Последний рубеж - Андрей Стерхов

В настоящее время обнаружено полтора десятка подобных объектов. Но до сих пор механизм их непостоянства плохо изучен. И вообще малопонятно, что они из себя представляют. В ходу много теорий. Самая модная: мембраны Гагича являются точками соприкосновения нашей Вселенной с другими вселенными.

Там так.

Якобы в Над-Пространстве существует множество вселенных, и некоторые из них расположены друг от друга настолько близко, что даже соприкасаются. Как яблоки в корзине. Вполне вероятно, через эти точки вселенные взаимодействуют друг с другом. Обмениваются материей-энергией-информацией, перенося проблему внутренней энтропии на иной уровень и, возможно даже, таким образом снимая ее с актуальной повестки.

Некоторые сторонники данной теории уверены, что человек способен проникнуть через мембрану Гагича из нашей замкнутой гравитационным полем Вселенной в другую. Без выхода в Над-Пространство. Напрямую. Но на практике никто не проверял – далеко еще до этого.

«Вот, значит, такую штуку мы в этом деле и имеем, – продолжал соображать Харднетт. – Что, конечно, удивительно».

Еще бы не удивительно!

Толком пока не известно, что это такое – мембрана Гагича. И механизм ее работы не изучен. Даже близко к нему не подобрались. А со слов Старика получается, что кто-то мембраной может управлять. Тыкает этот «кто-то» в нее У-лучом и «открывает». А чуть погодя таким же хитрым способом умудряется «закрыть». И получается, что для этого «кого-то» вывернуть мембрану Гагича наизнанку так же легко и просто, как, к примеру, ребенку окно открыть, мячик бросить во двор и захлопнуть.

«Это какими же технологиями нужно обладать, чтобы подобным объектом заворачивать?» – невольно восхитился полковник.

У людей таких технологий нет. Даже в проектах не предвидится – это точно. Нет таких технологий ни у одного человеческого сообщества. Если у самых продвинутых, у землян и тморпов, нет, – значит, и у других цивилизаций нет.

Но если люди такими силами управлять не могут, то кто тогда ими управляет?

Вопрос.

Старик решил – Чужие.

Верховный Комиссар всегда верил в их существование. Крепко верил. Вера эта питалась надеждой получить на взаимовыгодной основе некие знания, которые послужат толчком для ускоренного развития империи Большая Земля. Дополнительной мощи жаждет Старик для Федерации. Абсолютного оружия. Или нерушимой защиты. Или того и другого вместе. Вместе даже лучше. И единственное чего он боится, так это того, что первыми с Чужими столкнутся разумные существа, которые зовут себя тморпами. Ничего другого не боится Верховный, а вот этого – да. И, пожалуй, не перенес бы, случись подобное.

Неужели дождался Старик? Возможно. Если кто-то во что-то сильно верит, это, в конце концов, происходит. Сказано же было: «Веруйте, и дастся по вере вам». Сказано, правда, по поводу духовных сфер. Но не суть. Думается, утверждение универсально.

«Так неужто на самом деле объявились Чужие? – сам у себя спрашивал Харднетт и сам себе отвечал: – Будем проверять…»

А куда деваться?

Хотя легко сказать – «проверять». А как? Как, скажите на милость, найти то, неизвестно что? Методик-то идентификации и классифицирования нет. Отсутствуют. Не разработаны. Всяких сверхсекретных директив Старик по данному вопросу кучу наплодил, а до грамотно разработанных методов дело не дошло. Не озаботился. Группу экспертную не создал, специалистов не привлек, а теперь – «держи гранату».

Впрочем, если подумать – если хорошо подумать, – какие, к черту, тут методики могут быть, а равно группы экспертные, когда о Чужих если и говорят серьезные люди вслух, то как о чем-то нереальном, несерьезном. Даже – сказочном.

Определения официального – и того нет. Только понятно, что не люди. И понятно еще, чисто по логике вещей, что разумные и живые.

Должны быть разумными.

И живыми…

«А что мы про жизнь знаем? – задался вопросом полковник. И ответил честно: – Мало».

Договорились когда-то между собой, что жизнь есть самоподдержание, самовоспроизведение и саморазвитие больших систем, элементарно состоящих из сложных органических молекул. И что все эти многочисленные «само» происходят в результате обмена веществ внутри молекул, между ними и с внешней средой. И все это – на основе затрат получаемой извне энергии и информации. А разумная жизнь – все то же самое плюс способность к осознанию своей личности.

