Путник: легенда о забывчивом попаданце - Даровский Жан

— Оглох?! Ну-ка живо убирайся с дороги господина Великого Управителя! А не то тебя живо за обочину выбросим — шкварникам на корм! — вновь раздалось со спины странного животного, и я наконец углядел там всадника.

То был весьма странный тип, судя по одежде — тот еще ролевик. По крайней мере, раньше я людей одетых подобным образом не встречал. На хамоватом незнакомце были надеты кожаные доспехи и длинный плащ.

— Погоди, Фрам, дай мне взглянуть на этого человека.

Первого всадника отстранил второй. Он выглядел гораздо солиднее и одет был дороже — броню не носил, зато блестел золотыми цепями на шее и драгоценными камнями на пальцах и запястьях.

— Как ваш личный телохранитель, не могу допустить этого, господин Плего. Этот человек ведет себя странно, будто невозвращенец за обочиной. Возможно он сумасшедший, или притворяется. В любом случае я советую вам поостеречься.

— Кто ты? — не вняв совету своего охранника, поинтересовался этот, второй, который, как я догадался, был боссом первого.

— Я… — я замялся, не зная, что ответить. И не потому, что придумывал себе внятную легенду. Все обстояло гораздо хуже — моя голова стала дырявым ведром, из которого в один миг вытекло все, что я помнил о себе до сего момента. Что-то вертелось в памяти, мелькало, но я никак не мог это ухватить. Ощущение такое — будто проснулся после впечатляющего сна, но вспомнить его уже не можешь. Есть ощущение, что позабыл нечто важное, но ни одной детали, ни одного кадра, чтобы схватиться за него и вспомнить, память уже не отдает…

— Все ясно, Фрам. Это путник. Помнишь ту, последнюю группу, которой мой маг стер память, чтобы они могли отыскивать новые пути интуитивно, мысленно не сверяясь с привычными маршрутами. Похоже он из них.

— Те вроде соображали, а этот совсем какой-то отмороженный, — продолжал осторожничать Фрам, пытаясь втиснуть своего пятнистого коня между мной и боссом.

— Группа была пробной, и маг не распределил силу заклятия на всех равномерно. Этому парню похоже досталось больше остальных. Эй, ты, обратился он ко мне, ты что-нибудь соображаешь?

Я медленно кивнул, соврав. Слово «соображаешь» относилось ко мне в тот момент весьма отдаленно.

— Тогда иди за мной….

Я очнулся, и все встало на свои места. Вот он, последний кусок мозаики, растерянных паззлов памяти, утраченный казалось бы навсегда…

Надо мной чудовищным спрутом вилась Муза. Ее смертоносные щупальца уже тянулись к моим ногам и рукам, готовясь схватить, чтобы без разговоров разорвать на куски.

Я откатился в сторону и укрылся за обломком рухнувшей статуи. Безголовое тело Великого Управителя стало для меня неплохим прикрытием — ослепленная Муза несколько раз хлестнула по нему, выбив искры, но меня не обнаружила.

Так сон или явь? Правда или бесплотная фантазия ищущего надежду на спасение ума? Выдохнув, я вынул из ботинка заветный нож. Пять черных камней на рукояти блеснули таинственно и грозно, и я не заставил себя ждать — утопил их все по очереди…

…Нож в моей руке дрогнул, будто живой. Я раскрыл ладони, не мешая оружию трансформироваться — все, как в видении. Дождавшись завершения процесса, я сжал рукоять, выпуская на свободу смертоносный лазерный луч, и словно почуяв неминуемую опасность, над моей головой отчаянно и грозно заревела Муза:

— Ты все-таки принес его сюда! — громогласный рев монстра отразился от высокого потолка и стен зала приемов. — Знай, он тебе не поможет! Ничто не поможет, потому что этот мир мой! Все миры мои, и все души живущие в них! Все…Все до одной! И твоя душа!

Брильянтовые щупальца устремились ко мне, желая скрутить в смертельных объятьях, но блестящую холодным драгоценным инеем броню тут же полоснул алый луч. И тут же последовал новый рев монстра, в этот раз он прозвучал болезненно и трусливо.

— Подожди, путник, подожди! — щупальца моментально втянулись в ошметки разворочанного тела Ольвиона, и измятая потрепанная кожа вновь собралась в человеческую фигуру, правда теперь она выглядела неестественно, помятой и покореженной, словно плохо сделанная кукла в человеческий рост. — Ты умыкнул кусок моей идеальной брони и знаешь, на что она годится. Я дам тебе еще брильянтов, если ты встанешь на мою сторону.

