Лето 1969 - Элин Хильдебранд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходя мимо «Сундука боцмана», Кейт думает, не зайти ли выпить. Завсегдатаи, наверное, свалятся с барных стульев или со смехом выгонят ее. Уайлдер часто бывал в «Сундуке», и Кейт либо звонила и просила отправить его домой, либо шла и сама вытаскивала оттуда мужа. И эти вечера были куда лучше тех, когда она врывалась в бар, ожидая найти Уайлдера, а его там не оказывалось.
Кейт не пойдет в «Сундук боцмана».
А может, «Угольный камбуз»? Шесть улиток и кусочек хлеба ее не насытили. Можно зайти за жирным чизбургером с жареным луком и картофелем фри, но Кейт считает, что в это время ночи она, скорее всего, столкнется с теми же персонажами из «Сундука», которые заправляются либо после дня пьянствования, либо перед ночью пьянствования.
Кейт поворачивает налево на Фэйр-стрит. Она зла как черт. У Билла Кримминса было достаточно времени. Она постучит в его дверь – какая разница, спит ли он? – и потребует ответов. Слышал ли он что-нибудь от своего шурина об увольнении Тигра?
Она и так знает, что нет. Если бы Билл что-то узнал, то непременно сказал бы. Но Кейт все равно спросит. Ей нужны результаты – и немедленно!
За два дома до «Все средства хороши» Кейт замечает такси, остановившееся перед их особняком. На мгновение ее сердце взлетает. Это Тигр приехал удивить мать. Или Кирби… Да, Кейт ужасно скучает по своей дикой дочери. Она так обрадуется, если это Кирби, вечер будет спасен. Или… может быть, это Дэвид. Кейт жалеет, что выпила полбутылки шампанского, два мартини и бокал каберне. Дэвид все-таки приехал, но он увидит, что ничего не изменилось. Кейт – выпивоха. Хуже того – пьяница.
Даже в темноте она различает фигуру мужчины. Вот и Дэвид. Кейт бросается вперед, думая, что ее единственная надежда – сдаться мужу на милость. Но, подойдя ближе, видит, что мужчина – не Дэвид. Это Ангус, доктор Ангус Уэйлен, который считает возможным изменять жене, беременной двойней.
– Стой где стоишь, – командует Кейт, и зять вправду замирает на дорожке перед домом. Ангус умен, но не особенно силен или пугающ. В очках и с острым носом он похож на умную мышь. Кейт чувствует себя оскорбленной из-за старшей дочери, к тому же она ярится на Битси. Это не сулит Ангусу ничего хорошего.
– Что ты здесь делаешь?
– Приехал повидаться с женой, – отвечает зять, провожая взглядом такси, уезжающее вниз по Фэйр-стрит.
– Во-первых, она спит. Во-вторых, у тебя хватает наглости заявиться сюда без предупреждения, после того как ты выгнал свою беременную жену. – Кейт щурится. На улице темно, и ей трудно разглядеть Ангуса. Она рада, что гнев в голосе скрывает опьянение. – Как ты смеешь!
– Я застал ее с братом. Это она вам сказала?
– Разумеется. Блэр объяснила, что ты неправильно истолковал их объятия. Она просто искала утешения у Джоуи, потому что узнала о твоей неверности.
– Насчет этого…
Но Кейт не хочет никаких оправданий или объяснений от Ангуса, она целых десять лет была замужем за бабником! Слышала достаточно оправданий и приняла достаточно извинений, до конца жизни хватит! Она понимает, как приятно отвергать отвратительное поведение, вместо того чтобы принимать, как Битси Данскоумб и когда-то сама Кейт. Может, в конце концов Блэр разведется, но по крайней мере сохранит свою гордость.
– По-хорошему прошу тебя покинуть остров и не возвращаться. Блэр заслуживает лучшего. Может, твой брат знает, как надо с ней обращаться, а если нет, она легко найдет себе другого. Мы оба это знаем, Ангус. А сейчас, пожалуйста, уходи.
– Мне нужно поговорить с ней. Нужно ее увидеть. – Зять дергает себя за волосы. (Как психически больной, думает Кейт.) – Она носит моих детей.
– Раньше надо было об этом думать, до того как начал изменять. И прежде чем вынудил ее уйти. Спокойной ночи, Ангус, и до свидания.
– Кейт, прошу вас.
Она пытается вспомнить, называл ли Ангус ее раньше по имени. Он на десять лет старше Блэр, поэтому может чувствовать себя ровесником Кейт, хотя, конечно, таковым не является. К тому же они не настолько любят друг друга, чтобы зять называл ее мамой. Ангус должен обращаться к ней «миссис Левин», но если его сейчас поправить, то он только дольше задержится.
– Следующим моим шагом будет звонок в полицию, – говорит Кейт. Любой, кто знает Кэти Николс Фоли Левин, понимает, что она никогда в жизни не впутает мигалки и сирены в семейное дело.
Но Ангус Уэйлен не знает Кейт и поэтому отступает, поднимая руки вверх.
– Хорошо-хорошо, я ухожу. Только, пожалуйста, скажите Блэр, что я приезжал повидаться.
Кейт кивает, этот жест может означать что угодно. Она ждет на улице, пока Ангус спускается по Фэйр, сворачивает на Мэйн и исчезает.
Summertime Blues (реприза)
Ожерелье бабушки пропало. Каждый раз, когда Джесси мысленно произносит эти слова, ее охватывает приступ тошноты. Дважды рвало, хотя после пропажи ожерелья она несколько дней почти ничего не ела. Мать каждое утро спрашивает, хорошо ли Джесси себя чувствует. Говорит, что она выглядит осунувшейся. А потом делится с Блэр:
– Возможно, это половое созревание. Скоро Джесси станет женщиной!
На что сестра отвечает:
– Бедная Джесси!
Никто из них не догадывается, в каком затруднительном положении оказалась Джессика. Золотое ожерелье с бриллиантом пропало. Она потеряла его.
Единственный человек, который знает, – Пик. Как только Джесси сделала это ужасное открытие, то задрожала и расплакалась, а ее надежды на первую романтическую встречу сменились совершенной катастрофой.
– Что случилось? – спросил Пик. – Джесси, в чем дело?
Она снова стала Джесси, а не Джесс. Ей доверили нечто ценное – на самом деле бесценное, – а она потеряла. Джесси пыталась объяснить это Пику между рыданиями, но ей пришлось замолчать, потому что не хотелось насторожить мистера Кримминса. А тот, несомненно, отправился бы прямиком к Экзальте.
– Ожерелье моей бабушки… Я надела его на ужин, а теперь оно пропало.
– Господи, – воскликнул Пик, но по тону было ясно, что он не понимает ситуации.
Пик мальчик. Мальчикам нет дела ни до драгоценностей, ни до сентиментальности, хотя Джесси продолжала объяснять, что ее дед по материнской линии, давно умерший Пенн Николс, подарил это ожерелье Экзальте на первую годовщину свадьбы. И само ожерелье было ценным, золотым с бриллиантом. Это Пик понял, поэтому они встали на четвереньки и обыскали каждый дюйм пола «Пустячка».
Затем прокрались на улицу и проверили мощеную дорожку и полоску травы между домами. Пик достал из ящика на кухне фонарик, но батарейки почти сели, свет был размытым и почти не помогал. Ребята обыскали террасу, а затем пошли во «Все средства хороши», где обшарили линолеум на кухне. На полу остались крошки от тостов, семена сушеных помидоров, злаковые хлопья, но никакого ожерелья. Они вышли
