Пока я спала - Амалия Март

Под моей щекой волосатая мужская грудь и я не отказываю себе в удовольствии ткнутся в нее носом, чтобы втянуть насыщенный запах секса, которым покрыта его кожа. Уверена, этот запах теперь витает в гостиной, насквозь пропитав злополучную шкуру медведя, на лестнице, которая оказалась своеобразной остановкой к спальне и на всей огромной кровати, которую мы хорошенько потревожили этой ночью.

От ярких воспоминаний по позвонкам бежит ток, оседая тянущим чувством внизу живота. Как я и предполагала, Миша — равно дикий, дикий секс. Теперь причины скоропалительного окольцевания приобретают смысл. Не сказать, что у меня никогда не было ничего похожего, но какие-то новые грани чувственного удовольствия мы явно раздвинули.

Соскальзываю с твердой груди и сажусь в кровати, прикрывая уголком одеяла грудь. Миша крепко спит, и его расслабленная поза с закинутой за голову рукой и красивым профилем снова рождает зуд в пальцах. Я должна сделать пару кадров.

Просто обязана, пока он не сопротивляется.

Тянусь к его телефону на комоде, открываю галерею фотографий и, помня, что у него забита память, а почистить вчера мы не успели, удаляю несколько не слишком удачных снимков. Затем навожу камеру на него, нависая сверху, и без зазрения совести делаю лучшие в его жизни фотографии. Скорее всего единственные, с его дикой нелюбовью к камере.

Он открывает глаза ровно в момент, когда я ловлю крупным планом его приоткрытые губы.

— Эй, я не разрешал, — хрипло спросонья ругается он, прикрывая лицо сгибом локтя.

— А мне и не нужно разрешение, я твоя жена! — смеюсь, пытаясь сделать хотя бы ещё один кадр.

А что, мне нравится этот новый аргумент.

— Бессовестная, — резко подаётся вперёд и валит меня на кровать, прижимая своим телом. — Дай-ка сюда, — отбирает телефон. — Моя очередь!

Наводит на меня камеру и делает пару снимков, хотя я совершенно не уместно хохочу и прикрываю глаза.

— Ты не умеешь, отдай в руки профессионалу! — возмущаюсь, потому что предпочитаю быть по другую сторону объектива.

Закрываю камеру на телефоне рукой, и только тогда неугомонный мужчина успокаивается. Откидывает телефон в сторону и нависает надо мной.

— Видишь, как неприятно, когда кто-то делает то, что тебе не нравится.

— Хорошо, хорошо, я официально признаю неправоту. Больше не буду, — подаюсь вперёд, выгибаясь в спине, и касаюсь его губ лёгким поцелуем.

Миша тут же проскальзывает ладонями мне за спину и крепко прижимает к себе.

Утыкается носом в мою шею и глубоко втягивает воздух.

— Ты пахнешь, как…

— Секс? — вожу ладонью по его затылку, зарываясь пальцами в густые волосы.

— Мармеладка, — выдыхает мне в шею и проходится по ней языком.

Я заливаюсь смехом от щекотки и счастья.

Миша перекатывается на бок, увлекая меня с собой. Мы сталкиваемся носами и упираем взгляд глаза в глаза. Его ладонь мягко-шершаво путешествуют по моей обнаженной спине, моя — по его плечу. Мы молчим, но молчание кажется наполнено кучей слов-признаний. Я читаю их в его восхищённом взгляде, наверняка отражающиеся и в моем.

— Это всегда было так? — спрашиваю тихо.

Он точно знает о чем я. Так ярко, так чувственно, так горячо.

— Нет, — наверняка врёт, чтобы скрасить мой первый раз с ним.

Но я не против. Для меня это действительно впервые, пусть ненадолго сохранится иллюзия, что эти объемные эмоции он разделил со мной тоже по новой.

— Расскажи что-нибудь о нас, — прошу, устраиваясь у него подмышкой.

— Что ты хочешь узнать?

— Буквально всё. Но лучше хорошее.

— Тогда о Марселе.

— Это было хорошее? — зачем-то спрашиваю я.

— Совру, если скажу, что сразу, — начинает поглаживать мое плечо, выводя там трепетное узоры. — Я был в таком же недоумении, как и ты поначалу. Мы встречались всего несколько раз, до постели дошло единожды, ответственно защищались. И через три недели — новость.

— О, боже, — прикрываю глаза. История звучит именно так ужасно постыдно, как я и предполагала. — Стой, один раз? — даже вскидываю голову вверх, чтобы заглянуть в серьезные серые глаза. — Один раз? — неверяще переспрашиваю я.

— Все произошло слишком быстро и потом мы решили… или ты… что стоит немного притормозить события. Помнишь, я говорил тебе, как мы встретились на открытии дизайн-студии моих знакомых?

Я киваю, опуская подбородок на его грудь, но не отпускаю его взгляда.

— Оттуда мы поехали ко мне. И…

— Дальше я помню: свечи, тантрическая музыка, вино. И потом всё? Больше не…

— А потом мы притворились приличными людьми, которые сначала знакомятся по всем правилам, — выпускает вздох.

— Какая глупость! — цокаю я, снова упираясь щекой в его грудь. — Совершенно на меня не похоже, — тихо шепчу.

— Но тем не менее.

— И что дальше?

— А дальше тест.

— Ужасно, — горько шепчу я. — Я же просила рассказать что-нибудь хорошее! — возмущаюсь упавшему настроению.

— Это стало таковым. Через несколько дней, когда прошел первый шок. Не знаю, я просто представил себе эту жизнь. Вот как сейчас, — наклоняется к моей макушке и упирается в нее носом. — Когда мы просыпаемся вместе, смеемся, разговариваем. Ты бесконечно болтаешь и пьешь какао с зефирками. За соседней стенкой наш ребенок.

Собака. Уютный дом.

— Но дом и собака не наши, — напоминаю, оттаивая. Красивая картинка передается и мне, и я улыбаюсь.

— Но я мечтал.

— Хорошие мечты, — подтверждаю я. — Мне нравятся.

— Я сейчас скажу вещь, которую не должен, — спустя минуту тишины, говорит Миша.

Я задерживаю дыхание в ожидании. А я точно должна это слышать?

— Хотя нет, забудь, — утыкается носом в мою макушку.

— Говори давай, — прикусываю