Так когда-то договорились для закрытия юридических дыр.

Было дело.

Неорганику предусмотрительно из определения исключили. Напрочь. Это чтобы самоорганизующиеся информационные системы живыми не считать, дабы не распространять на них известные права. Такой вот хитрый человеческий шовинизм в худшем изводе. Но не ошиблись ли? А вдруг Чужие как раз и есть неорганические существа? Что тогда? Тогда они – по этому общепринятому определению – «неживые».

А может, оно к лучшему, если «неживые»? Можно тогда с ними разбираться по-свойски, без оглядки на ужимки и кривляния Уполномоченного По Правам Человека. Какие права? Какой человек? Ведь – «неживые»! Нет человека – нет и прав. Отвалите. Не мешайте препарировать!

Живые или неживые? – вот в чем вопрос.

А еще вопрос – откуда взялись?

И еще – зачем?

Ну взялись, положим, из какой-то другой вселенной. Через ту же мембрану Гагича просочились. А вот зачем – неизвестно. Хотя вариантов немного. В сущности – два. Либо с миром пришли, либо с войной. С чем конкретно, надо смотреть. Надо разбираться.

Харднетт отхлебнул зеленоватый напиток, из которого уже вышла вся углекислота, и попытался вообразить, какими могут быть Чужие по виду. Закрыл глаза, наморщил лоб. Старательно наморщил. Но оригинального ничего увидеть не смог. В голову тотчас полезли морды разнообразных слюнявых и шипастых чудищ из кинофильмов.

Можно было бы выбрать что-нибудь конкретное из этого парада уродов. Или не конкретное, а сборное. Взять от каждого понемногу да и перемешать все эти жвала, клыки, рога и когти. Можно и так. Но толку-то: загляни в матовые глаза этого сконструированного монстра, а там будет все то же – плотоядная скука.

«Нет, – с сожалением подумал Харднетт, – представить разумного Чужого, отличного от тупых чудовищ, знакомых по известным сказкам, невозможно. Слишком много уже их придумано и представлено на всеобщее обозрение. Целый зоопарк».

И решил тогда полковник пойти не от формы, а от содержания. От сути. И на этот счет имелись у него кое-какие соображения.

Дело вот в чем.

Не мог он поверить, что не распространяется на Чужих информационно-волновая природа Мира. Пусть эта природа и каким-то иным способом в них реализована, но все равно должны в их организмах происходить информационно-волновые процессы, этапы которых наука называет рождением, развитием и смертью. Как по-другому? Никак. Только так. Каким бы организм Чужих там ни был.

Без волновых процессов и человек – не человек, и животное – не животное, и растение – не растение. И наверняка Чужой – не Чужой. Если он все-таки живой.

Можно, конечно, упереться, что кроме волновых в организмах протекает множество других процессов. Например, биохимические реакции. Ведь остановка их тоже равносильна смерти. Можно ли обойтись без них, пытаясь дать определение жизни?

Вполне.

Потому что вся соль как раз в информации и волнах. Информация она и есть информация. Не обойдешься без нее. Без волн тоже никуда. Это они переносят основную массу информации внутри организма. Если прекращается прохождение волн, обрываются информационные связи, организм как целостное образование гибнет. После этого в теле еще протекает множество тех самых биохимических реакций, но без управляющих информационных потоков, без реализации всеми процессами единой стратегии они оказываются уже вовсе не теми процессами и реакциями, что превращают тело в живой организм, а ерундой всякой.

Гниением и вонью.

Нет, не зря полковник учился в медицинском. Конечно, многое подзабыл основательно, а еще большее – напрочь. Но кое-что помнил. В общих чертах, но помнил. Как на поверку оказалось, помнил и теорию расширяющегося использования организмами в процессе эволюции волновых процессов. Застряла отчего-то в голове.

А из этой теории следовало, что если не считать некоторых рыб, использующих электрические разряды в качестве оружия, то в остальных случаях генерируемые организмами волны выполняют исключительно информационную функцию. Из этого, конечно, не следует, что существуют препятствия для более широкого использования организмами мощных волновых полей. Но все же в ходе эволюции четко прослеживается рост именно информационного использования. Четко.

В ходе эволюции последовательно возникли: органелла, клетка, мозг. И все эти чудесные биомашины специализированы на использовании волновых полей. Факт.