Камасутра от Шивы - Наталья Солнцева

Та машинально кивнула. Глория засмотрелась, как слуга достает с полки керамический горшочек с медом и такую же ложечку…

Глава 46

Москва

Когда субботним утром Рябов услышал в трубке голос Лизы, он решил, что бредит.

— Ты?!

— Удивлен? — вздохнула она. — Не ожидал?

— Признаться, нет…

— Понимаю. Я не собиралась тебе звонить. Обстоятельства вынудили.

— Какие же? — напрягся Антон. — Шеф хочет меня уволить? И ты не преминула позлорадствовать? А мне плевать! Мне теперь все по фиг…

— Это ты подослал к шефу детектива?

— Чего тебе надо?

— Кроме тебя, некому. Я сразу смекнула, что это твоих рук дело.

— Молодец!

— Перестань копать под Валеру… Валерия Петровича, — поправилась секретарша. — Он ни в чем не виноват. Я имею в виду, он не причастен к смерти Тамары. Я хочу выйти на него замуж. Понимаешь? Оставь нас в покое!

— А то что? Директор меня уволит? Я же сказал, мне по фиг! Без работы не останусь.

— Значит, я не ошиблась. Ты нанял ищейку!

— Пошла ты…

После инцидента в отеле «Махараджа» Рябов был в ярости. Он злился на всех, в том числе и на себя. Маме тоже от него перепало. Теперь она с ним не разговаривает и без конца глотает лекарства. Звонок Лизы в выходной день взбесил его. Какого черта она ему угрожает?

— Ты самый сердобольный, да? Или у вас с Тамарой что-то было? Услуги частного сыщика стоят ого-го! Не жалко денег?

— Не твоя забота! — огрызнулся Рябов.

— Зря ты подозреваешь Валерия Петровича…

— А кого мне подозревать? Тебя?

— Я Тамару не убивала. Хоть директор на нее и заглядывался. Что я, дура, в тюрьму садиться?

— Ты умная. Потому все обстряпала, как положено.

— Не гони, Рябов! Вместо того чтобы ссориться со мной, лучше послушай. У меня есть предложение. Ты отзываешь сыщика, а я расскажу тебе кое-что про мужа Тамары. Согласен?

— Надо подумать…

— Думай быстрее.

Антон усердно размышлял. Чего вдруг Лиза позвонила ему? С какого перепугу?

— Откуда у тебя информация о Шестакове?

— Я вообще-то наводила справки не о нем, а о Тамаре.

— Зачем?

— Больно ты въедливый, Рябов. Считай, мы с тобой не договорились. Чао!

— Э-э!.. Погоди!.. — спохватился он. — Значит, ты собирала сплетни? С какой целью? Шантажировать Тамару?

— В этой жизни каждый за себя. Тамары больше нет, поэтому я могу признаться: если бы она решилась отбить у меня шефа, я бы пустила в ход все, даже шантаж. Только Тамара оказалась чистенькой. Зато мне случайно попался компромат на ее супруга. Кто добыл, не спрашивай. Мир не без добрых людей. А свои источники я не сдам!

— Ну… и что тебе известно?

— Сначала деньги, потом стулья, — усмехнулась Лиза. — Дай слово, что отзовешь сыщика.

— Даю!

Рябов сейчас дал бы ей любое обещание, даже зарезать родную маму. Он был ужасно зол на Шестакова, который выставил его на посмешище и развел на деньги.

— Мне нужны гарантии.

— Ты мне не веришь?

— Честно? Ни капельки, — заявила секретарша.

— Если директор не замешан в убийстве, тебе не о чем волноваться. Детектив ничего не накопает.

— Всякое бывает. Тут за себя поручиться нельзя, не то что за другого. Мало ли? Я замуж хочу, Рябов. Усек?

— Что я должен сделать?

— Поклянись своим здоровьем! Обманешь — заболеешь страшной болезнью.

Молодой человек горько рассмеялся. Лиза, несмотря на меркантильность, была по-своему наивна.

— Бог с тобой, клянусь…

— Я ничем не рискую, — обрадовалась она. — Солжешь, тебе же хуже! Раз тебя интересует гибель Тамары, вот некоторые факты… Доктор Шестаков употребляет наркоту! Он берет гашиш у одного типа, в общем… тебе его знать не обязательно.

— Ха! Это для меня не новость.

В трубке воцарилась тишина.

— Ты в курсе? — после напряженной паузы спросила Лиза. — Кто тебе сказал?

— Это все, что ты можешь мне сообщить?

— Нет. Шестаков часто ездит в Индию, он попал под влияние какого-то гуру. У него от медитаций мозги поехали! Этого никто не замечает, потому что Шестаков по характеру странный. С причудами! В общем, он и так чокнутый, а в придачу с наркотой… полностью неадекватный.

— Ты намекаешь, что Тамару убил муж?

