Космические тайны курганов - Юрий Шилов

Первые индивидуальности имели два выхода для своей реализации: изгнание из общины и самоотвержен-ное служение ее интересам. И то и другое вело к гибе­ли: изгои не могли существовать в одиночку, самоотвер­женность же кончалась ритуальным самопожертво­ванием... Выходами из этих тупиков стало разви­тие, с одной стороны, рабства, а с другой — касто­вости.

И совершенно закономерно, что в современном дви­жении за социальное равенство, в преддверии новой гармонии общественного бытия личность вновь стре­мится служить обществу, но уже в деле отмены клас­сов, каст и других проявлений несвободы. В таком сход­стве-отличии первобытной и современной личности проявляется одна из закономерностей диалектической спи­рали истории, завершающей ныне свой виток от перво­бытного к грядущему коммунизму.

Особенно следует подчеркнуть, что высшим проявле­нием первобытного героизма считалось отправление на небо в ритуальных кострах с целью воздействия на све­тила, причастные к коловращению года. Эти герои ста­новились "космическими странниками" и сопричастны­ми к рите (арии), аше (иранцы), тео (греки)... словом, к основам вселенской энергии, движущей годовым и прочими циклами.

Так закладывались основы современного прорыва че­ловечества в Космос. Острие изначального героизма было направлено именно туда. Величайшие герои пер­вобытной эпохи были воистину пракосмонавтами. Но интересы их при этом оставались совершенно зем­ными, как и у нынешних космонавтов.

НАУКА И МАГИЯ

Героизм пракосмонавтов основан был, конечно же, па вере в целесообразность самопожертвования. Но это была не та вера в волю господню, которая утверди­лась в религии и которой у строителей "степных пира­мид" еще не было. Самоотреченность героев зиждилась па том представлении о мироздании, которое создава­лось усилиями мудрецов: звездочетов, мыслителей, пес­нопевцев...

Мрак был сокрыт мраком вначале.

Неразличимая пучина — все это.

То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту,

Оно Одно было порождено силой жара.

Вначале на него нашло желание.

Это было первым семенем мысли.

Происхождение сущего в не-сущем открыли

Мудрецы размышлением, вопрошая в (своем) сердце.

Здесь есть и интуитивное постижение космического самозарождения материи, и утверждение о приоритете чувства над мыслью, и уверенность во всепроникающей силе разума, сопряженного с чуткостью сердца. Здесь есть и общее, главное: картина мира, не нуждающая­ся в посреднике (боге) между Вселенной и Человеком.

Казалось бы, вполне современный подход... Увы! По­добно первобытному героизму, первобытное мировиде­ние имело качественные отличия от современного, осо­бенно наглядные при анализе научной его стороны.

Зачатки научных знаний и у строителей курганов, и у создателей "Ригведы", да и вообще в первобытных культурах, развивались в двух основных направлениях, сходных, в общем-то, с современными. Первое своди­лось к осознанию себя в окружающем мире, а второе — к преобразованию его в своих интересах.

Вершинами познания в этих двух направлениях были зачатки биологии и медицины, математики и астрономии.

Эти направления не противопоставлялись. Глаз жи­вого существа уподоблялся солнцу, дыхание — ветру и так далее: приносимые в жертву тела или туши дели­лись на 12 частей — по числу месяцев года; 9 месяцев беременности уподоблялись ступеням лестницы из одно­го мира в иной... Такая нерасчлененность реального-воз­можного-нереального соответствовала природе не науки, а магии. Но вместе с тем закладывались основы и для свойственного науке анализа преобладающих связей. Это вызывалось нарастанием противоречий об­щественного бытия, ведущих от первобытнообщинной к рабовладельческой формации.

Очевидно, что земледельческо-скотоводческая прак­тика и наблюдения за природными циклами породили уподобления покойников ввергнутому в землю или же в матку семени. Известны каменные топоры с изобра­жениями колосков, предназначавшихся для магическо­го "воскрешения" покойника. Однако была и животно­водческая, и специфическая жреческая практика, в которых накапливались реальные знания по анатомии и физиологии. Они-то и вели к зарождению медицины.

