Пятёрка отважных. Лань — река лесная - Александр Осипенко

— Покажи, покажи мне это сочинение! — нахмурился дед. Он водрузил на нос очки и тут же сорвал их. — Валерка! — крикнул он на всю поляну. — Гуз. Поди сюда!

Тишина.

— Я кому говорю?!

Ни звука.

— Алик!

И снова в ответ молчание.

— Ах, обормоты! Ну, вам же хуже будет! — проворчал дед и, захватив хворостину, направился в палатку.

Там — только рассыпанные на полу яблоки и груши да старенькая Валеркина шапка. Григорий Петрович почесал за ухом, поднял с земли, грушу, долго глядел на неё, потом понюхал и… надкусил. «Смотри ты, вкусная какая!» — покрутил он головой и пошёл назад, к столу.

— Ну что, не нашёл? — улыбнулся Николай Николаевич.

— Нет.

— Удрали!

— Как же, их поймаешь! — подхватила Тэкля, зло вращая выпуклыми глазами. — Я и то их ни разу ещё не поймала! Из-под носа выхватят. День и ночь в саду торчу, пообедать боюсь сходить…

— Как же они умудрились «одолжить» у вас столько яблок да ещё и расписку выдать? — поинтересовался Казанович.

Тэкля насупилась, минуту молчала, потом смущённо заговорила:

— Патефоном из сада выманили. Пластинки стали возле реки крутить. Я, дура, подошла послушать. Ну, они и натрясли груш да яблок, а в будке эту писульку оставили.

Казанович снова захохотал: ему пришлась по душе остроумная выходка ребят.

— Смеётесь над глупой бабой! — обиделась Тэкля. — Бог вам этого не простит…

— Ладно, тётка, — уже серьёзно сказал Николай Николаевич. — Говори, сколько мы должны.

— Да сколько же? — сразу повеселела Тэкля. — Как со всех, так и с вас. По полтиннику за яблоко и рублик за грушу. У меня ведь груши не какие-нибудь… У меня груши…

— Хорошо, хорошо, знаем, — перебил её Казанович. — Распишитесь.

— Как это? — не поняла Тэкля.

— Напишите разборчиво на расписке, что деньги в сумме…

— Тридцать шесть с полтиной, — подсказала Тэкля.

— …в сумме тридцать шесть рублей пятьдесят копеек получили.

— Это я сейчас! — Тэкля осторожно взяла из рук учёного карандаш и долго выводила кривые, неуклюжие буквы. — Так? — спросила она наконец, глянув на Казановича.

— Так, так. Получите деньги.

Тэкля, слюнявя пальцы, пересчитала бумажки, поклонилась.

— Кушайте на здоровье! А я уже пойду. Давно домой пора.

— Иди, иди, тётка!

— Пойду. — Тэкля переступила с ноги на ногу, несмело спросила: — А вам больше яблок не потребуется? Я бы уж сама принесла.

— Спасибо! — Николай Николаевич прищурился, озорно посмотрел на женщину и вдруг спросил: — Тётя Тэкля, вы в бога верите?

— А как же! Я ведь не молодая…

— А вы слыхали, что бог скупых после смерти в ад посылает?

— Так не нужно яблок? — словно не расслышав, переспросила Тэкля и заспешила прочь от палатки.

— Здорово ты её! — засмеялся дед Рыгор и, помолчав немного, спросил — А что же нам всё-таки с ними делать, с нашими «допповцами»?

— Нужно подумать, — ответил Николай Николаевич и улыбнулся каким-то своим мыслям.

— И хорошенько подумать, — уже серьёзно заключил дед. — Иначе сорванцы ещё что-либо выкинут.

Гуз спасается бегством. Снова горбун!

Едва Тэкля вспомнила про расписку, Валерка вскочил на ноги. Миг — и он уже лежал рядом с Аликом под нарами.

— Что ты наделал? Что теперь будет? — зашептал Алик, стараясь заглянуть другу в глаза.

Валерка поморщился: он, когда лез под нары, ободрал спину и плечо.

— Где Лёня? — вместо ответа спросил он.

— Да там, Тэклю выслушивает. Ему что? Он гость… Ты скажи, что нам теперь делать? — снова зашептал Алик, но Валерка оборвал его:

— У тебя дома деньги есть?

— Нету!

— Тогда нужно бежать.

— К-куда?

— Куда придётся! — Валерка подкатил к себе палкой несколько груш, запихал их в карман, отвернул брезент и выскользнул из палатки. Не успел Алик ничего сказать, как его уже и след простыл.

Алик совсем растерялся. Как же теперь ему быть? Под нарами долго не улежишь. Бежать вслед за Валеркой? Но где его искать? Пуща большая! А может, он насовсем убежал? От Гуза всего можно ожидать…

Алик уже от души жалел, что спрятался, когда пришла Тэкля. Он ведь в сад не лазил, расписки не писал. Сидел возле патефона да менял пластинки — вот и вся его вина.

