Мертвое ущелье - Александр Тамоников

— Кажется, мы, Игорь Леонидович, вовремя, а? Каков Бекетов? В момент переломил ситуацию, и не зайди мы с Гошей сзади, неизвестно, чем бы обернулся запланированный вами арест!

Жаров бросил подчиненным:

— Связать капитана!

И отдал приказ по рации:

— Внимание всем постам! Находиться на позициях. Третьему отделению второго взвода перейти на передний край правого фланга. На месте оставаться лишь дозорам. Я, старший лейтенант Жаров, принимаю командование блокпостом на себя и вызываю поддержку! Личному составу находиться в полной готовности к отражению нового штурма противника! Приступить к выполнению приказа!

И добавил:

— Сержанту Родимцевой срочно прибыть на командный пункт!

Отключив станцию, Жаров кивнул Мансурову:

— Бекетова тоже в блиндаж, под охраной Демидова.

Отдав необходимые распоряжения, оборотень направился на командный пункт.

Кристина появилась почти одновременно с конвоем, введшим в блиндаж Бекетова. Лицо капитана было залито кровью. Упав на дно траншеи, он рассек о камень бровь, что и вызвало обильное кровотечение. Увидев Юрия в таком виде, Родимцева поднесла ладонь к губам, чтобы не вскрикнуть.

Жаров приказал ей:

— Срочно вызови на связь командира батальона!

Родимцева пришла в себя:

— Да, да! Конечно! Есть, товарищ старший лейтенант.

Бекетова усадили на кровать, грубо стерев полотенцем кровь со рваной раны.

Кристина же включила радиостанцию.

— Равнина! Я Затвор-21. Прошу ответить!

Оперативный дежурный ответил мгновенно:

— Я — Равнина! Слушаю вас, Затвор-21!

Родимцева запросила:

— Срочно соедините меня с Первым!

В ответ:

— Принял! Выполняю!

Через секунды:

— Я — Первый Равнины! Слушаю вас, Затвор!

— Первый, с вами желает говорить второй Затвор!

— Передайте ему связь!

Стоявший рядом с амбразурой Жаров подошел к радиостанции:

— На связи Жаров!

Комбат тут же спросил:

— Что произошло на посту? И почему докладываешь ты, а не начальник поста!

— Капитан Бекетов арестован мной!

— Что? В чем дело, лейтенант?

— Разрешите доложить по порядку?

— Давай! Чего тянешь резину? Докладывай!

Жаров выдал комбату все о том, что имело место произойти на блокпосту за последние часы, в своей, естественно, интерпретации.

— Итак, Первый, налицо предательство Бекетова. Уверен, он знал о том, что банда, разгромившая мирное селение на нашей территории, имела намерение прорываться через блокпост батальона.

Комбат перебил взводного:

— Откуда он мог знать об этом?

— А мы тут при задержании одну интересную штучку при нем обнаружили. Импортный прибор специальной импульсной связи. Такие у нас не применяются. Это первое! Второе, капитан, приведя подразделение в полную боевую готовность, мне лично отдал приказ, согласно которому при получении сигнала «Факел» я должен был отвести взвод от позиций контроля над Шунинским ущельем, снять отделение прикрытия этого ущелья и организовать оборону возле высоты 204,0, на запасных позициях. Что я и сделал. Но, как оказалось, выполнил приказ в то время, когда в зону ответственности левого фланга поста вошли прорывающиеся силы противника.

Белянин прервал старлея:

— Так банда осуществила попытку прорыва на нашем направлении?

Жаров вздохнул:

— Не только попытку, но благодаря усилиям Бекетова и сам прорыв!

Комбат воскликнул:

— Что? Головорезы прошли через блокпост?

— Большей своей частью, да! Я поздно успел вернуться на прежние позиции, и мои люди смогли уничтожить лишь с десяток бандитов.

— А чем же, вашу мать, занимались люди Бекетова? Или их он тоже отвел от передовой?

— Никак нет! Но правый фланг поста подвергся массированному обстрелу со стороны перевала Катаван, а также штурм из Катаванского ущелья, что отвлекло силы второго взвода от прорывающихся через границу сил! И факты говорят о том, что прорыв банды был спланирован и проведен не без самого активного участия Бекетова!

Комбат проговорил:

— Бекетова, значит?

Жаров ответил:

— Так точно! Он не только обеспечил прорыв банды, но в прямом смысле подставил под пули своих подчиненных, выведя их на невыгодные для отражения штурма позиции, в результате чего второй взвод потерял двенадцать человек, из них десять убитых!

— Десять человек?

— Так точно!

— Где Бекетов?

