Инферно - Дэн Браун

Лэнгдон засмеялся. — Нет, но я знаю, что у них есть магазин подарков, который продает огромные постеры со всем текстом «Божественной комедии» Данте, напечатанным мелким шрифтом.

Она выглядела слегка потрясенной.

— Я знаю. Но это лучше чем ничего. Единственная проблема состоит в том, что у меня зрение не в порядке, поэтому тебе придется прочитать мелкий шрифт.

— Закрыто(ит.), — выкрикнул старик, увидев, что они приближаются к двери. — Выходной день.

Закрыто на шабат? Лэнгдон внезапно почувствовал себя сбитым с толку. Он посмотрел на Сиенну. — Разве сегодня … понедельник?

Она кивнула. — Флорентийцы предпочитают отдыхать в понедельник.

Лэнгдон застонал, внезапно вспомнив необычный еженедельный календарь города. Поскольку доход от туристов приходился в большей степени на выходные, многие флорентийские торговцы приняли решение переместить христианский «день отдыха» с воскресенья на понедельник, чтобы в результате шабат не сократился слишком сильно.

К сожалению, Лэнгдон понял, что также отпал и другой вариант: the Paperback Exchange («Книгообмен») — один из любимых флорентийских книжных магазинов Лэнгдона — в котором определенно были в наличии копии «Божественной Комедии».

— Есть другие идеи? — спросила Сиенна.

Лэнгдон какое-то время подумал и наконец кивнул. — Есть место как раз за углом, где собираются любители Данте. Держу пари, что у кого-нибудь там есть экземпляр, который мы можем позаимствовать.

— Оно, вероятно, тоже закрыто, — предупредила Сиенна. — Почти во всех местах в городе шабат передвинут с воскресенья на понедельник.

— В этом месте даже не мечтают о таком, — ответил Лэнгдон с улыбкой. — Это — церковь.

В пятидесяти метрах позади них, скрываясь среди толпы, человек с кожной сыпью и золотой сережкой облокотился на стену, наслаждаясь этим шансом отдышаться. Его дыхание ничуть не становилось лучше, и сыпь на его лице было почти невозможно проигнорировать, особенно чувствительную кожу над глазами. Он снял свои очки Plume Paris и мягко протер рукавом глазницы, пытаясь не повредить кожу. Когда он снова надел свои очки, то увидел, что его жертва продолжала двигаться. Вынуждая себя, он продолжал идти за ними, стараясь дышать потише.

Несколько кварталов позади Лэнгдона и Сиенны, в Зале Пятисот, Агент Брюдер склонился над изувеченным телом слишком хорошо знакомой женщины с ирокезом, которая лежала теперь, распростершись на полу. Он встал на колени и вынул ее пистолет, для безопасности осторожно удаляя патрон, прежде чем передать его одному из своих людей.

Беременная Марта Альварес, музейный администратор, стояла сбоку. Она только что дала Брюдеру короткий, но пугающий отчет о том, что произошло с Робертом Лэнгдоном с той предыдущей ночи … включая единственную информацию, которую Брюдер все еще пытался понять.

Лэнгдон утверждал, что у него амнезия.

Брюдер вытащил телефон и набрал номер. На другом конце линии звонок прозвучал три раза, прежде чем ответил его босс, сигнал был отдаленным и неустойчивым.

— Да, агент Брюдер? Говорите.

Брюдер говорил медленно, убедившись, что каждое его слово поняли. — Мы все еще пытаемся определить местонахождение Лэнгдона и девушки, но все пошло по-другому. — Брюдер сделал паузу. — И если это — правда … то все меняется.

Хозяин шагал по своему офису, борясь с искушением выпить еще виски, вынужденный столкнуться с этим растущим кризисом в лоб.

Никогда в своей карьере он не предавал интересы клиента и не нарушал соглашение, и он не намеревался делать это теперь. В то же самое время он подозревал, что, возможно, запутался в сценарии, цель которого отличалась от того, что он первоначально вообразил.

Один год назад известный генетик Бертран Зобрист приехал на борт Мендасиума и попросил зону безопасности, в которой можно работать. Тогда хозяин предполагал, что Зобрист работает над секретной медицинской процедурой, патентование которой увеличит обширное состояние Зобриста. Это было не впервые, когда услугами Консорциума пользовались параноидальные ученые и инженеры. Они предпочитали работать в полной изоляции, чтобы препятствовать краже своих ценных идей.

Помня об этом, хозяин принял клиента и не удивился, когда узнал, что люди во Всемирной организации здравоохранения начали искать его. И при этом он не усомнился, когда сама директор ВОЗ — доктор Элизабет Сински — казалось, поставила для себя личную цель определить местонахождение их клиента.

