Спелая ягода - Ольга Лазорева

– Люблю, – ответила я и закрыла глаза.

– Целую. До встречи! – сказал он. – Береги себя!

Я положила трубку, бросила телефон в кресло и прижала руки к запылавшим щекам.

«Я призналась, что люблю его, – метались мысли. – И что теперь?! И разве я на самом деле люблю его? Ведь ему восемнадцать! А мне сорок».

Но, заглянув в самую глубь души, я вдруг поняла, что действительно испытываю к этому парню вполне определенные чувства. И сказав заветное слово «люблю», я словно открыла плотно затворенную дверь в давно забытый, но такой прекрасный мир. И чувства хлынули и затопили меня.

«Ну и пусть! – думала я. – Могу же я позволить себе быть, хоть и недолго, счастливой. Сколько можно жить, оглядываясь на правила? Да, я влюбилась в молодого парня! И что? Кому от этого плохо?»

Уже давно я вывела для себя собственное понятие греха. Если я делаю что-то, от чего плохо другим, то это и есть самый настоящий и страшный грех. Но если я делаю что-то, от чего плохо лишь мне, то это вовсе грехом и не считается, ведь страдаю лишь я. И сейчас я прекрасно понимала, что такая любовь если и принесет страдания, то только мне и никому более. О своей сопернице я уже не думала, таковой ее не считая. К тому же, побывав у нее в квартире и увидев, что Нику там отведено место разве что комнатной собачки, я в душе освободилась от чувства вины перед ней.

Размышления женщины бальзаковского возраста

В мой дом как-то залетела оса и долго билась о стекло окна, пытаясь найти выход. Я какое-то время наблюдала за ней, потом сжалилась и решила выпустить на свободу. Взяла салфетку и осторожно захватила ее. И понесла к балкону. Но, пока я несла ее, обезумевшая оса ухитрилась ужалить меня через салфетку. Я вскрикнула от неожиданной боли, бросила салфетку и наступила на нее ногой. Потом, глядя на мертвую расплющенную осу, подумала, что если бы она знала, что я несу ее на волю, то сидела бы не шевелясь и терпеливо ждала. А так вместо жизни получила смерть.

Но, возможно, и мы поступаем точно так же, когда находимся в плену обстоятельств? И это Бог заворачивает нас в свою салфетку и пытается вынести на волю? Но мы не понимаем и активно пытаемся вырваться из кажущегося нам ужасного плена, жаля, причиняя Ему незаслуженную боль и сокращая дорогу в смерть. Хотя… Бог наверняка более терпелив и разумен и не будет сразу швырять нас и топтать.

Так как же жить? Плыть по течению, доверять обстоятельствам, даже кажущимся нам тяжелыми и несправедливыми, терпеть до бесконечности, не стараться защищаться – может, это и есть единственно правильный способ жить?

Меня так распирало от нахлынувших чувств, что срочно захотелось поделиться с кем-нибудь. Я схватила телефон.

«Ленке звонить бесполезно, – думала я, – она сейчас в пылу работы. Ириска вроде на даче эти дни. А вот Златка, кажется, как раз отдыхает между сменами».

И я набрала номер.

Злата ответила не сразу и каким-то странным голосом.

– Ты занята? – спросила я.

– Нет, Оленька, – радостно ответила она и икнула. – Ой, извиняюсь, – хихикнула она. – У тебя что-то срочное?

– Нет, – неуверенно проговорила я, – так, поболтать захотелось.

– Так приезжай! – воодушевилась Злата.

– Не знаю даже, – сказала я. – А ты чем занимаешься?

– Отдыхаю после смены, – засмеялась она. – Ну давай приезжай! Чего ты так долго раздумываешь?

– Может, погуляем? – предложила я. – Погода отличная.

– Ага! Жара и грозу вечером обещали. Не пойду никуда, тем более я после суток. Мне и дома хорошо! Так как, приедешь?

– Ладно, скоро буду, – ответила я.

Быстро собравшись, я отправилась к Злате.

Когда Злата открыла дверь, я увидела, что она в сильном подпитии.

– Заползай, подружка, – сказал она, весело улыбаясь. – Молодец, что выбралась! А то Ленка вся погрязла в своей рекламе, Ириска в муже. Хоть мы с тобой остались свободными и счастливыми женщинами, – сделала она странный вывод.

– По какому поводу? – хмуро поинтересовалась я.

