Другой сценарий - Ande

— Мерзкая, гадкая старуха! Мы уезжаем в город. Где документы?

— К чему это? От меня всем одно беспокойство…

— Вы еще должны задушенным голосом сказать мне: — «Ипполит, драгоценности я спрятала в стуле!» Ну, Софья Игоревна, ну взрослый же человек!

Я дернул ящик комода. Там, аккуратно сложенные в папку, лежали её документы. Пенсионная книжка, паспорт, какие-то справки и бумажки. Сунул в рюкзак.

У нее здесь есть что надеть. Понятно, что старое и неудобно. Но она заранее эту дурь спланировала! Ходить она почти не могла. Похоже, ещё и не ела. Одел в свою куртку, отнес и посадил в машину, на переднее сидение. Пристегнул ремнем, завел авто, и включил печку на полную. Замок пришлось немножко подбить, и он закрылся надежно.

Выезжая из Сестрорецка на Приморское шоссе, я спросил:

— У вас же здесь была помощница, Ирина, да?

— Она еще в августе сломала ногу. Коля, куда ты меня везешь? Зачем я тебе?

— Я хочу, что бы вы простудились на моих похоронах. И я это вам устрою. Вы давно не ели?

— Давно, — печально согласилась она. По ее лицу текли слезы.

На въезде в город мне махнул палкой гаишник. Вальяжно приблизился. Но, увидев седые волосы и гордый профиль старухи, махнул палкой, проезжай мол.

— Вот видите, Софья Игоревна. Когда вы в машине, я могу возить хоть революционные прокламации, никому до меня нет дела. А вы говорите…

Когда я внес её в квартиру, у меня образовалось множество дел. Уложил её на кровать. Бросил в кастрюлю курицу, купленную на Сенном рынке, и поставил вариться. Включил воду в ванной и заткнул пробку. Пока наливалась вода, позвонил Каверзневу. Одиннадцать часов, надеюсь не спит.

— Евгений Михайлович! Я тут привез Софью Игоревну. Она, похоже, захворала. Как бы не воспаление легких. Не поможете с врачом, и сиделкой? И вообще, — мне вдруг в голову пришла креативная мысль. — Не подъедете? А то я один не управлюсь.

Потом раздел, и помыл Софью Игоревну в ванной. Вернее, она сама помылась, я сидел рядом и присматривал. Когда я нес её в машину, почувствовал что — попахивает. О чем ей и сказал.

Потом отнес обратно на кровать, помог надеть сорочку, и укрыл одеялом. Тут раздался звонок. Это пришел Михалыч. Пока он разговаривал с хозяйкой, процедил бульон, и поставил чайник. Заварил заварочный чайник Дарджилинга. Напоил её бульоном. Оставил Каверзневу чай, в который плеснул коньяка, и пошел на кухню курить.

Налил себе рюмку. Черт, больше нельзя. Завтра ездить много. Мысль, пришедшая мне в голову, нравилась мне все больше и больше. Я даже уже не так злился. Хотя, я тут, понимаешь, оформляю себе загранпаспорт, а у меня, при невыясненных обстоятельствах, помирает вот эта родственница. И ОВИР, прослезившись, меня все же пропускает? Это не говоря про что и сколько мне наговорят в ментовке. И, по любому, будет мнение, что я старуху бросил помирать. Оно мне надо?

На кухню пришел Михалыч. Софья Игоревна уснула. Врач будет через час. Налил ему чаю.

— Ещё будет нужна сиделка, Евгений Михайлович.

— Я думаю, на время болезни врач, что придет, нам предоставит. Он дорого берет, но того стоит. А на дольше — нужно искать. Хорошую сиделку найти трудно.

— Вы, Евгений, говорили, что квартира Лившицов свободна? — он кивнул. — Отлично!

Мысль, что я думал, была симпатичная со всех сторон. Мы, Евгений Михайлович, проведём социальный эксперимент. У меня есть дальняя родственница. Одинокая женщина. От тоски — попивает. Давайте, Евгений Михайлович, попробуем сделать из нее компаньонку для бабки. Скажем Софье Игоревне, чтоб занялась перевоспитанием, а моей родственнице вменим уход, заботу и вообще.

— Это было бы неплохо. А ты уверен, что она справится? И как тогда быть с тобой, если она туда пропишется?

— Давайте решать в процессе? И вот еще что, для моей родственницы нужен будет нарколог. Как раз пока старуха поправится, родственница в себя придет. Завтра, с утра, поедем, посмотрим, что там за квартира. И я её привезу.

Я снял трубку и набрал Суркова.

— Сурков! Хорош спать! Мне нужна твоя помощь!

— Дух, я немного занят.

Где-то рядом с Сурковым женский голос произнес — «Не немного, а очень занят!»

— Ленке привет, Серега, ты бы подъехал завтра с утра.

И тут я услышал на той стороне провода скандал. Это что еще за Ленка, Сережа? Кто тебе звонит? Отстань от меня, скотина! И финальное — «Пошел в жопу, урод!» И, кажется, расслышал хлопок двери.

— Ты знаешь, Дух, — не предвещающим ничего хорошего голосом сказал Сурков в трубку. — Я сейчас подъеду.

И я с облегчением, на всю квартиру, громко заржал.

— Ты понимаешь, что я тебя спас, Серега? Не благодари, чего уж…

Врач пришел спустя еще минут сорок.

Утром я дозвонился в деканат. Маша! У меня тут бабушка заболела. Меня сегодня не будет. Справка прилагается. Предупредишь? Мы с Каверзневым оставили Суркова с Софьей Игоревной, дожидаться сиделку. А сами поехали в квартиру на Средней Подъяческой. Это недалеко, но я потом был намерен уехать.

Врач, что приехал в полночь, оказался хорош. Вполне качественно осмотрел пациентку и исключил воспаление легких. ОРЗ. Вот рецепты, сиделка будет завтра, в полдесятого. Поставит поддерживающую капельницу. Пациентка истощена, усиленное питание. Но диетическое. Сиделка покажет и расскажет. Он же, дал телефон нарколога. После звонка приедет в течении часа. Берет столько же. Может предоставить медбрата. Сами понимаете, пациенты у наркологов специфические.

Квартира оказалась неплоха. Две большие комнаты, приличная кухня. Второй этаж. Из недостатков — окна во двор. Я взял ключи, и уехал. Каверзнев обещал быть снова к часу, а пока ушел в помощь Суркову.

Столовая Сельмашзавода была еще закрыта. Пришлось идти черным ходом. Тамара Сергеевна Пылаева мыла пол в посудомоечной.

— Привет, Тома! У меня к тебе дело, — я достал из рюкзачка термос, налил туда кофе, и щедро сдобрил коньяком. Протянул ей.

Выглядела она не очень. Нет, до