Вы станете моей смертью - Карен М. МакМанус

ИШААН. Привет, Стефан. Отличная вечеринка! Помнишь меня? Ишаан Миттал, мы вместе ходили на информатику…

СТЕФАН. Я не про это спросил. Что тут происходит? (Хмурится.) Вы что-то снимаете?

ЗАК. Да, мы весь день снимаем для канала «Карлтон говорит», репортаж о смерти Бони и…

(Неожиданно кадр темнеет. Прежде чем звук отключается, на фоне протестующих голосов ясно слышен один голос.)

СТЕФАН. Валите на хрен отсюда!

Глава 25

Кэл

– Это ты взял «Сахарных деток»? – Айви смотрит на меня с ужасом; по лицу видно, что я стал для нее предателем. – Зачем, Кэл? Зачем?

Жаль, не стереть растворителем для краски мерзкую ухмылку с лица Дэниела. Я хотел рассказать Айви, я даже пытался, когда мы сидели в «Пончиковом безумии», но не в таких же обстоятельствах!

– Все сложно, – говорю я, метнув взгляд в коридор. – Вы слышали? – Я почти уверен, что слышал шаги, и хватаюсь за эту соломинку, как утопающий за свой последний шанс выжить. – По-моему, кто-то идет.

Дэниел выглядывает за дверь, смотрит сначала налево, потом направо.

– Нет, – отвечает он кратко.

Глаза Айви сужаются.

– Прекрати менять тему и объяснись!

– Наверняка нас ждет очень захватывающая история, – бросает Дэниел, поднимая свою сумку. – Но мне ее слушать необязательно. Мы с Тревором поехали в «Олив гарден».

– Ну естественно, – вздыхает Айви.

Он поднимает брови.

– Ты поедешь домой позже, или как?

– Я… Да, – отвечает Айви, переминаясь с ноги на ногу. – Потом все объясню.

– Тревор взял машину своей мамы, так что ты можешь ехать на нашей. – Поглядывая на нас, Дэниел ухмыляется самодовольно. – Если ты весь день ездила с Кэлом, думаю, теперь тачка тебе не помешает. – Он выходит из класса, а я мысленно показываю ему средний палец.

– Итак, – продолжает Айви. Плохо, что она запросто его отпустила: значит, теперь весь гнев, который минуту назад был направлен на Дэниела, она обратит на меня. – Можешь говорить. – Однако не успеваю я вымолвить ни слова, как ее глаза расширяются, и она добавляет почти жалостливо: – О господи! Ты был в меня влюблен?

– Нет! Ты чего, Айви? Конечно, Матео… да и Чарли будто помешался на тебе, но не весь же мир от тебя без ума! – уверенно выдаю я.

И только закончив эту бравую речь, я понимаю, что только что собственными руками уничтожил единственное оправдание, которое она могла принять.

Айви хмурится.

– Что тогда?

Я пришел к ней не для того, чтобы что-то украсть. Хотел просто повидаться – мы давненько не общались, а у меня была куча свободного времени. Я не стал ей писать, потому что в последнее время она отвечала на мои сообщения несколько часов спустя. Я поднялся на крыльцо, увидел «Сахарных деток», однако обратил на них внимание, только когда на мой стук никто не ответил. Тогда я поднял записку, развернул ее и прочитал.

Я еще не знал, что они с Матео уже поцеловались. Айви сказала мне об этом, только решив, что он ее игнорирует. Зато я сразу понял, почему вдруг начал чувствовать себя лишним.

– Потому что я не хотел ничего менять, – говорю я Айви.

– Не хотел ничего менять… – повторяет она.

– Да. Вы два года были моими лучшими друзьями… и вдруг решили стать парой? Вы и так уже начали игнорить меня. Серьезно, – с нажимом говорю я, когда она делает попытку возразить. – Вы неделями про меня забывали. А мы как раз должны были переходить в старшую школу, и я подумал… я подумал, если вы начнете встречаться, я останусь сам по себе. А если вы плохо расстанетесь, то заставите меня выбрать кого-то одного из вас. В любом случае все могло поменяться. А мне нравилось так, как было.

Конечно, самое ироничное, что в конечном счете наша троица все-таки распалась. Не будь я тогда тупым напуганным тринадцатилеткой, я бы понял, что это неизбежно. Наивно было думать, что достаточно забрать записку и подарок. В присутствии друг друга Айви и Матео вибрировали, словно магниты, а я их будто перевернул. То, что раньше их притягивало, начало отталкивать, и они разошлись так далеко друг от друга, что я остался посередине, совсем один.

Айви сникает, уголки ее губ опускаются.

– А он мне нравился, – шепчет она, одергивая толстовку Дэниела. – Он сильно мне нравился.

– Да, знаю. – Я правда знал. И в то же время не знал. Тогда я еще не понимал, что это за притяжение. Мои влюбленности в средней школе были непродолжительными и безответными, не было никакой Ноэми и уж тем более Лары. Я думал, что мой поступок – словно рябь на воде: его никто не заметит и быстро забудут.

Я уже готов извиниться, когда Айви распахивает глаза и прижимает ладони к щекам.

– Ничего эгоистичнее в жизни не слышала!

Тут мое терпение лопается.

– Да что ты? – притворно удивляюсь я. – Прямо-таки ничего? Вот прямо совсем? А не забыла, что только что было в машине? Может, напомнить тебе, что ты уничтожила «Запасной шар» бутылочкой молочка для тела?

– Мы сейчас не об этом! – шипит Айви.

– И все же! – парирую я.

– Вся моя жизнь могла бы сложиться иначе, получи я тогда ту записку! Мы не оказались бы в таком дерьме! И «Запасной шар» не закрылся бы.

Ну уж нет.

– Вот в этом я точно не виноват! – рявкаю я.

– А Дэниел… Я была так жестока к Дэниелу…

– Уж точно не за это, – напоминаю ей я. – До сегодняшнего дня ты вообще ни про каких «Сахарных деток» не знала. Ты нападала на него просто так. – Ответить ей нечего, а у меня начинает пылать лицо от воспоминаний о самодовольной физиономии Дэниела. – И ты правда на все это купилась? Дэниел вдруг стал твоим другом: ищет тебя, по доброте душевной водит за нос копов?.. Ну хорош!

Айви хмурится, достает телефон и то смотрит на экран, то подносит его к уху.

– Но это правда, – говорит она через несколько минут. – От них нет ни одного звонка. Он на самом деле дал им неверный номер.

– Наверняка у него на то свои причины. – Из сумки Айви торчит открытка Лары, и у меня вдруг появляется неожиданная и неприятная мысль. Лара сказала бы, что у Дэниела интересное лицо. И пусть, насколько я знаю, он не посещает уроков по искусству, зато постоянно ходит по этому коридору на тренировки по лакроссу. – А может, это он Д.? Может, он пришел в класс Лары не потому, что услышал твой голос? Может, он искал ее саму?

– Что? – На лице Айви написано недоумение. Затем до нее доходит, куда я смотрю, и она тут же говорит: – Нет. Точно нет.

– Почему? Не похоже на его почерк?

– Я… – Айви достает открытку из сумки. – Я не знаю. Дэниел никогда ничего не пишет. Он только печатает. Да нет, невозможно… – Она прищуривается. – Ты хочешь меня отвлечь!

– Нет. Ты весь день твердишь,