– Так просто, – ухмыльнулась Злата. – Снимаю нервное напряжение. Хоть я и на посту, все думают просто сижу сутки, но каждый раз что-нибудь новенькое. Вчера один наш рабочий… знаешь, эти приезжие из бывших союзных республик… кстати, его все почему-то зовут Молдовкин, хотя у него фамилия совершенно другая, – хихикнула она, – решил ночью прогуляться за территорией. Они тут кое-что ремонтируют, офисы делают и т. д. и частенько ночуют на объекте. Ох, и хлопот с ними! Им, видишь ли, скучно, и после рабочего дня они выходят из своей конуры, в которой спят, и общаются с нами, охраной. А с кем еще-то? Ну и наслушалась я! Не поверишь, один раз парень лет тридцати подвалил ко мне в полночь на пост и начал разговоры разговаривать. Он, мол, приехал из Молдавии в Москву, чтоб денег заработать. И жена – жена! – дала напутствие: пристройся на время к богатой одинокой москвичке, а как заработаешь, так домой. Он глянул на меня и спрашивает, одинока ли я. Представляешь, Оль? Смотрю я на него: зубы гнилые уже, но взгляд нахальный, усы, типичные молдавские, густые и немодные, терпеть не могу, лицо с полным отсутствием интеллекта. Я ничего против рабочего класса не имею. Но, знаешь, рабочий рабочему рознь! А тут стоит этакий самодовольный самец, и то сомнительного качества, и строит из себя покорителя женских сердец. В глазки мне заглядывает, думает, сейчас эта старушка клюнет на такую красоту.

– И что ты ему ответила? – улыбнулась я, проходя в комнату.

– Все, что он заслуживает, но при тебе повторять не стану, – рассмеялась Злата. – Мы на балконе, – добавила она.

«Мы? – удивилась я про себя. – Только этого мне не хватало!»

– Так вот, я вообще-то начала не про этого козла, – продолжила Злата, направляясь на свой балкон-террасу, – этот самый Молдовкин выкатывается на мой пост полтретьего ночи и просит выпустить его. Я, конечно, ни в какую! Он будет шляться невесть где, а я потом жди его до утра, не спи. Отправила вон. Только прилегла на раскладушку и задремала, звонит с соседнего поста моя напарница и говорит, что он к ней пришел. В общем, она его выпустила.

В этот момент мы вышли на балкон. Я увидела Костю, нового знакомого Златы, о котором я уже упоминала. Он сидел в одних трусах и чистил креветки.

– Приветик, Оля, – как ни в чем не бывало поздоровался он. – Извини, не встаю, не целую ручку, весь в этих креветках перепачкался.

«Лучше бы извинился, что в одних трусах, – недовольно подумала я, но промолчала. – Не очень-то мне нужны его поцелуи».

– Я, конечно, начала ругать ее, говорить, что не нужно было его выпускать, – продолжала Злата, садясь за стол и открывая литровую пластиковую бутылку с темным пивом, – но она мне: мол, ничего страшного, он за вином и обратно.

– Про этого придурка рассказываешь? – спросил Костя, продолжая чистить креветки.

– Ага, – сказала Злата и протянула мне стакан. – Давай, Оля, пиво хорошее. Это Костя принес, живое, не фильтрованное и очень недешевое.

– Хотел тебя угостить, зайка, – ухмыльнулся он.

– И вот проходит два часа, – продолжила Злата, – я уже спала давно сном младенца, звонит мне моя напарница, вся в истерике. Оказывается, этот Молдовкин снял девку и притащил ее сюда. Но когда они подошли к проходной, она уперлась, сказала, что она тут уже побывала и что ее три дня держали в каком-то помещении и три дня подряд имели двадцать таджиков или еще кто-то такого же вида. Тут я вспомнила, что действительно у нас на территории завода пару месяцев назад работали таджики и жили в старом полуразрушенном цехе. Девка заявила, что с места не стронется, а потом начала орать на всю улицу прямо напротив проходной. Молдовкин перепугался – сам тут на птичьих правах, выпустил ее и несолоно хлебавши пришел на пост. Он уже был пьян и час изводил мою напарницу жалобами на тяжелую московскую жизнь. Потом слезно просил ничего не говорить ни начальству, ни тем более его жене, которая в этой же бригаде работает маляром. Рука у нее тяжелая, и дерется она по всякому поводу. Я пообещала, что буду молчать, но смех меня разбирает, как только вспомню. Утром Молдовкин ходил мимо меня с потерянным видом, потом принес шоколадку и умолял молчать обо всем.

– За здоровье милых дам! – сказал в этот момент Костя и поднял кружку с пивом. – Креветки почищены, так что наслаждайтесь!

«Простота какая! – подумала я. – А то, что мне, может, неприятно после его пальцев есть эти креветки, ему и в голову не приходит?»

Мы выпили. Пиво и правда оказалось отличным. Я закусила сыром.

– Ты хотела поговорить о чем-то? – поинтересовалась Злата.

– Нет, – тут же ответила я.

И действительно, делиться с ней о моем бурном романе мне уже расхотелось.

– Хорошо, что выбралась, – заметил Костя. – Я еще в прошлый раз сказал Злате, какие у нее симпатичные подружки.

Он глянул на меня весьма откровенно и даже облизнулся. Я опешила и посмотрела на Злату. Но она в этот момент нагнулась и доставала из-под стола следующую бутылку.