Империя страха - Юлиан Бардин

— Атас, братва… — большего сказать он был не в состоянии.

Последний крик отобрал у него все силы, и Гвоздик уткнулся лицом в землю, теряя драгоценную кровь, которая обильно поливала выгоревшую и жалкую траву.

— Юра!!! — последний раз выкрикнул Чи-жов, мертвой хваткой впиваясь в черный пластик руля.

— Двигай, Иваныч, — тихо, но настойчиво потребовал майор, — мы ему уже ничем не поможем…

Дико и остервенело завизжала проворачивающаяся резина, оставляя на потрескавшемся асфальте жирные полосы цвета воронова крыла, выхлопные газы смешались с горьким запахом подгоревших протекторов, и «Вольво» сорвалась с места, как будто всю жизнь ждала этого решающего броска.

Дорогу перекрывали поставленные поперек, бампер к бамперу, черные «Волги». Но Чижов как будто не замечал этого препятствия: выжав до отказа педаль акселератора, пока подошва ботинка не уперлась в жесткий полик, каскадер, не колеблясь ни секунды, бросил бронированную иномарку прямо на автомобили.

Мощный удар заставил содрогнуться сидящих в темно-синем автомобиле мужчин и буквально разбросал отечественные тачки, высекая ослепительные искры. Одна из машин, не выдержав удара, перевернулась, откатившись в сторону.

«Вольво» уже проскочила этот заслон, когда сзади раздался оглушительный взрыв — перевернувшаяся «Волга» занялась легко и ярко, пылая, как смоченная в бензине ветошь. В ее чреве пылали двое не успевших вовремя выскочить людей.

Взрывом отбросило в сторону вторую «Волгу», и она, оторвавшись от земли едва ли не на метр, опустилась на ногу одного из прятавшихся за ней автоматчиков.

Жуткие, душераздирающие крики, не прекращающаяся ни на миг пальба, треск полыхающей машины, от которой в небо потянулся длинный матово-черный дым — так, наверное, выглядел бы конец света. Но только для тех, кто остался в этой мясорубке.

Чижов с Лямзиным оказались единственными из всех участников разыгравшейся трагедии, кто в эту секунду мог вздохнуть спокойно.

Побитая, исцарапанная, местами крепко покореженная, но все же сносно двигавшаяся по Рублевскому шоссе «Вольво» стала для двух приятелей настоящим спасением.

Спустя пару минут после того, как они вырвались из перестрелки, Лямзин тихо пробурчал себе под нос:

— Как в Афгане…

Иваныч все еще никак не мог оправиться от гибели в общем-то чужого ему, но ставшего до боли близким человека, однако услышанная фраза на миг отвлекла его и он спросил:

— А ты что, был там?

— Угу, — нехотя отозвался майор и добавил: — Офицером разведки, сразу после «вышки», восемьдесят пятый — восемьдесят седьмой года.

— Странно, — удивился Иваныч и тут же пояснил: — Странно, что мы с тобой там не встретились. Герат, Кандагар, Газни, Джелалабад — спецназ ВДВ, почти те же года.

— Да, действительно странно, — довольно равнодушно согласился с ним комитетчик и отвернулся к окну, чтобы товарищ не заметил катившиеся по его щекам скупые слезы.

Глава 15

Маша выскочила из спальни буквально через пару минут — растрепанная и взволнованная, — но мужчины уже ушли.

— Где они?

Ольга стояла, прислонившись спиной к входной двери, и непреклонно глядела на гостью: в ее глазах читалась уверенная решимость выполнить данное Гвоздику обещание.

— Они попросили задержать тебя, — холодно произнесла хозяйка квартиры.

В Машиных глазах появился безумный блеск, и она настойчиво попросила:

— Пусти меня, я должна быть с ними.

— Никому ты ничего не должна, — сказала, как отрезала, Ольга, — поэтому раздевайся и пойдем завтракать. Но если ты будешь продолжать упорствовать, я посажу перед дверью Рекса, договорились?

Маша замялась, не зная как поступить: с одной стороны, ей очень хотелось броситься вдогонку за ушедшими, а с другой, едва ли было возможно вырваться из квартиры — пес ни за что не позволил бы ей этого сделать.

Обреченно понурив голову, девушка произнесла:

— Хорошо, пойдем завтракать.

Ели они молча, стараясь не смотреть друг на друга. Маша прямо-таки кипела от глухого раздражения, но старалась не выдать своих чувств хозяйке, а поэтому просто избегала смотреть той в глаза.

Ольга же держалась как всегда — независимо и непринужденно, как и подобает хозяйке вести себя с нежеланной, но неизбежной гостьей.

