочу, чтобы он тебя увидел. – И, когда Феофано вышла: – Валант! Оставь в покое сундуки. Я знаю, где он.
В маленькой часовне под иконами был расстелен красный войлок. На войлоке – шкура барса. На шкуре, укрывшись простым монашеским плащом, спал василевс ромеев Никифор Фока. Когда Цимисхий открыл дверь, император не проснулся.
Цимисхий остановился на пороге. Он смотрел на шкуру. Этого барса Никифор убил собственноручно, когда гостил в армянском имении Иоанна…
Цимисхий опустил руку с мечом и сделал шаг назад. Ему вдруг расхотелось убивать. Когда-то Никифор был его другом. Никифор сделал его автократором Азии, доместиком схол…
Но потом отнял всё и отправил в изгнание.
Цимисхий вспомнил, каково ему было жить изгнанником… И шагнул в сторону, освобождая проход в часовню.
– Взять его, – скомандовал Иоанн.
Заговорщики, толкаясь и отпихивая друг друга, бросились в часовню. Каждый из них ненавидел Никифора. И у каждого была серьезная причина для ненависти.
Заговорщики набросились на спящего.
Только Лев Валант, начальник этериотов, не участвовал в избиении. Возможно, его мучила совесть. Ведь он клялся защищать императора – и предал.
Кто-то схватил императора за волосы, кто-то изловчился ударить в пах. Заговорщики были вооружены. Никифор безоружен. Их было много. Он – один. Накинувшись на лежащего василевса, они пинали его ногами, били древками…
Но Цимисхий не особенно удивился, когда Никифор расшвырял их, как котят, и поднялся. Огромный, страшный, с всклокоченной гривой, окровавленный, бешеный…
Цимисхий шагнул вперед, поднимая меч, но Валант был ближе. Его клинок ударил императора в лоб, и Никифор упал. Валант выдернул застрявший в черепе меч.
Однако император был еще жив.
– Богородице, помоги! Спаси меня! – дико вскричал Никифор.
Иоанн Цимисхий опустился на ложе василевса.
– Не убивать! – крикнул он. – Тащите его сюда!
Заговорщики, вшестером ухватив грузное обмякшее тело, выволокли его из часовни и бросили к ногам Цимисхия.
Иоанн ухватил Никифора за бороду:
– Ты узнаешь меня? – спросил он.