«Вылезу и подойду к столу. А спросят про яблоки — расскажу всё как было», — решил он и уже высунул из-под нар голову, но какая-то сила удержала его. Что-то неприятное шевельнулось в сердце. «Что ты делаешь? — будто шепнул ему кто-то. — Хочешь всё свалить на друга? А разве ты не знал, что он пошёл тогда в сад? Знал! Не остановил? Нет! Значит, оба виноваты. А раз так, то и до конца нужно быть вместе. Тем более, что Валерка не для себя старался, а для всех. И не крал, а честно, под расписку…»

Рассуждая в таком духе, Алик съел грушу и тихонько выполз из палатки тем самым путём, которым только что удрал Гуз.

Часа полтора он метался по лесу, облазил все ближайшие кусты, заглянул даже в дупло старого дуба. Валерки нигде не было.

Алик не на шутку испугался. А что, если Валерка и в самом деле дал тягу из пущи? Где-то далеко, в Комлях, живёт его старшая сестра. Может, он туда направился? А может, вышел на большак, попросился на какую-нибудь машину и махнул прямо в областной центр, к брату?

Вытер рукавом пот, задумался. Нет, не может быть, чтоб Валерка совсем убежал, он ведь такой смелый… «А может, он уже вернулся в лагерь? — подумалось Алику. — Ну конечно, он там и, наверно, меня разыскивает».

Вечерело, когда Алик снова очутился на Зелёной поляне. Низкое солнце заливало поляну розовым светом. Палатки тоже слегка розовели, а река… Казалось, в ней была не вода, а расплавленное золото! Возле палаток — ни души. «Куда же все подевались?» — подумал Алик, тщательно осматривая всё вокруг. Оказывается, дед Рыгор, Николай Николаевич и Лёня сидели на берегу. Лёня что-то читал вслух. Незаметно подкрасться к ним было делом несложным. Алик притаился под разлапистой ёлочкой, прислушался.

Лёня читал тот самый рассказ про Витю Голубка, который он, Алик, прочёл ещё утром. Валерки с ними не было, и Алик решил напоследок, пока совсем не стемнело, ещё раз обойти вокруг лагеря, хотя найти друга, честно говоря, он уже не надеялся.

Он долго переходил с тропинки на тропинку, продирался сквозь колючие кусты, а когда, выбившись из сил, остановился и огляделся по сторонам, то увидел, что стоит возле старого ясеня, на обломанной верхушке которого чернеет огромное гнездо какой-то птицы.

Вчера на спор с Валеркой Алик лазил в это гнездо. Сидеть там было удобно, как в мягком кресле. Даже спускаться на землю не хотелось.

А что, если залезть? Оттуда хорошо виден лагерь, и если Валерка вернулся, сразу можно будет заметить.

Алик поднял голову — и отпрянул, будто его толкнули в грудь. В гнезде сидел человек! Его лохматая голова высунулась как раз в ту секунду, когда Алик глянул на гнездо. Высунулась — и тотчас спряталась.

Первое, что пришло Алику в голову, — бежать! Но не хватило смелости повернуться спиной к дереву. А что, если тот, в гнезде, только и ждёт, чтобы он показал спину?

Горячая волна пробежала по всему телу. Какое-то время Алик стоял неподвижно, потом тихонько задом стал пятиться прочь от дерева. Шаг, ещё шаг. Только бы не увидел его тот, только бы дал добраться до кустов! И вот, когда кусты были уже совсем рядом, Алик за что-то зацепился и навзничь упал на землю. В страхе он зажмурил глаза. Казалось, вот-вот кто-то навалится на него, вцепится в горло, начнёт душить. Но… вокруг было тихо. Только шелестела листва на деревьях. Шелестела спокойно, как всегда.

Собравшись с духом, Алик открыл один глаз и — снова увидел голову! Из гнезда на него испуганно глядел… Валерка Гуз!

Алик вскочил, схватил попавшийся под руку сук и с силой запустил им в гнездо. Сук запутался в ветвях. Валерка показал Алику язык и, вместо того чтобы обидеться, тихо позвал:

— Лезь скорее сюда! Что я тебе расскажу!.. Алик вытер вспотевший лоб, подумал немного и полез на дерево. Валерка выбрался из гнезда и в ожидании друга устроился в развилке двух толстенных веток.

— Ну, что? — усаживаясь рядом с Гузом, хмуро спросил Алик. — Чего ты сюда забрался? Я ноги оттоптал, пока искал тебя…

— Ш-ш, не ори! — шикнул на друга Валерка и боязливо глянул вниз.

— Ты что? — забеспокоился Алик. — Очумел?

— Не очумел! Минут двадцать назад здесь был горбун.

— Горбун?!

— Говорят тебе — горбун! — ещё тише повторил Валерка. — Вылез вон из тех кустов, подкрался к той — видишь? — колоде и что-то положил в дупло.

— А потом?

— Исчез. Как сквозь землю провалился.

— А что он в дупло положил, не знаешь?

— Откуда же мне знать!

Алик на минуту задумался, потом заспешил: