Моя грязная Калифорния - Джейсон Мосберг

Когда видео закончилось, Джоди спрашивает:

— Есть что-то, о чем ты мне не рассказываешь? Марти был замешан в каком-то преступлении или что-нибудь в этом роде?

У Шайло дрожат губы; она хочет сдержать слезы. Но больше не может. Плотина прорывается, и слезы текут.

Джоди ждет объяснений. Рори прижимается к ноге Шайло.

— Я сделала аборт.

И все сразу встает на свои места. Настроение, интонация, метафоры о жизни и смерти. Убийство. Сожаления. Чувство вины. Духовный подтекст, загробная жизнь или ее отсутствие.

— Прости, — говорит Джоди.

Он так сосредоточил все мысли на видеозаписи, оказавшейся бесполезной для его расследования, что проходит пара минут, прежде чем он думает об аборте. Если бы она не сделала аборт, они с Марти остались бы вместе? Избежал бы Марти той беды, в которую попал? Был бы Марти сейчас жив? Был бы все еще жив его отец, готовясь стать дедушкой? А Джоди стал бы дядей. Дядя Джоди.

— Я беспокоюсь о тебе, Джоди. Что будет с тобой, если ты выяснишь, что произошло с Марти, если ты узнаешь, что он ввязался во что-то плохое? Что он не просто невинная жертва, а сделал что-нибудь?

Шайло продолжает плакать. Джоди не знает, что ей ответить.

Шайло вытирает слезы.

— Я иду на пробежку, — говорит она.

Джоди понимает: что бы ни было между ними, это не может долго продлиться. Она с ним порвет. Может, не тогда, когда вернется с пробежки. Может, и не завтра. Но обязательно порвет.

Глава 31

Тиф

Звонит телефон. Идентификатор звонка гласит: «Тюрьма штата Калифорния». Она проводит пальцем по экрану, чтобы ответить на звонок, гадая, Майк это или Филип.

Это Филип.

— Просто хотел узнать, как дела, — говорит он. — Майк рассказал мне про заказ бронефургона «Бринкс».

— Да, от Игл-Рок до Палм-Спрингс. Я думаю, тайник с картинами изначально был в Игл-Рок.

— Согласен. Он делал ремонт в своем доме в Палм-Спрингс. Вполне логично, что после ремонта он перевез картины туда.

— А что у Честера было в Игл-Рок? Офис, склад или что?

— Не знаю.

Тиф надеялась, что Филип звонит с новой информацией.

— Так у тебя нет идей?

— Нет.

— Ну ладно, чувак. Я тут делаю все возможное, проверяю каждую щель.

Звонят в дверь. Тиф смотрит в глазок. В коридоре стоит латиноамериканка, офицер полиции Лос-Анджелеса.

— Мне нужно идти. — Тиф вешает трубку.

— Тифони? — спрашивает женщина. У нее мягкие, пышные формы и твердый взгляд.

— Да, Тифони.

— Вы звонили нам по поводу машины с желтыми дисками.

— Да.

— Мы с напарником поговорили с этим человеком.

— Это был тот парень, Декс?

— Нет. Это была женщина. Мы не думаем, что это имеет какое-либо отношение к вам. Она искала мужчину, с которым у нее была связь, по имени Майк.

— Погодите, что? Майк? Это мой муж. Кто она такая?

— Извините, мэм, в отчете сказано, что вы живете одна, — говорит офицер, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Кто сказал, что у нее была связь с моим мужем?

— Мэм, я не хочу вмешиваться.

— Поздно. Уже вмешались. Как ее зовут?

— Александра.

Все тело Тиф напрягается — горло, кулаки, плечи.

— И что она сказала?

— Сказала, что Майк не перезванивает ей и не отвечает на сообщения, и поджидала его возле дома, чтобы поговорить.

— Что ж, ей придется ждать целый год.

* * *

Тиф укладывает Гэри спать пораньше и выпивает несколько бокалов вина. Обычно вино ее смягчает, но сегодня вечером смягчения не будет. Алкоголь превращает печаль в ярость, словно подливая масла в огонь. Она никогда не подозревала Майка в измене. Но, может быть, ее не должно удивлять, что прожектер Майк завел кого-то на стороне. Ее подруги Трейси и Моник всегда предупреждали ее, что Майк — из тех, кто не может удержать член в штанах. В его хитрых способах зарабатывания денег они видели признаки двуличия. Тиф защищала Майка перед подругами, говоря, что он верный, как собака.

Майк — собака. Метафора не изменилась. Изменился контекст.

* * *

Тиф просыпается с похмельем. И все утро проводит в ненависти к Майку. После обеда она достает из сумочки визитку.

— Алло?

— ДеАндре?

— Ага.

— Это Тифони.

— Кто?

— Я приходила к тебе в офис несколько недель назад. Ты дал мне свою визитку.

— Девушка с пленительной улыбкой.

— Твое приглашение на ужин остается в силе?

— Полностью в силе.

— Ты свободен?

— Ага. Когда тебе удобно? В эти выходные?

— Как насчет сегодня вечером?

— Сегодня нет, я должен… — Он делает паузу. — А хотя я могу передвинуть. Да, я свободен. Тебе нравится итальянская кухня? Есть хороший ресторан в Калвер-Сити, «Новаченто».

Она так сильно волновалась перед тем, как ему позвонить, что совсем забыла про свое ограничение на поездки.

— Как насчет того, чтобы я приготовила тебе ужин у себя дома?

* * *

Тиф просит свою маму забрать Гэри на ночь, сказав ей, что у нее расстройство желудка. Она решает надеть длинный синий сарафан от «Сабрак». Подол сарафана волочится по полу и собирает грязь, поэтому она редко его носит. Но это один из немногих ее нарядов, который может скрыть монитор.

ДеАндре болтает без умолку, то ли от смущения, то ли наоборот, от уверенности в себе, прыгая с темы на тему — от хип-хопа к ностальгии по девяностым, от политики к его семье.

— Через несколько лет все будут кататься на заднем сиденье.

— На чем? — спрашивает Тиф, осознав, что ее мысли где-то блуждают.

— Мы будем ездить на беспилотных автомобилях.

— А-а.

Доев тако с курицей, они переходят на диван.

— Подожди.

Она встает и выключает свет, надеясь, что в темноте он не заметит монитор. Когда она возвращается на диван, он стягивает платье через голову, укладывает ее на подушки.

— О, — вдруг произносит он, и его губы застывают в удивленном выражении.

— Вот черт.

— Ты под домашним арестом?

— Я надеялась, что ты не увидишь.

Смущенная, она тянется к платью, чтобы надеть его обратно.

— Нет, это круто. Сексуально. И как долго ты сидишь тут? А? Позвала меня, чтобы я скрасил твое одиночество?

Она улыбается, когда он притягивает ее к себе. Предательство Майка заставило ее выудить визитку ДеАндре из своей сумочки. Но пусть даже это началось таким образом, сейчас речь идет не о мести. Сейчас она испытывает настоящее влечение. В новизне ситуации есть неловкость. Но в этой новизне есть и страсть.

Пока они одеваются, ДеАндре молча смотрит на нее.

— Чего? — спрашивает она.

— Я хотел спросить тебя о том дне в «Бринкс».