Я молчал, решительно глядя на спасовавшего монстра, говорить с ним мне совершенно не хотелось, но Муза расценила мое молчание, как внимание к собственным словам и продолжила:

— Кроме брильянтов, я отдам тебе место Великого Управителя и все пути этого мира лягут к твоим ногам. Только представь, кем станешь ты, имея несокрушимую броню и беспредельную власть….

— Заманчивое предложение, но я уже пообещал одному человеку разобраться с тобой, а кидать людей я не люблю, — равнодушно ответил я.

Хотелось добавить, что я не люблю общественную работу, и должность Великого Управителя меня интересует мало. Брильянтовая шкура — это конечно лучше, но кто знает, вдруг и у меня от переизбытка брильянтов в организме щупальца из всех мест полезут? Нет уж, спасибо, хватит мне и кулаков… Да и вообще, все это лирика, попадаться на обещания коварного чудища я не собирался — слишком очевидно, на понт берет ведь, падла, так сказать, на дурака, на жадность давит, даже не на жалость…

То ли все мои мысли были налицо, то ли Муза их прочитала, пробуравив злобным взглядом мой череп, только больше она торговаться не стала, с пронзительным свистом и злобным шипением рванула остатки измятого тела Ольвиона, выстреливая всеми своими щупальцами. Они сверкнули опасными бликами и, как кнуты, посекли воздух.

— Значит, нет?! Нет?! — разгневанный вопль чудовища эхом прокатился по залу.

— Нет, — кивнул я, крепче сжав нож в кулаке. — Мой ответ нет.

— Тогда ты умрешь, глупец!

Муза рванулась стремительно, растягивая щупальца и опутывая ими все пространство вокруг.

— Тебе не уйти, — шипело чудовище, заставляя меня вновь спрятаться за статую, — тебе деваться некуда, здесь ты как в ловушке. Здесь я паук, а ты — глупая муха…

… С этими словами Муза приблизилась вплотную, оказалась совсем рядом, и я не упустил момент — изловчился и прыгнул, минуя разведенные в стороны щупальца, и, достигнув блистающего, драгоценного тела вонзил в грудь врага лазерный клинок…

Чудовище взвыло страшным, невыносимо высоким, исходящим на ультразвук голосам, его тело содрогнулось, а потом взорвалось, разлетевшись по залу кусками. Меня отбросило к стене, засыпало кусками вонючего черного мяса, пахнущего болотной жижей, а потом засыпало сверкающей пылью рассыпавшейся бриллиантовой брони.

Взрыв оглушил, я некоторое время провалялся у стены, не в силах двинуться и зашевелился, лишь услышав, как по залу зазвучали шаги. Я задвигался, тщетно пытаясь встать на ноги — ко мне навстречу уже спешили друзья. Первым подскочил Адька в зверином обличье:

— Ты жив? — он подставил под руку лохматое плечо, помогая подняться на ноги. — Что это за вонючая дрянь тут раскидана?

— Муза, — прохрипел я, ощущая, как при каждом вздохе отдает болью в груди: сломанные ребра вещь не из приятных, но, по сути, ерунда, ведь битва с Музой могла закончиться и гораздо более серьезными повреждениями, если вообще закончиться… — Вы-то как?

— Лучше не придумаешь, — обрадовано выкрикнул в ответ Бри.

Его лицо сияло радостью, а куртка и доспех были сплошь усеяны пятнами крови — здорово ему похоже досталось. Не лучше выглядела и Азия — ее плечо пересекала рубленая рана от меча.

— Все кончилось, Жила, — сдержанно улыбаясь, сказала она. — Гвардейцы Ольвиона сложили оружие, когда по зову Плего явились новы, а с головорезами Гидры разобрался Кира. Жалко, что сам Гидра сбежал, но далеко ему не уйти — люди Великого Управителя уже выдвинулись по его следам…

— Я понимаю, что все давно не виделись и соскучились, — навострив уши подметил Адька, — но, может, двинем отсюда? Уж больно погано тут воняет.

Запах вокруг действительно стоял премерзкий. Я заметил, что плоть чудовища начала разлагаться почти на глазах. Над мясными кусками блистающим облаком витала брильянтовая пыльца, после взрыва она стала совсем невесомой и теперь чуть заметно сверкала в воздухе.

Среди вонючего месива валялся мой нож. Лазерный луч потух, и теперь футуристическая рукоять тускло поблескивала среди черного месива. Отпустив адькин загривок, я дохромал до оружия и подобрал его. Застыв на секунду, еще раз оглядел разгромленный зал приемов и то, что осталось от грозного врага. Так вот ты какая, победа! Не горькая и не сладкая, какая-то оглушительная, нереальная… Вот стою я тут теперь и поверить не могу, что все кончилось, не могу осознать…

— Эй, Жила! Чего застрял? — нетерпеливо окликнул меня Умеющий, — Меня сейчас вывернет от этого запаха!