История Востока. Том 1 - Леонид Васильев

К неполноправным из числа рабов разных категорий фактически примыкали и кармакары. Спецификой их положения было то, что в отличие от своих собратьев, скажем в Вавилонии, где лица наемного труда объединялись в профессиональные группы и чуть ли не диктовали свои условия нанимателям, чувствуя себя своего рода силой, в варново-кастовой Индии это были по преимуществу представители низших каст или изгои, стоявшие вне каст. Это уже само по себе определяло их статус, так что ни о каких претензиях речи быть не могло. Фактическое же использование кармакаров как лиц наемного труда – это могли быть ремесленники, слуги, пастухи, батраки – сближало их с рабами, тем более рабами-должниками, в единую общую категорию зависимых и неполноправных. Правда, существенным отличием кармакаров от рабов всегда были договорные условия найма, но в юридическом плане эта немаловажная деталь давала не слишком много. Кармакара нельзя было продать как личность, но он продавал себя как работника и без этого не мог существовать. Неудивительно, что в источниках, например в Артхашастре, для сводного обозначения лиц обеих этих категорий существовал единый и весьма устойчивый термин-бином – даса-кармакара.

Кроме немногочисленных рабов-иноплеменников, несколько большего количества рабов-должников и наемников-кармакаров в традиционной социальной структуре древней Индии существовали и иные категории неполноправных – те, кто стоял на низших ступенях варново-кастовой иерархии или вне системы каст вообще. Независимо от того, продавали ли они себя как работников, т.е. были ли кармакарами, эти люди в Индии всегда были в положении презираемых, а то и подлых, неприкасаемых. Но для того, чтобы лучше определить статус этих лиц, необходимо снова обратиться к системе варн, трансформировавшейся на рубеже нашей эры в систему каст.

Варново-кастовая социальная иерархия

Выработанная веками система варн на рубеже нашей эры уже во многом изменилась. Изменения шли в ряде направлений. Об одном из них – сближении статуса двух нижних варн и противопоставлении их двум верхним – речь уже шла. Но этим дело не ограничивалось. Прежде всего, намечалась заметная дифференциация, как имущественная, так и социальная, в верхних варнах, особенно в варне брахманов. Количество брахманов росло, и далеко не все они требовались для ритуально-культовых жреческих нужд. Да и не все были склонны или способны к этого рода деятельности. Неудивительно поэтому, что немалое количество брахманов, оставаясь по варне именно брахманами, начинало заниматься иными, не присущими хранителям мудрости и жрецам делами, вплоть до весьма непрестижных (лекари, актеры, пастухи и др.). Что касается кшатриев, то здесь тоже происходили серьезные изменения, но иного плана. Первоначальные наследственные кшатрии, прежде всего воины, уменьшались в числе, в немалой степени за счет сражений и взаимного истребления, придворных интриг и драматических эпизодов в периоды смены власти и династий. Это касалось и многих древних правящих аристократических родов. В то же время приходившие им на смену правители, чиновники и воины из других варн (вспомним, что во главе ряда династий оказывались выходцы из шудр, причем советниками их нередко становились брахманы) не имели права с легкостью проникать в варну кшатриев – закон индийской варны гласил, что она зависит от рождения, а не от имущественного или социального положения человека. Конечно, могли быть исключения из общего правила, но в целом закон оставался законом и следствием его было постепенное уменьшение численности и значимости варны кшатриев.

Сильно возросли и укрепили свои позиции отдельные представители обеих нижних варн, вайшьев и шудр. Из их числа вышло немало зажиточных городских жителей. По меньшей мере часть их проникла и в верхние слои общества, в число правителей, чиновников, воинов. Получался некоторый парадокс: обычная норма по-прежнему следовала традиционной градации варн с соответствующими привилегиями и санкциями в случае правонарушений для членов каждой из них, тогда как реальная жизнь во многом сместила акценты. Практически дистанции между варнами оказались иными, нежели они были прежде. Нужна была корректировка, некий иной масштаб социального счета.