— Рядом со мной! Сидит на кровати! Хочу заметить что при задержании, предатель оказал вооруженное сопротивление, и только четкие действия сержанта Мансурова с рядовым Демидовым помешали оборотню пролить кровь моих подчиненных! Вы хотите поговорить с ним?

Комбат рявкнул:

— Я поговорю с вами обоими! И со всем личным составом блокпоста, не выполнившим боевую задачу. Подготовить прием вертолетов со второй ротой! Вместе с ней на блокпост прибуду и я! Будем разбираться на месте! Все. Конец связи!

Жаров повернулся к Мансурову:

— Возьми с собой человек пять взвода Бекетова и следуй к вертолетным площадкам. Часа через полтора прибудет комбат и вторая рота. Обеспечь безопасную встречу «вертушек»!

Сержант козырнул и вышел из блиндажа.

Жаров устало присел на стул, поставив между ног автомат. Бекетов молчал, смотря в одну точку. На пол капала кровь из рассеченной брови.

Старший лейтенант, приказав Демидову охранять Бекетова, вывел Кристину на свежий воздух. Ветер быстро разогнал и пороховую гарь, и запах боя, запах смерти! Оборотень попытался заговорить с Родимцевой, но та попросила оставить ее в покое. Жаров не стал настаивать. А через два часа старший лейтенант уже встречал комбата. Вторая рота в полном составе начала занимать позиции блокпоста.

Глава четвертая

Гарнизон у станицы Разгульной. Гауптвахта полка внутренних войск. 8 октября.

В 6 утра окошко железной двери одиночной камеры открылось, начальник караула объявил:

— Бекетов, подъем! Через пять минут выход в туалет!

Створка захлопнулась. Бекетов поднялся, присел на край солдатской кровати, потрогал опухшее веко. Вчера, после того как его вертолетом перебросили в гарнизон и по приказу Белянина определили на гауптвахту, жена Крабова обработала рану капитана. Сейчас глаз припух и немного болел. Но это ерунда по сравнению с тем, что творилось на душе у Юрия. Он поднялся, облачился в повседневную форму. Окровавленный камуфляж после душа ему позволили заменить на брюки и рубашку. Бекетов, одевшись, осмотрел камеру. Кроме кровати в ней находилась тумбочка, стол да два стула. Стены заляпаны неоштукатуренным засохшим раствором, на окне, выходящем во двор караульного помещения, крепкие решетки и деревянный щит, закрывающий половину окна. Выложив из тумбочки туалетные принадлежности, Бекетов взял со стола пачку «Явы» и зажигалку. Закурил. Подошел к окну, открыл форточку. Солдат-часовой тут же повернулся и поправил автомат. Бекетов сел за стол. Было слышно, как в коридоре отмеряет шаги еще один часовой.

Дверь открылась, в проеме показался молодой лейтенант, с пистолетом в руке. Страхуется парнишка. Ствол на «губе» в обычной ситуации положено держать в кобуре и на предохранителе. Но, возможно, начкар насчет Бекетова получил особые распоряжения. Лейтенант приказал:

— Арестованный Бекетов, встать и следовать в туалетную комнату!

Напряженный вид молодого, необстрелянного офицера вызвал невеселую усмешку у боевого капитана:

— Не суетись, лейтенант. Докурю сигарету, и пойдем в туалет с умывальником. А пока расслабься да ствол убери. Или не знаешь заповеди: достал оружие — стреляй? Пистолет не игрушка. Убери от греха подальше!

— Вы мне угрожаете?

— Угу! Обезоружу в коридоре, и кончится твоя жизнь, а моя мне безразлична.

Лейтенант замялся:

— Вы это, прекратите разговоры!

— Есть, товарищ лейтенант!

— Вы мне не товарищ!

— В господа успел выбиться?

— Вам вообще разговаривать с охраной не положено!

— Так заткнись сам!

Затушив окурок и взяв полотенце с бритвой, зубной щеткой, пастой и мылом в мыльнице, пошел на выход. Начкар отпрянул от двери вправо.

Капитан вышел в коридор. Лейтенант застыл вместе с солдатом-часовым шагах в трех от Бекетова, направив на него штатное оружие. Юрий вновь усмехнулся и свернул влево. Именно там, в левом крыле, находился туалет и умывальник. Охрана последовала за ним, соблюдая необходимую дистанцию. Все это казалось Бекетову сном. Но он, к сожалению, не спал.

Приведя себя в порядок, Бекетов вернулся в камеру.

Лейтенант закрыл за ним дверь и через окошко повеселевшим голосом объявил о том, что завтрак арестованному будет доставлен ровно в 8–00.

В семь часов дверь открылась. Бекетов взглянул на проем и увидел комбата. Тот вошел в камеру под причитания начальника караула: