Изумрудное золото. Тень (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

— Гастинг Арже позаботился, чтобы Её Светлость похоронили в ваше отсутствие. Продолжите изображать скорбного вдовца, сыграете ему на руку. Поэтому завтра вы женитесь на Алии! — заявила женщина. Она снова выглядела довольно молодо для своих лет. И вполне бодрой, упёртой, крайне раздражающей.

— Не вмешивайтесь в мои дела! — невольно распрямился герцог. Стены кабинета начали на него давить.

Ничуть не меньше, чем раздражающая глава рода Офью, без обиняков заявившая:

— Алия из семьи Офью, — огорошила, наблюдая, как на лице герцога удивление сменилось напряжением.

— Ваша дочь?

— Приёмная.

— Не слышал…

— И не должны были, — усмехнулась глава местных иномирцев. — Мы оберегали дитя, пока она входила в пору взросления для принятия регалий Врат.

— Не подлинная Офью, но Хранительница? — скептическое недоверие.

— Что сказать — обстоятельства, — пожала она плечами, и драгоценные камни на её платье заиграли разноцветием в свете магических светильников. — Таков выбор Владыки.

Оло Вист потёр переносицу. Припёрли к стенке, нечего сказать. Не успел предаться скорби о почившей супруге, ярмом навешали новую. Пусть он связан с Алией Зовом, пусть отчасти влюблён, в противовес светлым чувствам всё существо почему-то противилось полноценному союзу и… общим детям.

— Папа! Не смей нас останавливать! — кричала на него Ия. — Я хочу уйти с мамой!

— Нет! — резал он словом.

— У тебя есть драгоценный Малик! Хватит цепляться за безродных выродков!

Злобный крик в ушах и перекошенное злобой лицо повзрослевшей Ии снова всплыли в памяти. Герцог сглотнул. И вдруг осознал, что Розал стоит рядом, держа его за руку.

— Бегство не выход, — совсем не по-детски произнёс он, задрав голову и поймав отцовский взгляд.

Оло Вист дёрнулся, но руки не отнял.

— Чего ты хочешь? — спросил прямо, позабыв о гостье и иных заботах.

Его утянуло в странную эфемерность, в которой сумятица мыслей мешалась с ясностью, кто этот мальчик и сколько лет они прожили бок о бок. Под кожей герцога струилась магия. Он ощущал, впитывал, млел, как ребёнок от сладкого. Знал очень хорошо этот манящий, расслабляющий поток, который сам перенял от матери перед её смертью. Поток, призванный защищать и оберегать любимых. И именно им пользовался Розал, чтобы донести нечто важное.

— Хочу домой, — просительно протянул сын, плотнее прижавшись к отцу.

— Так возвращайся… — боролся с посылом тот.

— Не могу. Я обещал Малику…

Герцог вздрогнул.

— Ты знал об этом? — тряс его за грудки Серго. — Знал, что он мой сын⁈

— Откуда⁈ — оттолкнул младшего брата герцог. Схватился за голову и тяжело повалился в кресло. Его мутило. Через четырнадцать лет узнать, что сын ему вовсе не сын. — Калин, Рэк, побери! — прокричал на весь кабинет.

Но виновница душевного надлома, не выдержав что Серго поглощала Тень, убила себя не так давно, единым махом обрушив на братьев шокирующее сообщение. Известие в одночасье превратило его в паршивого родителя для собственных детей, которые так и остались «безродными».

— Нет! — герцог замотал головой и, вырвав руку из детской ладошки, попятился от Розала, вновь закрываясь в иллюзии, что Малик — его ребёнок. Прячась за мишурой раннего прошлого, когда правда об отцовстве младшего брата была сокрыта, он отрицал собственное несовершенство и нелицеприятные проступки. — Нет! — стремительно направился прочь, охватывая своё тело магическим коконом отрицания, что стёрло всё им только что увиденное. Однако наткнувшись на Алию, что стояла с Ией на пороге, вздрогнув, замер.

— Проблемный отец — это карма? — вздохнул Розал, наблюдая за встречей родителей.

— Ты справишься, мой хороший, — потрепала его по волосам Скелия. — Чаще бей по слабым точкам. Ты знаешь их лучше других.

— Брак — его брешь, — произнёс Розал. И добавил: — Хочу, чтобы мама была счастлива.

— Будь я внимательнее к деталям в прошлом, вы бы на многие годы не оказались в отверженном положении. Прости, малыш.

— Я давно не малыш, — поморщился с виду пятилетний мальчик, которому на деле было двадцать три года. — И прошлого не исправить. Не вини себя. Отец сам решил запереть маму в гостевом домике. Выбрал иного ребёнка, не нас с Ией, пока правда не вскрылась. Пусть через одиннадцать с лишним лет с момента формирования пары по Зову они с мамой поженились, отношения уже растрескались. И всё же, она до сих пор питает к нему привязанность. Но не Ия…

Девочка как раз с вызовом встала перед отцом.

— Опять сбегаешь? — бросила зло.

— Уважение к старшим прояви! — одёрнул её тот.

— К тебе-то? — фыркнула она. — Ты много уважения к маме проявлял?

— Маленькая… — попыталась её урезонить Алия.

Дёрнув головой, Ия не поддалась. Она хотела домой! Вместе с мамой! И если отец — помеха, снесёт её к нечестивому!

— Малик — сын дяди Серго! Вспомни, наконец! — выпалила.

— Ох! — схватилась за сердце обычно выдержанная Скелия. Внучке же не единожды напоминали, чтобы в иллюзорном не рубила с плеча. Посеревший лицом Оло Вист может ещё глубже окопаться в отрицании, что доставит уйму проблем.

— Папа, — вдруг выступил вперёд Розал. — Помнишь, когда вы с мамой поженились, канц-маг назвал меня бастардом. Я бастард для тебя? — спросил прямо, помогая сестре пробить его защиту. В упомянутом событие отец впервые разозлился и заявил, что все его дети законные. Впервые открыто вступился за отпрыска от недужной.

Оло Вист моргнул. И вспомнил то, о чём говорил сын…

…При скреплении брачного союза подписями в родовой книге, в кабинет вошёл одиннадцатилетний Розал.

Увидев мальчика, сухопарый канц-маг воскликнул:

— Он ваша копия, Вист. Жаль, бастард.

И впервые герцога охватила злость, подняв на поверхность тёмные чувства.

— За языком следите! — он резанул словами. — Перед лицом магии все мои дети законные!..

От валом свалившихся откровений, обрушившихся тяжёлых воспоминаний о минувших двадцати годах жизни, полных боли и разочарований, герцог пошатнулся… и мир застыл.

Эпилог

Оло Вист вдруг замер, как и все присутствующие, когда пространство пронизало несчётное число нитей, соединённых с сияющим полупрозрачным кристаллом. В одну из его граней, уменьшившись в размерах, втянулась картинка с застывшими в неподвижности людьми.

В царящем вокруг безвременье появился Прядильщик Нэйхан Рэб и тронул нити, что вливались в кусочек увиденной им истории. Проследив длину и прочность, заглянув в период выхода людей из коконов и дальше, он раздосадовано покачал головой. Полдела высвободиться из самообмана и заблуждений, необходимо найти и рассеять свои Тени. Но по ряду причин никому не удастся этого сделать. И тьма победит.

Позади Прядильщика появилась Флоренция Лоз — «старая привязка».

— Финал данной истории неизменен, сколько нитей не добавь, — заметила она. — Некоторые соединённые в союз судьбы никогда не познают собственного счастья. И не одарят им окружающих.

— Я не могу привлечь антипра. Это всколыхнёт пространство и насторожит тёмные силы, — отозвался старик, тяжело опираясь на свою трость.

— Достаточно изменить время, — заметила статная дама.

— Вернуть к истоку?

Женщина указала на грань кристалла, на поверхности которого виднелась картинка с застывшими в неподвижности людьми.

— Вернуть к переломному моменту.

Прядильщик задумался. Переломный момент — момент, когда Розалию передали миру Рэк, а Алия частично заняла её место. Но, так ли это? Верно ли предположение?

Нэйхан Рэб закрыл глаза, вплёл своё сознание в одну из нитей, связанную с судьбами многих, и двинулся по ней, высвечивая события, которые произойдут, когда чета Вист, Вольг Офью и некоторые другие пленённые выйдут из коконов, созданных их Тенями.