Консорциум всегда сталкивался с влиятельными противниками.

По договору Консорциум выполнил соглашение с Зобристом, не задавая никаких вопросов, сводя на нет усилия Сински найти его на протяжении всего контракта ученого.

Почти на всем протяжении.

Меньше чем за неделю до истечения контракта Сински каким-то образом определила местонахождение Зобриста во Флоренции и приблизилась, беспокоя и преследуя его, пока тот не совершил самоубийство. Впервые в своей карьере, хозяин не обеспечил защиту, на которую согласился, и это беспокоило его … наряду с причудливыми обстоятельствами смерти Зобриста.

Он совершил самоубийство … чтобы его не схватили?

Что, черт возьми, защищал Зобрист?

После его смерти Сински конфисковала предмет из банковской ячейки Зобриста, и теперь Консорциум вынужден лицом к лицу вступить в сражение с Сински во Флоренции — взяться за поиск сокровища по высокой ставке…

Найти что?

Хозяин почувствовал, как его взгляд инстинктивно тянется к книжной полке и тяжелому тому, подаренному ему Зобристом с безумным взглядом две недели назад.

«Божественная комедия».

Хозяин достал книгу, отнес ее назад к столу и с тяжелым глухим стуком уронил ее. Дрожащими пальцами он открыл обложку на первой странице и снова прочитал надпись.

Мой дорогой друг, спасибо, что помогли мне найти путь.

Мир также благодарит вас.

Первое, о чем подумал хозяин, он и я никогда не были друзьями.

Он прочитал надпись еще три раза. Потом он обратил взгляд на ярко-красный круг, который его клиент небрежно начертил на календаре, выделяя завтрашнюю дату.

Мир благодарит вас?

Он повернулся и долгим взглядом пристально смотрел на горизонт.

В тишине он думал о видео и слышал голос помощника Ноултона, когда тот в прошлый раз звонил по телефону. Я думал, что вы захотите просмотреть это прежде, чем загрузить … содержание довольно тревожное.

Звонок все еще беспокоил хозяина. Ноултон был одним из его лучших помощников, и обращение с такой просьбой было на него не похоже. Он отлично понимал в чем дело, предлагая не принимать во внимание протокол.

После возвращения на полку «Божественной Комедии» хозяин подошел к бутылке виски и опрокинул в себя полстакана.

Он вынужден был принять очень трудное решение.

Глава 52

Известный как Храм Данте, святилище святой Марии Антиохийской было больше похоже на часовню, чем на церковь. Крошечный, однокомнатный молитвенный домик был широко известным прибежищем для ценителей Данте, почитавших это место как священную землю, на которой произошло два ключевых события из жизни поэта.

Согласно преданию, именно в этой церкви в возрасте девяти лет Данте впервые увидел Беатриче Портинари — женщину, в которую он влюбился с первого взгляда и из-за которой его сердце страдало всю оставшуюся жизнь. К великому сожалению Данте, Беатриче вышла замуж за другого, а затем скончалась в юном возрасте двадцати четырех лет.

А также именно в этой церкви, несколько лет спустя Данте женился на Джемме Донати — женщине, которая даже по мнению великого писателя и поэта Боккаччо, не годилась в жены Данте. Несмотря на наличие детей, они были мало привязаны друг к другу, и после изгнания Данте, ни один из супругов не проявил стремления увидеться с другим.

Любовь не покидала Данте на протяжении всей его жизни и навсегда сохранится в его сердце память о покойной Беатриче Портинари, которую он едва знал. И все же воспоминания о ней так будоражили его, что ее призрак стал для него музой, вдохновлявшей его на самые великие произведения.

Известный сборник поэзии Данте — Новая жизнь (ит.) — переполнен лестными стихами о «благословенной Беатриче». Более почитаемая «Божественная комедия» представляет Беатриче в роли не иначе как спасительницы, которая ведет его через Рай. В обеих работах Данте стремится к своей недосягаемой женщине.

Сегодня Храм Данте стал святыней для всех людей с разбитым сердцем, которые страдают от неразделенной любви. Могила юной Беатриче находится внутри него, а ее простая гробница стала местом паломничества поклонников Данте и несчастных влюбленных.

Этим утром, пока Лэнгдон и Сиенна продвигались через старую Флоренцию к церкви, улицы продолжали сужаться до тех пор, пока не стали чуть больше, чем хваленые пешеходные тротуары. Как только в этих лабиринтах появлялась случайная машина и пока она проезжала, прохожие были вынуждены прижиматься вплотную к зданиям.