Теория бобра - Антти Туомайнен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, хватит с тебя? Я уже задолбался здесь сидеть, выпускай!
Я понимаю Йонаса. Он оказался в «Банане» против своей воли в силу стечения обстоятельств. И нам с Эсой ничего не остается, кроме как его освободить.
— Еще одно, — говорю я. — Ты знаешь, откуда Хяюринен и полицейские, Ластумяки и Салми, знакомы друг с другом, что между ними общего?
— Если я скажу, то смогу наконец отсюда выбраться? — кричит Йонас. — Я, может, и знаю, но если вы не откроете…
Киваю Эсе; он нажимает кнопку на пульте дистанционного управления, который держит в руке, и в створке «Банана» раздается щелчок. Йонас осторожно приоткрывает дверцу, высовывает голову, глазами находит Эсу и меня. Он чем-то напоминает гигантского птенца, только что вылупившегося из яйца.
— У них какая-то лошадиная тема, — говорит Йонас. — Можно, я уже сольюсь отсюда к чертям собачьим? А вы тут возитесь с муравьями и приключенческими парками. Все, я соскакиваю с этого бизнеса.
18
На следующее утро я получаю по Вотсапу сообщение, которое, хоть в это и трудно поверить, еще больше запутывает ситуацию.
Я пью свой утренний чай и стараюсь хоть как-то участвовать в общей беседе. Выглядит это так: время приближается к восьми, я читаю сообщения в смартфоне, Лаура ведет один разговор с Туули, второй — со мной; я — свой собственный, третий, с Туули и четвертый — с ними обеими. Понимаю, что это и есть семейная жизнь, так называемые семейные будни, и, когда я сравниваю все это с тем, как проводил утро в Каннельмяки с Шопенгауэром, то отмечаю существенную разницу. Если раньше я мог готовиться к предстоящим делам, просматривать утренние газеты, спокойно наслаждаться своим чаем и бутербродом, то теперь тщетно пытаюсь собрать мозги в кучку, словно нахожусь на каком-то суматошном базаре. В результате смысл отдельных фраз от меня ускользает. Правда, я быстро выучил одно важное правило выживания в семье: не надо спешить в метро на уходящий поезд, потому что к станции уже подходит следующий. По моему краткому, но весьма насыщенному опыту, семья предоставляет неисчерпаемый запас тем, которые можно бесконечно обсуждать.
В Вотсап падает сообщение от Сами, и это настораживает. Время и материя, кажется, сжимаются вокруг меня, в отличие от Вселенной, которая, как всем известно со школы, стремительно расширяется. Сами и другие отцы неожиданно мощно продвинули наш проект. Ярмарка состоится уже через два дня. У папаш только и разговоров, что о «магазине-однодневке», чем объясняется внезапно уплотнившийся график. Они на сутки арендовали в старом торговом центре площадку, и, по их словам, в социальных сетях уже полно постов, лайков и комментариев. Я и так в цейтноте, а они назначили на сегодняшний вечер встречу в отцовском клубе: мы должны что-то испечь и утвердить окончательный бюджет предстоящего мероприятия. Мое присутствие обязательно не только потому, что на мне приготовление черносмородинового желе, но и потому, что мне доверена ключевая роль в финансовом планировании.
— Значит, тебе тоже удобно? — говорит Лаура.
По всей видимости, она меня о чем-то попросила и теперь ждет ответа. Я смотрю в окно на хмурое зимнее утро и поворачиваюсь к Лауре. У меня нет ни малейшего представления, о чем она просит. Но есть догадка. Собственно, о чем еще может идти речь, если не об обычном походе по магазинам, который мы обсуждали несколько минут назад? Вероятно, тема получила естественное развитие, чего я просто не заметил.
— Разумеется, я все сделаю, — отвечаю я. — С удовольствием.
Лаура быстро чмокает меня в висок и уходит в ванную. Туули улыбается и смотрит на меня с каким-то особенным интересом, после чего молча встает из-за стола. Я загружаю посудомоечную машину. И мы расходимся каждый по своим делам.
Утренний путь в парк приключений на машине дает мне возможность полюбоваться красивым рассветом и одну за другой перебрать версии, которые пришли мне в голову ночью, пока я ворочался без сна. Йонас оказался золотой жилой. Благодаря ему количество неизвестных в уравнении значительно сократилось.
Тот факт, что Ластумяки и Салми связаны с «Сальто-мортале» с момента его основания, многое объясняет и позволяет яснее представить себе общую картину. Сейчас моя основная версия сводится к тому, что Ластумяки и Салми убили и Хяюринена, и Нико Орла. Второстепенная версия также предполагает, что Ластумяки и Салми — убийцы, но не обеих жертв, а только Нико Орла. По этой версии, Нико Орел сначала убил Хяюринена, а затем был убит сам. Но сколько трупов на совести Ластумяки и Салми — один или два — на данный момент не имеет значения. Вывод все равно один: Ластумяки и Салми ищут козла отпущения, на которого можно свалить вину. И, судя по всему, это я.
Все вышеизложенное не просто логично, но еще и очевидно.
Однако я ума не приложу, как представить все это Осмале, чтобы принудить его к нужным для меня действиям. Возможности маневра Осмалы, по его собственному признанию, ограничены в отношении Ластумяки и Салми. На самом деле это, скорее всего, красивая отговорка — у него вообще нет свободы маневра. Если я сообщу ему о своих подозрениях, Осмала может просто сказать, что все это, безусловно, «заслуживает внимания» (подобное мне доводилось слышать от него и раньше), но пока мы все равно остаемся в исходной точке, и если продвинулись, то разве что на маленький шажок.
В то же время Ластумяки и Салми будут продолжать свои атаки на меня. Если уж они зашли так далеко, как с Нико Орлом и, возможно, Хяюриненом, то что или кто защитит от них меня? Разумеется, ничто и никто. Я должен очень быстро придумать более надежный способ, чем обращение к Осмале. И «более надежный способ» не должен привести меня в тюрьму.
Конечно, не вся информация, полученная от Йонаса, оказалась такой уж полезной. Не думаю, что реплика про лошадей имеет значение. Да и какая разница, где Ластумяки и Салми познакомились с Хяюриненом? Через лошадей так через лошадей. Для меня важны события, которые произошли позже. Кроме того, именно на лошадиной ферме я проводил определенные следственные действия