— Тебе судить. И еще! У Шестакова есть дача в Подмосковье. Он приобрел ее за бесценок…

— Дача? — перебил Антон.

Тамара никогда не упоминала о даче. Иногда ей хотелось отдохнуть от суеты, выехать за город, и она мечтала о деревянном домике в деревне.

— Что-то вроде того. В загородный дом удобно возить любовниц. Держу пари, Тамара не знала о приобретении супруга.

— Наверное, ты права.

— Кроме того, Шестаков занимается на даче темными делишками. Родители моего одноклассника снимают дачу в Прокудинке…

— Как ты сказала?

— Прокудинка — это деревня, в которой муж Тамары купил домик.

— А-а!

— Так вот… Шестакова сельчане считают сумасшедшим. Потому что только псих мог купить дом с такой репутацией. Якобы там все хозяева плохо кончают. Кто утопился, кто сгорел, кого убили. Деревенька маленькая, наполовину заброшенная, все друг друга знают…

Рябов прижал смартфон к уху, чтобы лучше слышать.

— …а Шестаков умудрился остаться инкогнито, — продолжала Лиза. — Он ни с кем в Прокудинке не общается. Ни с соседями, ни с дачниками. Даже в магазин не ходит. Ясно, почему! Он что-то скрывает!

— Это надежные сведения?

— У моего одноклассника папаша — мент, — проговорилась секретарша. — У мента больные почки, а в той деревне живет знахарка. Он много лет к ней ездит лечиться.

Все-таки Лиза была по-детски наивна. Обратилась к однокласснику, тот попросил отца «пробить» Шестаковых по своим каналам. И выяснилось, что муж Тамары владеет домом там, где они отдыхают. Совпало!

— С этого места подробнее, — попросил Антон…

Глава 47

Черный Лог

Алина закрылась в спальне и легла, натянув на голову одеяло. Она старалась не прислушиваться к звукам, которых ждала и боялась. Увы, психика работает иначе. Хорошие мысли разбегаются, а плохие настойчиво одолевают.

Алина представляла себе Шестакова. Что он сейчас делает? Помчался в Прокудинку уничтожать улику? Или заперся в своей квартире и курит чилом в надежде на содействие Шивы? Она раз за разом прокручивала в уме их разговор по телефону. Когда Глория привела ее на холм, вдруг появилась сотовая связь, и Гор, наконец, дозвонился. Вероятно, он извелся за время ее молчания. Передумал все что угодно.

Алина перебирала в памяти свои и его слова. Они «обменялись любезностями», но по-другому и быть не могло.

— У меня к тебе личные счеты… — прошептала она, высунувшись из-под одеяла.

Тут же раздался странный шорох. Будто кто-то тихо-тихо скребется в дверь. Алина зажала уши — шорох прекратился. Она опять зарылась под одеяло, но долго лежать в душной темноте было невмоготу. А стоит высунуться, по лицу будто веет холодом. Закрыть окно, что ли? Тогда совсем дышать нечем.

Алина ощущала внутренний озноб, мучительную ледяную дрожь. Ей казалось, в спальне кроме нее есть кто-то еще. Неужели покойный хозяин дома, о котором говорила Глория?

— Только не это…

Она не выдержала присутствия невидимки, встала и приблизилась к окну. Со второго этажа был виден темный сад, за ним в лунном свете угадывался забор и невдалеке — лес. Если бы окна выходили на улицу, Алина видела бы дорогу и заброшенные домишки напротив. А также свет фар проезжающих машин.

Хотя тот, кто не хочет быть замеченным, может оставить машину где-нибудь на околице и идти пешком. Алина сама так делала в Прокудинке. Надо же! Ее прошлое напомнило о себе самым жестоким образом.

Пропажу Найды она сочла дурным знаком. Собака так и не вернулась домой. В лесу перекликались ночные птицы, нагоняя суеверную жуть.

За дверью спальни, в коридоре, как будто пробежал маленький человечек — туда, потом обратно. У Али перехватило дыхание. Она приникла к двери, пытаясь угадать происхождение страшных звуков.

Топ-топ-топ… топ-топ… топ-топ-топ-топ…

У нее волосы зашевелились на голове. Казалось бы, приключения в Прокудинке должны были закалить ее. Но ужас бывает разным. Там — один, здесь — другой.

Топ-топ… топ-топ-топ…

— Господи!.. — взмолилась она. Хотя взывать к Всевышнему в ее случае было нелепо.

Набравшись решимости, Алина преодолела страх и повернула дверную ручку. Тихий щелчок, и она смогла выглянуть в образовавшуюся щелку.

Коридор был тускло освещен. Внезапно там что-то мелькнуло, взметнулся какой-то вихрь, и гостья шатнулась обратно, захлопнула дверь. Сердце неистово колотилось, в горле стоял комок. В красноватом свете ночника все предметы в спальне выглядели облитыми кровью.