Возвращение в Тооредаан - Егор Чекрыгин

Следующие три недели пути, пожалуй, можно было бы даже назвать скучными. Насколько «скучными» могут быть дни, проведенные в постоянном движении, заботах и мелких проблемах, а главное — напряженном ожидании нападения. Произошедшая разборка с бандой, лично меня убедила в том, что к охране каравана, а главное — собственной жизни, относиться формально не стоит. А еще, я наконец‑то осознал, насколько жизнь тут сильно отличается от привычных мне стандартов, увидев отношение местных к смерти.

— Трое убитых? — Печально конечно, но парни они были хорошие, а значит — все нормально! — Примерно так высказался мой товарищ Шоорг.

— Как это нормально? Почему, смерть хороших ребят, это «нормально»? — Недоумевал я.

— Предки их примут. — Пожал плечами Шоорг, посмотрев на меня с еще большим недоумением. — А вот кабы они были трусами или предателями, тогда смерть это очень плохо!

— А. Ну да… — Кивнул я, вспоминая лекции, что нам читали в Отряде. — Их души, были бы обречены на вечные скитания в ледяном аду…. Но ведь все равно — обидно, что такие хорошие и молодые ребята, погибли. Ведь еще могли бы жить да жить, жениться, детей завести…, ну не знаю — еще что‑нибудь сделать…, этакого. А вот — погибли, и все, ничего уже не будет.

— Ну так… Они и так все женатые были, да и детями обзавестись успели. За то им и долю посмертную дали, чтобы семьи поддержать, и жалованье потом выплатят, как будто они весь путь прошли…. — Кажется Шоорг искренне не понял о чем я говорю. — Люди умирают. Куда ж от этого деваться? Главное жить так, чтобы когда уйдешь за Кромку, предки тебя приняли….Или у вас по — другому считают?

— Да нет. — Я вспомнил про свою легенду. — Примерно так же. Просто обидно же…. Вот, к примеру, желудь. Из него может дуб вырасти, огромный, с могучим стволом и огромной кроной. И простоит тот дуб, наверное, не одну тысячу лет. А может тот же желудь какая‑нибудь свинья схрумкать — и прощай ствол, крона, и тысячи лет жизни…. Так много могло бы появиться, а …все впустую!

— Так ведь — судьба! — Пожал плечами Шоорг. — Может тому желудю на роду написано, чтобы его свинья съела, а той свинье — быть мной подстреленной, да на вертеле зажаренной. Да — а-а… — Шоорг даже облизнулся. — Свининка, это хорошо. Обвалять ее в травках, да дать настояться, а потом соусом из кислых слив полить, и перца побольше, да с молодым вином….И да, запекать обязательно на буковых углях, чтобы дымком пропахло…. А ты говоришь — «Все впустую…»! Хе — хе…. Одно слово студент! — Смерть увидал, и сразу мыслей в голове много, да все дурные. — Судьба она и есть судьба, ее не изменишь. Так что — чего тут думать? Ты вон, лучше бы к Риишу подошел. Он для тебя, за пару серебрянок, камешки пораскинет. У Рииша хорошо получается камешки раскидывать, почти всегда угадывает. Он ведь, тоже из местных, из степняков, а у них, через одного — колдуны да шаманы. Так тебе ни один ученый жрец в храме судьбу не предскажет, как природный шаман нагадает. Как судьбу свою поймешь — так и мысли дурные из головы вылетят! Мой тебе совет — сходи.

