Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

— Кому-то надо было подумать об этом раньше.

Дверь распахнулась. Раньше Марта себе такого не позволяла. Все обернулись, но Марту это не смутило.

— Мистер Дюбуа, сэр. Не могли бы вы срочно пройти в комнату спецсвязи?

— В чем дело? Что случилось, Марта?

— Русские запустили ракеты, сэр. Примерно полчаса назад. NORAD[41] засекла пять пусков. Деталей я не знаю. Но тревоги до сих пор не объявлено.

— Спасибо, Марта. Детали мы действительно узнаем позже. И, возможно, на собственной шкуре. Мы в дерьме, леди и джентльмены. И я имею в виду не только собравшихся здесь.

12:25 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Похоже, Пьетро «на улице» малость проветрил мозги. А может быть, ему уже сообщили, что расклад в черных небесах изменился. Ну да, сообщили скорее всего. Он шебуршился в шлюзовой долго, минут на десять дольше, чем это было надо — даже с учетом того, что операции с тяжелым скафандром в одиночку — проблема даже при одной шестой «жэ». Пару раз что-то ронял с непривычки, потом затих, но люк не открывал, несмотря на давно выровнявшееся давление. Короче, возился-возился, а когда наконец появился в проеме, вид имел далеко не бравый. Медленно распрямился, бросил опасливый взгляд на ярко-красный цилиндрик ракеты в сетке над третьяковским гамаком и замер, аки соляной столп. Сергей стоял напротив и тоже молчал: что говорить, было непонятно.

— Нашел? — Единственное, что пришло в голову.

— Нет, не успел. Я только подошел кораблю — и со мной связались.

— Американцы?

— Да. Сергей, и что теперь делать?

— Хороший вопрос. Я не знаю. — И после паузы: — Что ж ты так, а?..

Они снова замолчали. На этот раз первым не вы держал итальянец.

— Сергей… командир… мне очень жалко…

— А уж мне-то… — сакраментальное «жалко у пчелки в попке» Третьяков заставил себя проглотить, не до шуточек. — Ладно. Ты вот мне объясни, пожалуйста, вот это все — из-за войны? Или из-за ролика?

— Какого ролика?!

— Тебе что — не сообщили ничего?! — Сергей опешил. — Подожди. Ролик, где я якобы бью тебе морду…

Пьетро смотрел на него, выпучив глаза. Сергей мало что понимал в ситуации — но уж с таким-то ЧП, пусть и виртуальным, европейцы были просто обязаны разобраться. Он подхватил со столика планшет:

— Подожди… — Так, логи «Моськи»… ага, вот… — Смотри.

Посмотреть видео, однако, не удалось — связь все еще не работала, и ссылка была мертвой. Пьетро пробежал глазами текст, поднял голову. Пару секунд думал, потом вопросительно взглянул на Третьякова, указывая на планшет:

— Можно? — Сергей не возражал. Пьетро открыл проводник и начал рыться в папках с зубодробительными именами, в которые сам хозяин не полез бы и под страхом смерти. — Вот! В кэше сохранилось!

Ну да, та самая сцена. Когда кулак копии Третьякова врезался в подбородок виртуального итальянца, реальный доктор Тоцци дернулся. Досмотрел до конца, запустил ролик еще раз. Опять досмотрел до последней секунды. Вернулся к тексту.

— Я не понимаю… Это — правда?

— Что?

— Что вот это — в Интернете?

— Была бы связь — вылезли б наружу, сам бы убедился… А что, тебе твой психолог ничего не сказал вчера? Я думал, вы об этом разговаривали…

— Нет. Он вчера… и раньше… совсем другое говори;!.. Что ваши врачи вскрыли у тебя психическую, неустойчивость. Склонность к насилию. Посттравматический синдром после участия в боевых действиях. И что на фоне этой войны ты можешь… И знаешь — я ему поверил. После тех разговоров — про Грузию, про Польшу…

— Ни… чего себе. Понимаешь, с таким… С таким — не шутят. Слушай, да если бы только подозрение такое возникло — нас вытащили бы отсюда в три секунды!

— Конечно, но доктор Понцо говорит, что ваше начальство это держит в секрете… Чтобы не срывать экспедицию. Командир, — голос итальянца был жалобным, — что теперь делать?

Сергей почесал затылок. Творилось что-то странное, и тему надо было прояснить. Но сначала — связаться с орбитой и, по возможности, с Землей. Причем быстро.

— Значит, так. Как я понял, бунт на корабле закончен? В смысле — больше неповиновения не будет?

— Не будет. Обещаю.

— Ну и славно. Тогда так. Космонавт-исследователь Тоцци. Сдать все имеющиеся коммуникационные приборы, включая личные. Выходить на связь только с моего разрешения. Составить отчет обо всех событиях, начиная с момента получения приказа по отстранению меня от командования базой. Кстати, пояснить, чей приказ, и по возможности приложить копию. Вчерашний разговор с доктором как его там…

— Понцо. Доктор Понцо.

— Разговор с доктором Понцо также, по возможности, зафиксировать. Если вспомнишь. Отчет составить в письменной форме, затем — надиктовать в видео. Записать мне на планшет. После этого — провести ревизию ведущихся экспериментов. Определить, что может быть завершено в течение суток, что можно будет оставить следующему экипажу… если он теперь будет. Составить план консервации оборудования — если успеешь. Я — на улицу, проводить визуальный осмотр взлетно-посадочного корабля. Вопросы?

— Командир, ты оставляешь меня здесь? Одного? Без контроля?

— Просто я полагаю тебя более здравомыслящим человеком, чем этих придурков наверху. Несмотря на… некоторые нюансы.

— Благодарю за доверие, господин подполковник!

— Какое, к чертовой маме, доверие. Мы в четырехстах тыщах кэмэ от дома. У нас за бортом полный вакуум и перепады температур в триста градусов. Даже если наши идиоты переидиотят ваших и прикажут мне немедленно повесить тебя на рее за попытку бунта — реи у меня под рукой нет. Так что вопросы наказания будем решать после возвращения домой. Надеюсь, отделаешься пожизненной чисткой сортиров в Звездном — у тебя это получается отлично, — а не разгребанием радиоактивных завалов… там же.

— Пока ничего такого не произошло. Полковник Гражински сообщил мне, что президент США только что выступила с заявлением — несмотря на что-то там в Северном море, они не желают расширения конфликта.

— А ваши что? И что там в Северном море?

— Я не знаю, Сергей. Я мог связаться только с «Орионом» и станцией — но поговорить с синьорой Шибановой я не решался.

— Понятно. — Третьяков оторвался от контрольной панели скафандра и оценивающе уставился на итальянца через проем люка. — С Настей я поговорю сам. Вот что… разрешаю выйти в сеть. Левым каналом. Через который ты компромат на меня давеча искал. Посмотри там, как и что. И… поболтай там с кем-нибудь из своих… неофициально. Только не с родными — похоже, их там все это время кто-то конкретно обрабатывал. И как бы не этот самый… Понцо. Может быть, кто из института твоего что-нибудь расскажет?

— Конечно. Что делать сначала?

— Сначала отчет. Пока свежи воспоминанья о бурной юности твоей. Хотя нет. Сначала — узнай, что там. И как. А то как-то на душе коряво.

— У меня тоже.

13:00 мск (05:00 EDT)

CNN

Эфир

— … кроме того, пуск русских ракет был зарегистрирован системой NORAD. Однако данные пуски произведены из района, в котором у русских были развернуты только неядерные ракеты. — Бригадный генерал ВВС был сама безмятежность, чего нельзя было сказать о журналистах.

— Как вы можете быть уверенными в этом?

— Соглашение две тысячи семнадцатого года предусматривает по одному району базирования баллистических ракет, оснащенных неядерными боеголовками, у каждой стороны. Вплоть до начала конфликта и мы, и русские контролировали данные районы согласно договору.

— Но русские могли заменить боеголовки с началом конфликта!

— Они не могли этого сделать, и они этого не сделали — это все, что я могу вам сказать.

— Но наблюдатели в Норвегии, Исландии, Швеции, Финляндии — во всей Скандинавии сообщают о серьезном повышении радиационного фона!

— Ядерной атаки не было. Это официальная информация Комитета Начальников Штабов.

— В таком случае единственно возможный источник радиации — утечка из реактора какого-либо корабля?

— Без комментариев.

13:10 мск

НТВ

Эфир

— Господин генерал-лейтенант, как вы прокомментируете запуск баллистических ракет по американской авианосной группе?

— Прежде всего я хотел бы попросить прощения за тот факт, что не могу ответить на вопрос достаточно подробно. Я думаю, что с учетом ситуации это простительно. — Русские научились выставлять грамотных комментаторов еще с осетинской войны, это помогало, но не сильно. — Но вкратце: основная проблема применения баллистических ракет с неядерным — я особо хочу подчеркнуть этот факт — с неядерным оснащением против авианосных группировок заключается в целеуказании по маневрирующему кораблю. Или корабельной группе. Как показала практика, эта проблема нашими учеными и конструкторами была успешно решена.