Маша почему-то с первого раза не понравилась Ольге, но она ни единым жестом не выдала этой антипатии, старательно избегая общения с ней.

Сейчас, уткнувшись в тарелку с яичницей, платиновая блондинка пыталась разобраться в собственных чувствах.

Что так не понравилось ей в этой несколько экстравагантной особе? Может, ее поведение, которое выдавало в ней избалованную, взбалмошную куклу? А может, дело было совершенно в другом?

Может быть, она, Ольга, поддалась простому женскому честолюбию, которое не могло выносить рядом с собой более красивую и несравненно более молодую соперницу? Кто знает?

Украдкой бросив испытующий взгляд на свою соседку, Ольга не преминула отметить, как та все-таки хороша: натуральный ржаной цвет длинных пышных волос обрамлял поистине красивое личико, а привлекательная упругость обворожительных полусфер высокой груди была способна свести с ума любого самца, у которого хоть что-то шевелилось в штанах.

Невольно хозяйка квартиры представила свою фигуру, как будто смотрелась в зеркало, и отметила, что сравнение явно не в ее пользу.

Ну действительно, разве могло соперничать искусство пусть даже и первоклассных парикмахера и косметолога с природной свежестью этой молоденькой девочки? А тело…

Да, Ольга честно признавала, что ее ноги недостаточно длинны и стройны, а про среднего размера, слегка увядшую, хотя и сохранившую определенную упругость грудь и говорить не приходилось.

Хотя у нее было одно весьма значительное достоинство, умещавшееся в слово из четырех букв — шарм. Но платиновая блондинка прекрасно понимала, что это дело наживное.

Устав от сопоставления себя с этой куклой, Ольга, чтобы успокоить нервы, резко встала из-за стола и отправилась в ванну — это был старый, хорошо проверенный способ снять стресс и привести себя в норму.

Теплая вода, воздушная пена, пахнущая шалфеем и фиалкой, всегда приносили ей желанное успокоение.

Заткнув пробкой сливное отверстие, Ольга на всю мощность открутила кран горячей воды и принялась подмешивать в воду шампунь, задумчиво наблюдая за тем, как растет и пузырится невесомая пена.

Спустя несколько минут она уже погрузилась в ласкающую негу душистой ванны, безразличным, блаженным взглядом уставившись в лепной потолок.

И тут ее слуха достигло едва уловимое позвякивание параллельного телефона, установленного в спальне. Посторонний звук на какой-то миг вернул Ольгу к действительности.

Но решив, что ей нет никакого дела до того, кому звонит Маша, девушка вновь расслабилась.

Тонкие ласковые пальчики коснулись плоского живота и поползли вверх по мягкому изгибу груди, пока не остановились на затвердевших коричневых сосках — она блаженно прикрыла отяжелевшие веки, погружаясь в зыбкое сладострастное оцепенение.

Было неимоверно приятно нежиться в теплой ванне, но постепенно вода стала остывать, и Ольга слегка озябла. Протянув руку к маленькой стеклянной полочке, она взяла мокрыми пальцами позолоченные часики и удивленно уставилась на круглый циферблат. Если верить фигурным стрелкам, то она пролежала в воде больше часа.

Абрикосового цвета махровое полотенце невероятной длины окутало ее стройную фигуру с головы до пят, впитывая в себя влагу и душистый запах ее гибкого тела.

Развернувшись вполоборота к большому квадратному зеркалу, Ольга на этот раз осталась довольна увиденным и весело подмигнула собственному улыбающемуся отражению. От былой неуверенности не осталось и следа.

Дверь ванной комнаты открылась, не издав ни малейшего скрипа, и абсолютно нагая девушка, грациозно покачивая бедрами, прошла в спальню, где принялась неторопливо одеваться.

И в этот момент она вновь услышала негромкую трель набираемого номера. Встав с кровати, Ольга распахнула дверь и прислушалась к тихому, но напряженному голосу Маши, доносившемуся из соседней комнаты.

— …нет, они еще не вернулись, — произнесла Маша, — но если вы говорите, что им удалось вырваться, значит они скоро будут здесь. Передайте Родиону Семеновичу, что больше им ехать просто некуда. Адрес он знает.

По-видимому, собеседник принялся что-то доказывать ей, с чем она была категорически не согласна, потому что Маша, не дослушав, резко выпалила:

— Я вам уже все объяснила, так что не задерживайтесь. Все!

Телефонный аппарат, стоящий в спальне, издал короткое звяканье, что могло означать только одно — Маша повесила трубку.