ЛВ 2 (СИ) - Звездная Елена

И тут со спины кто-то подошел, да взял меня за руку. И только взял — тут же боль ушла.

— Э, благодарствуем, — поблагодарила аспида.

— Пустое, мне не трудно, — ответил тот.

Ну коли пустое, то и говорить не о чем — мы все дружно наблюдали за битвой лешего с клюкой моей новой магической.

— Что происходит? — аспид, от чего-то, руку мою все так же продолжал держать.

— Что происходит? — переспросила, сосредоточенно за битвой наблюдая. — Так это — процесс воспитательный.

И вздохнув, объяснила подробнее:

— Я — леса хозяйка, но хозяин в лесу — леший. Я — привечаю, он — подчиняет. Весь порядок в лесу, он же на лешем держится, на силе его основывается.

— Эмм, а как это к посоху относится? — полюбопытствовал аспид.

— К клюке, — поправила я.- Да просто относится — на призвание я, как ведьма, могу потратить не более тридцати секунд. Но подчинить призванный дух я не в силах, для этого мощь лешего требуется. В процессе подчинения клюка магическая сбрасывает часть агрессии и ненависти, и становится более спокойственной, стабильной, знающей. Оно ж как — ненависть ослепляет, вот и не видит клюка сейчас всего в истинном свете. Тяжело же ей, и трудно.

Противостояние лешего и клюки тем временем нарастало — сильная была клюка, ох и могучая, но и леший мой не из слабых, держал крепко, в землю врос, а все равно держал. Но я вот так смотрю, и ощущение такое, что с первой клюкой у него дело легче прошло, это меня она измучила основательно. А вот сейчас словно другая ситуация.

— Вызов духа, — вдруг произнес аспид. — Я все не мог понять, на что похоже твое лепетание, но теперь понял — на вызов духа.

— Ну, как-то так, — не стала спорить я.

А вот аспид спорить вдруг пожелал.

— Ведунья, — произнес он, — подчинить эту клюку мог и я, мощи бы хватило и сил тоже.

Обернувшись, я посмотрела на лицо его угольное с глазами змеиными и прямо спросила:

— Аспидушка, а ты у нас разве леший?

Промолчал, смотрит зло и мрачно.

— Не леший, — констатировала я.

И вернувшись к наблюдению за сражением, авторитетно добавила:

— Ты аспид, алхимик, и я сильно подозреваю, что ты ко всему прочему маг, иначе маги бы с тобой не сотрудничали. Но ты не леший, а потому с клюкой тебе, так, чтобы ей не навредить, не управиться.

И тут замер леший, засияла в руке его клюка магическая, озарила лешего сиянием, и кот Ученый сказал:

— Все, ховайся кто может.

— Я… полетел, — мудро решил Мудрый ворон.

Домовой слился вообще беззвучно.

А аспид возьми да и спроси:

— А что это с ними?

— Предусмотрительные просто, — пояснила я.

— В смысле? — не понял аспид.

Непонятливый.

— В смысле, — я теперь совсем тихо говорила, — агрессия и раздражение они никуда не деваются, и от того, все это сейчас в лешиньке. Шел бы ты отседова, а, аспидушка?

Но аспид с места не двинулся, лишь у меня спросил:

— А ты, Веся, ты что делать будешь?

— Терпеть, — вздохнула я, — и молча.

Темный сосновый бор сегодня был особенно мрачен — еще бы, по нему, взметая опавшие еловые иголки, метался мой леший, уже третий час к ряду выплескивая всю свою ярость.

— Привела мага приблудного, все силы на него истратила! В любой бочке затычка! Где у нас Веся, когда начинаются неприятности?! Правильно — в неприятностях! С головы до ног! Войну она затеяла! Клюки ей одной мало было! В Гиблый яр сунулась без спросу без вопросу! Режим дня не соблюдаешь!

Чуть было не спросила, а это тут причем, но вовремя вспомнила, что возникать сейчас не просто бессмысленно, а и чревато.

Из ближайшего дерева высунулся кот Ученый, и по причине того, что был ученым, тут же засунулся обратно — умный, уважаю.

А леший не унимался.

— Тебе что было сказано? Выжить! На тебе лес держится! Ты за лес в ответе! Не могешь ты собой рисковать, как есть не могешь! А она в Гиблый яр как домой к себе туды-сюды, а у меня сердце не железное! Я с тобой поседею раньше времени! Клюку она себе завела! Приблудной чащи Заповедной мало было?!