В "Ригведе" и сопряженных с нею "Атхарваведе" (сборник заговоров) и "Яджурведе" (руководство по жертвоприношениям) содержатся вполне рациональные сведения о человеческом организма, перечни болезней и их симптомы, а также указания способов лечения. Мно­гократные упоминания о "вратах разума" имеют кон­кретные археологические соответствия: находки черепов с просверленными и вырезанными отверстиями. Не ме­нее половины таких трепанаций обнаруживают следы прижизненного зарастания и указывают на то, что сложнейшие даже для нашего времени операции на мозге проходили небезуспешно.

Высшим проявлением рационального мышления издревле считалось календарное дело. Общий корень индоевропейских по своему происхождению слов "ду­мать" и "помнить", "луна" и "месяц", "время" и "ме­рить" указывает на то, что первоначальные календари были лунными. Это подтверждается и археологически­ми данными: достаточно вспомнить последовательность строительства лунных и солнечных азимутов в Стоун­хендже или же в астральной символике и календарях IV—VIII слоев Высокой Могилы.

Ариям был знаком не только простой 29—30-днев­ный синодический месяц, исчисляемый по видимым фа­зам Луны, но и сложный драконический, исчисляемый по пересечениям земной и лунной орбит. В их сосуще­ствовании мы убедились при анализе росписи кеми-обинской гробницы под VI слоем Высокой (рис.15). В арийском эпосе драконический месяц отразился в сюжете о 50 дочерях Дакши, 27 из которых были от­даны Соме — Луне и стали накшатрами ("домами но­чи") — знаками лунного зодиака.

"Ригведе", как и создателям VIII слоя Высокой Мо­гильт (рис.28), был хорошо известен также и солнеч­ный зодиак. В обоих случаях предпочтение отдавалось месяцам благоприятного полугодия, заключенным между весенним и осенним равнодействиями, то есть относящимся к периоду наиболее интенсивной жизне­деятельности и основных сельскохозяйственных работ.

Ввиду разновеликости углов, в которые заключены 12 расположенных у горизонта зодиакальных созвездий, количество последних, проходимое солнцем между на­чалами весны и осени, колебалось на протяжении V— II тысячелетий до нашей эры от шести до восьми. Да и продолжительность "месяцев" была различной — от семи до семидесяти пяти дней, с чем мы и столкнулись при анализе азимутов, отмеченных лучами-дорогами солнцеобразного слоя VIII Высокой Могилы. Такая не­равномерность вытекала прежде всего из стремления отметить особыми датами начало сева и жатвы, отела и выгона скота и прочие важные события.

Разновелики были годовые сезоны и даже количе­ство их. Чаще всего их выделялось 3 (лето делилось между весною и осенью), но известны и 4—6-членные деления. Последнее представлено, например, на про­дольных стенках гробницы под VI слоем Высокой: как и в одном из заклятий "Атхарваведы", между летом и осенью выделены "жаркое время" и "время дождей". Продолжительность сезонов в одном и том же году ко­лебалась от двух до четырех месяцев. Более того, из­менялись начала нового года: им могло стать одно из равноденствий или солнцестояний; практиковалось, оче­видно, и несколько "новых годов" в течение года. Не с этим ли сталкиваются археологи, путаясь в том, когда же следовало "воскресать" погребенному: на рассвете летнего, куда обращена голова, или же зимнего солн­цестояния, куда обращено лицо покойника?

Приверженность неудобному, по нашим представле­ниям, трехсезонному году объясняется стремлением со­вместить его с трехступенчатой моделью мироздания: низ — середина — верх. Эта модель соотносилась в "Ригведе" с понятиями бхух (земля, почва), бхувах (атмосфера со светилами), свах (небо с водами). Уни­версальной моделью Вселенной стало дерево с его кор­нями — стволом — кроной, а также ноги — туловище — голова человека. Эта модель выражена в захоронениях, где чаще всего окрашены охрой голова и ступни погре­бенного, а также в курганах, где выделены подземелья (могилы), земля (насыпь), небеса (жертвенники на вер­шинах).

Курганы же с наибольшей очевидностью показыва­ют, как использовались элементы зачатков науки для всевозможных магических спекуляций. Творцы обряда могли поменять местами "землю" и "небо", могли упря­тать "космического странника" под землю, а могли и "вознести" в погребальном костре, могли придать сосу­ду моделировку Вселенной, а могли наполнить предназ­наченной покойнику пищей... Такими способами жрецы пытались магически воздействовать на мироздание, дабы получить желаемые результаты: своевременные дожди и тепло, торжество жизни над смертью...