Лилипут - Игорь Колосов

— У него что… действительно не было глаз?

Сид пытался говорить спокойно, но у него это плохо получалось. При мысли, что кто-то, до безобразия похожий на Ллойда Гризли, шатался только что у дома Дэнни, а теперь, вполне вероятно, находится под окнами его собственной спальни, мальчика охватил приступ страха. В душе Сид уже ругал себя, что когда-то выбрал себе спальню на первом этаже. Наверху было бы куда безопаснее.

— Не знаю! — признался Дэнни. — Было далеко, да и темно. Может, из-за тени так показалось. Ладно, хрен с ними со всеми! И с Ллойдом, и с тем, кто на него похож, — подвел итог Дэнни, который, вместо того чтобы отвести душу с Сидом, только нагнал на себя еще больше страха.

Друзья попрощались.

Дэнни ласковым прикосновением разбудила тетя Берта и сказала, что его просит к телефону друг. Дэнни глянул на будильник — девять с половиной. Он вспомнил, что долго не мог заснуть, несколько раз просыпался ночью, вздрагивая, точно эпилептик. Один раз ему показалось, что он слышал мелкий негромкий топот. Смех, старческий омерзительный смех, к счастью, он слышал только во сне. А вот топоток маленьких, коротеньких ножек… Хотя сознание, измученное постоянным ожиданием беды, могло выдумать и не такое. По крайней мере, Дэнни очень надеялся, что это тоже было частью сна. Неудивительно, что он проспал как убитый до половины десятого. Дэнни подумалось, что Сид (это был, естественно, Сид — кроме него, Дэнни никто не звонил) хочет, наверное, сообщить ему что-то важное. Он прямо в трусах и майке помчался в гостиную, схватил лежавшую на столе трубку и, даже не спрашивая, кто звонит, и не сказав «да», выпалил:

— Привет, Сид! Ну как ты? Как спалось? — Он замолчал, ожидая ответа от Сида. Последовала продолжительная пауза и… ничего! Глухо. — Алло, Сид? Ты меня слышишь? — Молчание. Нет, эти шуточки не пройдут! Слегка рассердившись, Дэнни проговорил: — Ну, хватит, Сид! Хватит! Как ты сегодня спал? Я, например, скоро кончусь! Такая ерунда снится, если б ты только знал. Просыпаюсь, ворочаюсь и… — Только тут до мальчика вдруг дошло, что Сид так и не отозвался. Он не только ничего не говорил, но и вообще не издал ни единого звука. — Э-э… Сид, алло! Не молчи! Тебе что, делать нечего? Мне сейчас не до шуток. Тем более дурацких. — Но Сид (если это был он на другом конце провода) и не думал отзываться. Дэнни нахмурился. — Сид, черт тебя дери, все! Ты меня замучил! — Молчание. Тетя Берта не могла ошибиться — его кто-то позвал к телефону. Но Сид давно бы хоть хмыкнул, давая понять, что это он. Такое долгое молчание… нет, это на него не похоже. — Алло! Кто это звонит? Кого вам надо? Алло, я слушаю. — Чем больше Дэнни прислушивался, тем яснее чувствовал, что кто-то молчит специально. — Алло! Сид, если это ты, отзовись. Иначе я положу трубку. — Однако на того, кто находился на другом конце, это произвело не больше впечатления, чем если бы Дэнни пригрозил ему, что укусит его на нос — Алло! Куда вы звоните? — По-прежнему тишина, и Дэнни, не выдержав, бросил трубку.

С минуту он молча смотрел на аппарат, словно пытаясь таким образом вычислить звонившего. Вполне вероятно, что это чья-то глупая шутка или с телефоном что-то не в порядке, но все же это молчание почему-то испугало мальчика. Он зашел в кухню и как бы между прочим спросил у тети:

— Скажите, тот, кто меня спрашивал, это был мальчик?