Не, серьезно, в прошлый раз он как-то меньше серчал, а не вот как сейчас три часа к ряду.

Рядом со мной лежала клюка Гиблого яра, я аккуратно ее коснулась, и тут же как на ладони весь Яр и увидела, и яр, и свое в нем воинство — возвращались воины мои. Скверны в Гиблом яру было много, и опасна она была сверх меры, а потому, через час от начала боя аспид отослал оборотней, и теперь Водя излечивал их от спор гнилых да скверны опасной. Потом покинули поле боя вампиры — сначала те, кто ранен был хоть немного, потом и остальные. Больше всего аспид с моровиками продержался — моровикам им вообще никакая скверна не грозит, а аспид это аспид.

— Не отвлекаться! — рявкнул леший.

Я быстренько вид прилежной ученицы приняла, и сижу, слушаю его внимательно, не отвлекаюсь. Но больше всего мысли мои сейчас были об… Агнехране. Самый большой удар не на аспида и воинов моих пришелся, самый большой удар нанесли по магам. Ведуньи это сила, и это расчетливость. Вот они и просчитали все вероятности боя, и поняли — первостепенной задачей уничтожение Велемиры является. И тогда перекинули свои силы ведуньи, им это не сложно, они тропами заповедными пользуются, и попытались прорваться к ведьме, что отняла их жизни. В этот момент я вмешалась, и ведуньи кинулись к найденной мной клюке заповедной, в надежде силу свою увеличить. Оно то просто было — выпить силу у клюки куда проще, чем призвать, да к себе привязать. Но эту битву выиграла я. Эту и другую, о которой только я и догадывалась — Велимира не знала о возможностях клюки заповедной, просто не знала, иначе призвала бы сама и ей то далось бы легко и просто. А вот последствия… о последствиях подумать страшно.

— Ну и о чем задумалась, голова моя бедовая? — прорычал леший, оказавшись совсем рядом со мной.

— А об том, лешинька, что иногда мне просто везет, — сказала честно.

— Сам поражаюсь, — леший тяжело опустился рядом, пододвинув клюку. — Только одно меня тревожит, Веся, что делать будешь, когда везение-то закончится?

— Не знаю… — прошептала я.

И леший того тоже не знал.

— С магом твоим озабоченным что? — спросил мрачно.

Я руку протянула, к клюке притронулась, да не видно ничего. И ведуньи и нежить Гиблый яр покинули, а потому и мне были не видны.

— Не знаю, — и сердце сжалось так. — Не знаю, что с ним. И где он не знаю тоже. Кровь чувствую, кровь, что на опушке леса Гиблого пролилась, и кровь та человеческая, а увидеть ничего не могу.

— Ох, Веся-Весенька, — вздохнул леший.

— А что, если поги… ранен? — о смерти думать не хотелось мне.

— Сама в то веришь? — прямо друг верный вопросил.

Вспомнила я архимага, силу его, как с ведьмой самой сильной из всех ведьм, разобрался влегкую, да ведьмака же поймал, тоже без труда. Силен был Агнехран, очень силен… но это Гиблый яр, он не силой берет, а коварством и подлостью.

Вздохнул устало леший, да и спросил:

— Что с клюкой было смотреть станем?

Мы могли. Всю жизнь ее просмотреть могли, всю как есть, вот все чему клюка была свидетелем, вот ровно то же и мы могли увидать. Да не хотелось мне, никак не хотелось. Хватило того, что моя первая клюка нам поведала, и страшно то было — умирала моя коллега по лесу Заповедному в лесу, клюка с ней рядом была да свидетельницей стала и смерти, и гниения, и трупа разложения. Хорошо у меня сон ведовской лесом заполненный, а иначе от кошмаров и не спала бы вовсе.

— Не хочу я, лешинька, — призналась с содроганием.

— Ладно, сам гляну, — принял решение леший.

Хорошо лешего иметь, на него завсегда положиться можно. И я положилась. Лешинька клюку Гиблого яра взял, сжал дланью могучей, глаза закрыл.

А потом леший молчал. Хмурился и молчал. Долго молчал. И вот пока гневался да негодовал, оно как-то поспокойнее было, а теперь, когда молчал… морозец по коже пробирал так ощутименько, и напряжение. И испереживавшись, уж хотела сама посмотреть, что было, но леший клюку от меня отодвинул, и сказал властно: