Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

— Может быть, где-то и есть любители, как писала несколько дней назад госпожа Рощина, сверлить зубы через задний проход дрелью от „Сваровски“ — но в „Роскосмосе“ их искать не нужно. Я бы скорее поискал их среди тех лиц, которые попытались под надуманным предлогом захватить принадлежащую России и лишь частично арендуемую США орбитальную станцию, — заявил господин Калитников.

По сообщениям из штаб-квартиры австрийской компании „Silhuette“, являющейся владельцем бренда „Daniel Swarovski Paris“, компания рассматривает вопрос о выпуске эксклюзивных моделей электроинструмента. „Разумеется, первый экземпляр дрели будет подарен президенту США госпоже Гэлбрайт, — заявил представитель компании, — может быть, после импичмента ей стоит заняться каким-либо более простым и полезным для общества трудом“.

Далее господин Калитников прокомментировал дальнейшие планы „Роскосмоса“ и Европейского космического агентства относительно будущего лунной базы.

— После совещания с нашими партнерами мы приняли решение досрочно прекратить экспедицию, пока все детали произошедших на Луне и на окололунной орбите событий не будут окончательно выяснены. В настоящее время космонавты Третьяков и Тоцци осуществляют выход на поверхность Луны в целях подключения реактора к энергосети базы и консервации научного оборудования.

— Связана ли досрочная эвакуация с той ролью, которую во всех этих событиях сыграл европейский астронавт доктор Тоцци?

— Мы считаем доктора Тоцци отличным специалистом. Его вклад в решение проблемы добычи из лунного грунта компонентов ракетного топлива очень трудно переоценить. Фактически благодаря его многолетней работе над установкой „Верона“ на Земле и ее наладке непосредственно на поверхности Луны Россия и Европа в скором времени будут получать большую часть ракетного топлива для лунных кораблей непосредственно на месте. Это значительно снизит затраты на освоение нашего спутника и всего дальнего — пока дальнего — космоса.

— Но в определенных кругах ходят слухи…

— Я не хотел бы комментировать слухи. Давайте дождемся точных сведений.

В настоящий момент, по сообщению исполняющего обязанности начальника пресс-службы Центра управления полетами Александра Симакова, космонавты уже произвели подключение к реактору силовых и командных кабелей системы электроснабжения. Теперь реактор может быть запущен в работу без участия экипажа. В настоящее время космонавты готовят научное оборудование базы к консервации. В связи с отменой старта к Луне европейского грузового корабля, на котором предполагалось доставить на поверхность дополнительное научное оборудование, космонавты демонтируют с установки „Верона“, предназначенной для получения кислорода из лунного грунта, фильтрационную колонну. По словам руководителя пилотируемых программ Европейского космического агентства Дитера Фальке, лунные перепады температур могут повредить систему фильтров. Следующий экипаж, стартующий ориентировочно через два месяца, установит эту колонну обратно.

По имеющимся сведениям, следующий экипаж будет состоять только из российских космонавтов. Вероятнее всего, до прояснения деталей произошедшего на станции и роли в последних событиях доктора Пьетро Тоцци участие европейских астронавтов в лунных экспедициях несколько сомнительно, заявил господин Фальке».

12:00 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Уф-ф.

Перегруженная тележка с трудом доползла до входа в базу, поминутно буксуя в рыхлом реголите. Малый вес не помогал, скорее мешал — сцепление с грунтом было слабым. На «раз-два» Третьяков с итальянцем опустили свинченную с «Вероны» фильтрационную колонну в пыль, перед самым люком. Пьетро опять полез первым, разматывая за собой фал. Сергей защелкнул карабин на одной из ручек колонны. Тоцци топтался сразу за обрезом люка, пытаясь перекинуть свой конец фала через блок над проемом, специально предусмотренный для таких вот случаев. Дело не очень простое — задирать руки в наддутом скафандре неудобно. Так что самая работа штрафнику. Впрочем, нагибаться тоже было не особенно радостно.

Все. Вроде справился — фал натянулся, цилиндр пошел вверх. Третьяков лишь поддерживал его одной рукой — чтобы не бился о ступени. Техника нежная — ни на ночь без присмотра не оставить, до следующей смены, ни треснуть о железяку лишний раз.

Пьетро тянул, Сергей аккуратно, чтобы не подставить под металлический угол стекло шлема, подталкивал. Наконец нижний край поднялся над площадкой, Третьяков аккуратно качнул его — «Майна!».

Есть. Звяк столкновения колонны передался через перчатку и воздух внутри рукава — еле слышно, но различимо на фоне обычного лунного безмолвия. «Заваливай» — цилиндр наклонился, поерзал туда-сюда — Пьетро тянул его внутрь шлюза.