— Да. — Тетя Берта глянула на него. — Кажется, мальчик. А почему ты спрашиваешь? Ты разве не говорил по телефону?

— Ну… нет, вообще-то. Там были какие-то помехи, — соврал Дэнни. — И связь прервалась.

— Ну, ничего. Если это был кто-то из твоих друзей, то он сейчас перезвонит.

— Конечно.

Дэнни вышел из кухни немного успокоенный и направился к лестнице. Он уже взялся одной рукой за перила, когда телефон снова зазвонил. Дэнни вскрикнул от неожиданности и побежал в гостиную. В дверях он успел крикнуть тете Берте, что возьмет трубку сам. Ему стоило больших усилий заставить себя прикоснуться к аппарату. Дрожащей рукой он резко снял трубку, понес ее к уху, но задержал на некотором расстоянии, как будто опасался, что иначе может оглохнуть.

— Да! Я слушаю. — Дэнни не узнал собственного голоса. Гнетущий страх не покидал его.

— Дэнни, привет! — вопреки всем ожиданиям прозвучал голос Сида. — Ты что, спал?

— Сид! Скажи, ты только что звонил?

— Ну, я набирал твой номер. Но было занято.

— Нет, я имею в виду, что ты молчал, закрыв трубку рукой?

— Когда? Я позвонил тебе только сейчас. И как видишь, не молчу.

Дэнни чувствовал, что Сид не врет. Но вдруг? Сид тот еще парень! Кто еще мог позвонить и молчать, слушая, как надрывается Дэнни.

— Сид! Скажи честно, ведь это ты звонил?

— О чем ты?

— Ты позвонил и молчал. Я понял, что это был ты. Признайся.

— Черт! Дэнни, я звонил, но у вас было занято.

— Понимаешь, кто-то только что звонил. Тетя Берта подняла трубку, позвала меня. Но никто ни звука не произнес. Я думал, это ты…

— Нет. Я бы сказал. Дэнни, забудь!

— Сид! Ты не смейся, но все это очень странно. Я чувствую что-то… нехорошее.

— Ладно. Мы все равно ничего не можем изменить! Лучше приходи ко мне. Мои уехали к родне в Манчестер. И я кое-что узнал про Гризли Ллойда.

— Что ты узнал?

— Э-э… приходи, короче, ко мне. По телефону болтать… Ты ведь все равно собирался ко мне?

— Да. Конечно, — заверил Дэнни. И хотя его распирало от любопытства пополам со страхом, он не стал больше требовать пояснений. — Через полчаса буду у тебя. — Дэнни положил трубку.

Он быстро позавтракал, оделся и вышел на улицу. Моросил мелкий дождик. В это субботнее утро Оруэлл словно вымер. Пока Дэнни шел к дому Абинери, по Канзас-стрит проехал лишь один старый «плимут». Погода была под стать настроению мальчика. Он вдруг осознал, что за последние дни совершенно не думал о матери. А ведь прошло всего чуть больше недели со дня ее смерти. Неделя! Дэнни даже остановился. Впечатление такое, будто он всю жизнь живет без матери. Теперь ее мелкие придирки, по большей части без особых причин, казались ему чуть ли не приятными. Она же его мать. Когда у него будут свои дети, он, наверное, поймет ее. Да, несколько раз она поколотила его. Но ведь и ее можно понять. Мальчику вдруг стало мучительно стыдно и совестно: за столько дней он ни разу не вспомнил про маму! Он с отвращением подумал, с каким аппетитом съел свой завтрак. И заплакал, не в силах переносить воспоминания, наполнявшие его сердце болью. Мелкие капельки дождя смешивались с соленой влагой горя. Кое-как, спотыкаясь, он добрел до дома Абинери.

— Ты что, плакал? — спросил Сид.

— Нет, — солгал Дэнни. — Холодно сегодня, вот лицо и покраснело.

После слез ему стало немножко легче.