…Вот такой вот, примерно разговор. Такое отношение к жизни и смерти. — Оно и понятно — смертность тут, особенно у людей опасных профессий, весьма высока. Потому и верить в судьбу и загробную жизнь — просто необходимо, иначе крыша поедет, в вечном страхе жить. А вот коли знаешь, что все расписано заранее в каком‑то небесном свитке, а смерть — это не конец всего — всего — всего, а только лазейка в другой мир — добрый и благополучный, — к психоаналитику, после каждой просвистевшей у виска пули, бегать не станешь. Да уж — психика, надо отдать должное, у народа тут крепкая. Но, те кто легко относится к собственной смерти, чужую жизнь склонны ценить еще меньше. Это мне, как бы тоже надо учитывать. За косой взгляд, реально могут убить. И не потому что так уж сильно оскорбились этим взглядом, А потому что так предки завещали, и коли спустишь обиду — так хоть вовсе не помирай. Не примут тебя дедушки, и посмертные муки, окажутся горше самой смерти. Так что — вежливость, вежливость, и еще раз вежливость. Повода для обиды, лучше никому не давать. Но и прогибаться нельзя. Таких бьют просто на рефлексе. Вроде как у собак — коли кто бежит от тебя, надо догнать и цапнуть….Местные, этот баланс, как‑то инстинктивно угадывают, а мне — учиться и учиться. — Тяжела ты жизнь попаданца!

…А к Риишу, я все‑таки сходил. Не, не то чтобы я и правда во все эти дела верю. Но просто интересно. Да и для поддержания легенды полезно. Местные, как я понял, ко всяким гаданиям, очень серьезно относятся, так что и мне не помешает…, изобразить.

Риишь меня не разочаровал. Не в том смысле, что чего‑то там такого угадал, или предсказал. — Предсказания его, как и следовало ожидать, были весьма туманны, двусмысленны и невнятны. Зато — артистизм! Все эти жертвоприношения, и кропление магического круга кровью сурка…. Таинственный шепот, и необычайно одухотворенное лицо приятеля, которого я до сей поры, в общем‑то считал простаком и человеком недалекого ума. — Это вам не наши мошенники — экстрасенсы. Этот — был совершенно искренен в своих заблуждениях. Настолько искренен, что я и сам почти поверил, что это вовсе даже и не заблуждения. И даже начал всерьез задумываться о том, что может и правда — «то что ищешь спрятано на юге, но найдешь ты это на западе, когда запад сам придет к тебе…». Бред конечно полный, но чем черт не шутит? Может и есть во всей этой мистике, хотя бы толика смысла. Иначе бы, люди на протяжении тысячелетий в нее не верили. Впрочем — пустое это все.

И вот, по прошествии трех недель, мы наконец пришли в большой город. Киимр — как назвал его Мыш. Так и сказал. — «Сейчас будет город Киимр. И там наши пути разойдутся. Нам на восток, через горы идти, а тебе — прямо на юг, в Мооскаа. Но коли хочешь — давай дальше с нами. Вояка ты хороший, и охранник из тебя дельный. Коли так дело пойдет, я тебя скоро самого старшим над дозором поставлю. Жалованье — чуть ли не вдвое больше. И в случае чего — полуторная доля в добыче. Опять же, у тебя два коня, и свободный капиталец имеется. Подскажем какой товар прикупить, расторгуешься, с хорошим барышом останешься. Через год назад пойдем, тогда и на учебу свою отправишься. Год пропустишь, зато денег заработаешь. А то ведь — Мооскаа, город дорогой. И не то что у вас в деревне — за все платить надо. За учебу плати, за койку — плати. За стакан воды — и то плати. А искушений кругом много, — мооскаачи — народец хитрый и коварный, умеют денюжку из приезжего вытянуть. Того что у тебя сейчас есть, надолго не хватит. А с пустым‑то брюхом, какой из тебя студент?».

Я поблагодарил Мыша за заботу, но естественно, от его предложения вежливо отказался. Настаивать Мыш не стал, и по приходу в Киимр, произвел со мной окончательный расчет. Денежек, прямо скажем, у меня в карманах заметно прибавилось, включая долю за реализацию захваченного у бандюков барахла. Даже стало как‑то боязно таскать с собой, такое нехилое количество золота. Но опять же — на помощь пришел Мыш, и добрый совет дал. И даже не один. Первым делом — посоветовал легализоваться. В том плане, чтобы выправить себе хоть какой‑нибудь документ. И даже пообещал что он и оу Моовиг, поручатся за меня перед местными чиновниками, что будет вполне достаточно для выправления необходимых документов. Тем более, что в Киимре, игравшим роль товарного хаба в этих краях, у оу Моовига, среди местных бюрократов уже налажены связи, так что стоит только слегка подмазать, и все проблемы будут решены.