Потом карабин снова пополз вниз. Сергей ухватил первый контейнер, прицепил. Потом еще один, еще. Солнце стояло невысоко над горизонтом, благо грело только ноги — терморегуляторы справлялись. Немного мешали отблески от силовой фермы, на которой возлежала «Бочка», но терпимо. Светофильтр можно было не опускать. Хуже было другое — усталость. Сама посадка реактора, хоть и прошла без его прямого участия, вымотала его зверски. Потом — подключение кабелей и проверка. После такой опупей в обычных условиях дали бы команду отсыпаться пару дней. А так — им пришлось еще и свинчивать чертову колонну, потом грузить ее на «реношку», теперь вот поднимать…

Пожар в сумасшедшем доме во время наводнения — от стартового окна оставалось всего ничего, и до эвакуации нужно было успеть как можно больше.

Предпоследний ящик лег на комингс люка, Сергей как раз придерживал его рукой, когда давешний стон повторился.

— Слышал?

— Да. Что-то опять щелкнуло. Или заскрипело.

— Солидно, в руку отдало. Даже через контейнер.

— У меня через подошвы прошло. Очень сильно. Метеорит?

— Вряд ли. Я на земле, тьфу — на грунте, но ноги ничего не почувствовали. Разве что в станцию попало? Не, бред. В общем, не нравится мне это. Ладно, разберемся — снова дернем ЦУП. Может, хоть сейчас скажут, что за щелкунчик у нас тут завелся. У меня все. Растаскивай, поднимаюсь.

Работать пылесосом пришлось дольше обычного — пыль налипла и на контейнеры, и на колонну. Дико хотелось спать. Ящики затащили в жилую зону, туда же Пьетро утащил перчатки — сушиться. Колонна валялась на боку по центру шлюза, мешая проходу.

— Пьетро! Перенеси свой скафандр внутрь, подвесь на времянку. Я эту дуру до завтра в его нишу поставлю, перед взлетом перенесем. А то сегодня спать негде будет. И свяжись, пожалуйста, с Настей.

— Хорошо. — Итальянец подхватил бессильно свесивший рукава и штанины «Кречет» и поволок через люк.

Сергей с натугой поставил колонну на попа, приподнял. Руки немного подрагивали. На Луне колонна тянула чуть больше двух пудов, но сегодняшний выход был слишком насыщенным, вымотались они по полной программе. Хотя прогулки, что в открытом космосе, что по Луне, вообще легкими не бывают. Да, как раз в нишу влезет. Пьетро что-то бормотал в микрофон.

— Сергей! Настя говорит, американцам опять что-то нужно. Просят тебя на связь.

— Вот ур-роды. Чего им еще?

Третьяков обернулся, одновременно задвигая массивный (не сказать что тяжеленный, масса и вес — вещи разные, на Луне к этому долго привыкаешь) агрегат в нишу. Фальшпол заканчивался в десяти сантиметрах от вогнутой стенки шлюза. От усталости Сергея немного повело, он навалился телом на колонну. Цилиндр сорвался с края и двинул выводным патрубком в алюминий стены. Что-то неприятно хрустнуло, потом, заглушая слабый пока свист, раздался почти колокольный звон.

Лаборатория обосновалась на поверхности Луны восемь месяцев назад. Два месяца она простояла в режиме тестирования. Плюс сто пятьдесят по Цельсию длинным лунным днем, минус столько же — длинной лунной ночью. Перепад температуры — около трехсот градусов. Конечно, спасала и экранно-вакуумная теплоизоляция, и ночной подогрев от укрытого где-то далеко внизу, у самого грунта, изотопного генератора. Но все равно — металл бросало то в космический жар, то в космический же холод — орбитальным станциям такого испытывать не приходилось. В открытом космосе нет самой Луны — то горячей, то холодной.

Потом прилетели люди, натянули поверх бочки дополнительный шатер. Металлу стало чуть полегче. Но шатер не прикрывал область шлюза — точнее, прикрывал, но не полностью. Так что под лучами взошедшего восемьдесят часов назад Солнца металл в торце и снизу станции, ближе к лунной поверхности, расширялся. Сверху, там, где радиационная полимерно-свинцовая защита не успела отдать накопленный за ночь холод, «Бочка» расширяться не желала. Длинный цилиндр гермообъема стремился выгнуться, чтобы снять напряжение, как проснувшийся рано утром кот. Так происходило каждое лунное утро и каждый лунный вечер. Но силовые фермы удерживали его жесткой хваткой, вцепившись в «Бочку» восемью узлами креплений — по четыре с каждого бока. Снять напряжение не получалось — лишь маленькие подвижки в узлах, сопровождавшиеся то ли скрипами, то ли стонами металла. Два узла приходились на область шлюза. И на один из них попал удар двухсоткилограммового, жутко сложного, жутко нежного и жутко дорогого агрегата.