Выбор веры. Войны языческой Руси - Валерий Шамбаров

Сведения об этой личности сохранились в новгородских, северных летописях, в западных источниках [70]. Под его властью собралась внушительная держава, она охватывала нынешние Ленинградскую, Новгородскую, Псковскую, Тверскую, Ярославскую, Московскую, Владимирскую, Смоленскую области, часть Карелии. И Гостомысл, чтобы подчеркнуть свой ранг, показать разницу с племенными князьями, принял тюркский титул «каган». Впрочем, удивляться этому не стоит. Его титул в ту эпоху был хорошо известен славянам по другим великим державам – Тюркскому, Аварскому, Хазарскому каганатам. Знали его и в Западной Европе, Византии. В переводе «каган» означает «великий». Так называли не просто государя, а правителя над несколькими народами, объединенными в одно государство. Это как раз соответствовало положению Гостомысла.

Возникшая федерация была уже не по зубам викингам. Анонимный персидский автор в IX в. сообщал: «Народ страны русов воинственный. Они воюют со всеми неверными, окружающими их, и выходят победителями. Царя их зовут каган русов». О Русском каганате упоминали также Ибн-Русте, Гардизи, Худад ал-Алам. Но русичи, разумеется, не только воевали. Ладожские моряки снова появились на западе, в городах франков. Ездили и в далекие страны Востока. Ибн Хордабег писал, что русские купцы из «отдаленнейших частей Славии» через Хазарию попадали в Персию, стали частыми гостями в Багдаде.

Так же, как во все времена, русичи трудились, женились, растили детей. У самого Гостомысла было четыре сына и три дочери. Правителем он был взвешенным, дальновидным. Налаживал дипломатические отношения с различными государствами, вел переговоры. По каким-то делам лично ездил к прибалтийским славянам. А всех дочерей отдал «суседним князем в жены». Возможно, с этим был связан и его визит на южный берег Балтики. В федерацию ободритов входило племя рарогов, ему принадлежал крупнейший порт Рерик. И за князя рарогов Годолюба ладожский государь выдал свою среднюю дочь Умилу. Звенели свадебные чаши, ломились от кушаний столы, разливались веселые и озорные песни – но через такие браки укреплялись и торговые связи, заключались союзы.

Хотя семейное счастье Годолюба и Умилы оказалось коротким. Рароги жили совсем рядом с датчанами, а король Готфрид все более определенно готовился к борьбе против франков. Наращивал армию, флот. Разъезжали тайные посольства, формировался военный альянс. Готфрид договорился с племенами лютичей, глинян, смольнян. Наконец, он счел себя достаточно сильным, чтобы бросить открытый вызов Карлу Великому. В 808 г. датчане и дружественные им славянские племена с разных сторон навалились на франкских союзников, ободритов. Войско Готфрида осадило Рерик. Годолюб возглавил оборону, отчаянно отбивался, но город взяли штурмом и сожгли. А князь попал в плен, и Готфрид велел его повесить.

Когда император Карл узнал о нападении, он выслал на помощь ободритам своего сына Карла Юного. Франки разбили глинян и смольнян, разорили их земли, потеснили датчан, но спасти союзников не смогли. Великий князь ободритов Дражко потерпел несколько поражений, бежал к соседям и был там убит. Его княжество капитулировало и покорилось датчанам. Готфрид намеревался продолжить войну, но в 810 г. его прикончил собственный телохранитель – то ли отомстил за какую-то личную обиду, то ли сработала агентура франков. Однако и Карл Великий был уже стар, болел. Он предпочел заключить мир с Данией и попросту отгородиться от беспокойного севера, приказал строить на границах систему крепостей. Ободриты от разгрома так и не оправились, независимость не вернули.

Жена казненного Годолюба Умила осталась жива. Но как сложилась ее дальнейшая судьба, мы не знаем. Может быть, она попала в плен к Готфриду. Или сумела скрыться, нашла пристанище у соседей. А может, муж успел посадить ее на корабль и отправить к тестю в Ладогу. Известно лишь одно – у нее был младенец-сын. Не исключено, что он родился уже после смерти отца. В древности имена старались давать со смыслом, а мальчика нарекли в честь погибшего города Рерика, в честь сокола-рарога – священного символа племени рарогов. Его звали Рюрик.

27. Великий князь Рюрик

Основатель великокняжеской и царской династии Руси большую часть своей жизни провел совсем не по-княжески. Впервые о нем упоминается в 826 г. В Ингельгейм, резиденцию франкского императора Людовика Благочестивого, прибыли откуда-то из-за границы два брата – Харальд и Рюрик. Относительно Харальда почти никаких сведений в нашем распоряжении нет. Неясно даже, был ли он родным братом Рюрика? Или сыном Годолюба от другой жены? Или Умила вторично вышла замуж? Хотя само их появление при дворе императора вполне понятно. Ведь князья ободритов считались вассалами Карла Великого, и Годолюб погиб, сражаясь на его стороне. Когда дети выросли и возмужали, они приехали к сыну Карла, чтобы получить помощь и покровительство.