Но изменения в традиционной системе варн только этим не ограничились. Во-первых, индианизация южных районов Индостана все время вводила в состав индийской культуры и индийского общества, включая и систему варн, новые контингенты. Конечно, большинство заново приобщенного к индийской цивилизации населения южных районов почти автоматически становилось в число шудр. Но ведь среди новообращенных были и жрецы, правители, чиновники, воины. Как было быть с ними? Особенно если они продолжали исполнять свои привычные функции и по образу жизни и социальному статусу явно не соответствовали обычным индийским шудрам? Аналогичным образом обстояло дело с ассимилировавшимися в Индии воинственными завоевателями, оседавшими в Северной Индии и волна за волной поглощавшимися ею (греки, бактрийцы, парфяне, гунны, юэчжи и др.). Часть их соответствовала варне кшатриев, но о возможности включения в эту варну уже упоминалось. Это было делом не простым и потому широкого потока в число кшатриев не следовало ожидать.

Во-вторых, в рамках каждой из издревле существовавших древнеиндийских варн шел свой процесс внутренней дифференциации и специализации. Те, кто оставался в пределах варны, но специализировался на какой-то части из тех широких функций, что прежде были общими для всех членов данной варны, начинали заметно отличаться от остальных. Это вызывало естественное дробление прежних четырех варн на более мелкие подразделения внутри них, на своего рода субварны, каждая из которых объединяла людей близкой специальности, сходного рода занятий и квалификации и к тому же имела тенденцию к последующей еще более узкой специализации.

В-третьих, сложность жизненных обстоятельств постоянно порождала внутри каждой из варн многочисленные конфликты, связанные с браками либо сожительством представителей разных варн и с неясностью по поводу варновой принадлежности детей от смешанных браков. Возникала объективная потребность в дифференциации членов варны на чистых и смешанных, а смешанных на тех, одним из родителей которых был представитель более высокой или более низкой варны, а то и лицо, вообще стоявшее вне варновой системы.

Наконец, наличие в обществе некоторого количества неполноправных, в том числе стоявших вне варн рабов-иноплеменников, а также тех, кто занимался преимущественно тяжелыми и нечистыми работами, тоже вело к образованию групп людей, связанных общностью их нелегкой доли, близостью их социального положения и профессиональных занятий. К этому стоит добавить, что в отсталых районах Индии, в ее джунглях продолжали существовать племена, еще не знакомые с земледелием и скотоводством, промышлявшие охотой, рыболовством и собирательством. Всем им тоже нужно было найти какое-то место в генеральной системе замкнутых сословных групп.

Все эти и некоторые другие факты сыграли свою существенную роль в трансформации древней системы варн и превращении ее в более сложную, дробную и строго иерархически организованную систему каст. Каста (джати, т.е. род) – это замкнутая эндогамная группа людей, обычно наследственно занятых в определенной сфере деятельности. Именно в такого рода касты и консолидировались как все мелкие специализированные группы внутри старых варн, так и вновь индианизировавшиеся жители юга либо представители осевших в Индии иноплеменников-завоевателей, не говоря уже о появившихся на свет в результате смешанных браков, о неполноправных и т.п. Пришедшая на смену четырем древним варнам система из многих сотен и даже тысяч каст стала в новых условиях гораздо более удобной. Будучи неизмеримо более гибкой, она позволяла безболезненно включать в себя все новые и новые касты, предоставляя каждой из них определенное строго фиксированное место в общекастовой социальной иерархии. Те, кто стоял вне существующих каст или родился от смешанного брака, до поры до времени был своего рода кандидатом на включение в систему каст. Коль скоро та или иная группа внекастовых лиц организовывалась в очередную касту, она включалась в систему, обычно занимая вначале низшее место в сложившейся кастовой иерархии. Только такое включение могло узаконить место человека в генеральной всеохватывающей системе социально-сословных связей.

Кастами могли стать и становились племена, секты, группы лиц сходных занятий. В особую группу выделялись те, кто занимался нечистыми профессиями (убой животных и выделка кож; уборка мусора; работа с трупами; профессия знахарей, палачей, актеров и т.п.). Они либо принадлежали к самым низшим кастам, либо вообще стояли вне каст и считались неприкасаемыми, т.е. теми, чье прикосновение способно осквернить членов иных каст, особенно брахманских. Положение неприкасаемых в традиционном индийском обществе – а их со временем становилось все больше – в социальном плане было худшим, чем положение рабов. Их чурались, как прокаженных. Их презирали. Они не имели почти никаких прав и были обязаны довольствоваться худшими условиями жизни, питаться чуть ли не отбросами и т.п.