Росли они где-то в славянских странах, оба были язычниками. Ну а Людовик, как свидетельствует его прозвище, славился благочестием. Он окрестил молодых людей, лично стал их крестным. При этом Рюрик получил имя Георгий [134]. Права братьев на отцовское наследство император признал, принял их в число своих вассалов и дал в ленное владение земли «по ту сторону Эльбы». А это как раз и было княжество рарогов, оно располагалось к востоку от Эльбы, у основания Ютландского полуострова и на его перешейке [74].

Но… дело в том, что слово императора в 826 г. не имело ни малейшей реальной силы. Людовик был монархом совсем не того ранга, как его отец. Франки полностью утратили влияние на соседей. Ободриты уже не были для них «нашими славянами», они платили дань датчанам. И оказать военную помощь Харальду и Рюрику Людовик Благочестивый тоже не мог. Даже внутри собственной империи он не имел никакой власти! Увлекшись одним лишь «благочестием», он еще в 817 г. фактически отстранился от дел, а государство поделил между сыновьями Лотарем, Пипином и Людовиком [10, 24].

А уж дальше пошел полный раздрай. Император на старости лет влюбился в молоденькую еврейку Юдифь и женился на ней. В 829 г. она родила Людовику четвертого сына, Карла. Родила не от мужа, а от любовника, графа Бернара Септиманского. Об этом при дворе знали все, кроме супруга. Он был без ума от счастья и решил переделить владения. Отобрать по изрядному куску у старших сыновей и дать младшему. Но старшие возмутились, и начались долгие войны. Дети дрались против отца, ссорились между собой, вступали в коалиции друг против друга. Феодалы предавали, перекидываясь на ту или иную сторону. Со временем ситуация запутывалась. Умер один из сыновей, Пипин. В 840 г. скончался и сам император. Свары завершились в 841 г. жестокой битвой при Фонтенуа-ан-Пюизе. На кровавом поле перебили друг друга 40 тыс. франкских воинов.

После этого родственники наконец-то договорились. Лотарь, Людовик Немецкий и Карл Лысый поделили империю на три королевства. Стали править независимо, а титул императора принимал старший в роду.

Вероятно, Рюрик и Харальд участвовали во франкских междоусобицах, хотя в каком качестве – остается неизвестным. Но для возвращения отцовского княжества они никакой поддержки не получили. А если император выделил им вассальные владения в своей державе, братья их тут же потеряли: сыновья Людовика Благочестивого несколько раз перекраивали империю, отдавали земли своим сторонникам. Ну а для сирот и изгоев на Балтике открывалась прямая дорога – в отряды викингов.

Впрочем, их называли по-разному. В Византии ту же балтийскую вольницу именовали «вэрингами» или «ворингами» – «принесшими клятву». То есть, дружинниками, связанными присягой со своим предводителем. Отсюда и слово «варяги», получившее распространение на Руси. В Англии всех викингов, независимо от национальности, обозначали «датчанами» (потому что эту страну чаще грабили датчане). Во Франции – «норманнами», норвежцами (или, в буквальном переводе, «людьми севера»). На самом деле, терминами «викинги» или «варяги» определялась не национальность, а род занятий. Это были свободные воины и искатели удачи. В зависимости от обстоятельств, они разбойничали, служили наемниками.

Их ряды пополняли не только скандинавы, а все без исключения прибалтийские народы – финны, эстонцы, ливы, латыши. Что же касается варягов-русов, то они были известны ничуть не меньше своих скандинавских коллег. Они периодически громили и шведские, норвежские берега. Одной из главных их баз являлся остров Руян. Здесь даже храм Свентовита имел долю в пиратском промысле. Профессия викингов стала очень популярной, их воспевали скальды в песнях и сагах (ясное дело, получая за это щедрые подачки). Участвовать в набегах не гнушались многие коронованные особы. Например, король Дании Хальдван добровольно уступил трон брату Харальду, чтобы целиком отдаться любимому делу, морскому разбою.

В IX в. вся Балтика превратилась в натуральное пиратское гнездо. Отсюда эскадры хищных кораблей-драккаров выплескивались на Англию, Ирландию, Францию, проникали в Средиземное море. О какой-либо «культуре» и «цивилизованности» подобного воинства, конечно, говорить не приходилось. О нравах викингов красноречиво свидетельствуют прозвища их вожаков: Раскалыватель Черепов, Гадюка, Коварный, Кровавая Секира, Брюхотряс, Грабитель, Свинья, Живодер, Вшивая Борода, Поджигатель [130]. А разгул их дошел до того, что даже путешествие из Германии в Данию считалось чрезвычайно опасным.