Изумрудное золото. Тень (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Хозяин — на деле привратник, — с двенадцати лет растил её, зору, для своего господина. Она помнила каждый день в мельчайших подробностях: победы, поражения на занятиях по самоконтролю, призванному поставить служение великой цели выше личных желаний.

Медленно поднявшись со скамейки, Альзора проследовала к своей судьбе. По переплетению дорожек сада вышла она к парадному входу небольшого особняка и, подойдя к парящему паланкину, заняла своё место. Ожидавший её появления приземистый мужчина недовольно проворчал и приказал незримым носильщикам трогать.

Паланкин вздрогнул и поднялся выше над землёй.

Путь пролегал по живописным местам. Встречалась разнообразная магическая живность, растительность, насекомые порчи и проклятий держались от паланкина на расстоянии. Некоторые, решившие приблизиться и напитаться магией, обратились в пепел.

Альзора безучастно глядела в брешь приоткрытого окошка. Скоро она впервые увидит своего господина. Для него её растили, обучали, наставляли с трёхлетнего возраста — именно во столько избранных девочек забирали из семьи. Затем за закрытыми дверями господских владений прививали светские манеры и взращивали поглощение, которое однажды позволит впитать силу своего повелителя.

Альзора не боялась смерти. Она чтила своё положение, гордилась, что может поддержать баланс в мире, где тысячелетия назад Великие, вопреки существенному росту собственных сил, физически перестали развиваться. Их тело больше не адаптировалось к растущей внутри магии и рассеивалось, когда достигало предела выносливости.

Однажды Сильные нашли решение — зоры, чья жизнь неизмеримо ценилась и одновременно ничего не стоила. Каждая избранная девушка могла поглотить излишки одного Великого. Это стоило ей жизни, зато заклинатель оставался жив.

Впереди показались владения господина. Альзора оглядела высокие пики башен и магическую кладку гладких стен, вгляделась в узкие, порой просторные окна, расположенные высоко над землёй.

Когда паланкин замер у парадного входа, она покинула его, приняв помощь сопровождающего привратника. Вслед за ним поднялась по ряду ступеней, образующих длинную витиеватую лестницу, упирающуюся в величественные ворота. За ними оказался выложенный булыжниками двор. За ним ещё один, и ещё, и…

Они вошли в слабоосвещённую комнату.

К ним навстречу уверенным шагом шёл высокий представительный мужчина.

— Моё имя Кардан Хэйсей. Добро пожаловать, Альзора, — произнёс господин, чьи седые чуть волнистые волосы не вязались с молодым лицом. Его нейтральная улыбка не затронула странных глаз. Порой белеющих, в следующее мгновение впитывающих мглу дальних неосвещённых светильниками углов. Ничего не отражающая непроглядная тьма. Тьма, ради которой отныне ей пристало жить.

Глава 17

Стоя в туманной дымке, Алия взволнованно оглядывалась. Неспокойное сердце билось в груди. Переплетя пальцы и сильно их сжав, она смотрела на проявляющийся из белой незримости облик Розалии. Приблизившись, та протянула руку и замерла, ожидая когда её примут.

Алия потянулась навстречу…

Ия смотрела, как светлые прямые волосы матери окончательно порыжели и завились. Изменились черты лица, чуть потемнела кожа. На шее появилось и вспыхнуло колье «Изумрудное золото», высвобождая таящуюся внутри силу. Сверкающими пылинками та влилась и заполнила мать, став её полноценной душой. Магическое творение обрело человеческую судьбу и люди, ранее видевшие блондинку, при новой встрече забудут о прошлом образе.

«Розалия… Алия Офью…» — подумала девочка, вспомнив предупреждение бабушки, что поначалу мама будет выглядеть иначе, но станет собой со временем. И этот момент наступил. Она тронула знакомые с детства рыжие локоны и закрыла глаза, сдерживая слёзы.

Ощутив призыв, девочка обернулась. Прислушавшись к чувствам и распознав их природу, встала и перенеслась в сумрачный коридор темницы Арже. Оглядела покрытые потёками сути иномирцев стены, вспомнила существо из плотного чёрного тумана, скрывавшегося под тёмным балахоном.

Пытки…

Поёжилась от воскресших образов, теневое влияние которых преодолела благодаря абонессе Храма Амунаи.

Приоткрытая дверь вела в одну из камер. Фэр Арже стоял напротив обвисшего на цепях отца, чья жизненная сила медленно угасала. Парень не пытался его спасти, как сделал бы раньше, не рвался, выказывая упрямство и непоколебимость, веру в собственные возможности. На его глазах угасал дорогой человек, а он просто смотрел.

— Ия Алия Офью Вист, — Фэр вдруг произнёс её полное имя, не оборачиваясь. — Ты понимаешь, что я сейчас чувствую?

Изменяясь на ходу из девочки в девушку, та вошла в камеру.

— Да.

— Ваше с братом вмешательство разрушило мой мир.

— Всего лишь иллюзию, — опровергла она.

— Иллюзию… — повторил. Оборачиваясь, он из подростка преобразился в мужчину, чьё лицо изрезали глубокие морщины. Следы душевных страданий и непримиримости с судьбой.

Перед Ией снова был тот, кого ей определил Зов. И, вопреки ожиданию, она испытала облегчение.

— Жить во лжи недостойно тебя, — со знанием заявила, тряхнув головой. Её распущенные огненно-рыжие волосы отразили сокрытую внутри магию.

Бирюзовые блики заискрили на прядях, напомнив Фэру, что он с самого её рождения смотрел на неё с интересом. Забавная вздорным характером, интригующая необычными взглядами на мир, завораживающая своей непохожестью на других. Унаследованная от матери сила бирюзового иномирца проявлялась в единстве с братом, но раздельно они использовали немногое и могли жить почти обычной жизнью. Не обременённые многоликим существованием, пронизывающим все времена и реальности.

Мужчина отвернулся. Глядя на истаивающего отца, сжал кулаки.

— Гастинг Арже мастерски разыграл партию. Антипр позавидует, — процедил сквозь зубы. Вспомнил, что все его попытки спасти отца водили по кругу. Приёмный дядя попросту загонял безвыходным положением, травил сомнениями и бессилием, а потом разом отнял надежду. Под гнётом горя и вины, наверняка с поддержкой незримой подпитки, его тень однажды отслоилась и обрела самостоятельность. Произошедшее после он помнил смутно. — Помимо меня, кто ещё тут застрял? — спросил. И предположил: — Твои родители?

— Они. Дядя Серго и дядя Вольг.

— Не повезло тебе с дядями, — с долей иронии, но безрадостно фыркнул Фэр.

— Не только с ними, — она выразительно посмотрела на него. Вздохнув, протянула руку ладонью кверху. — Ты готов вернуться? Я проведу… — Ей не хотелось надолго оставлять маму одну, поэтому торопила своего избранного с принятием решения. Обсудить произошедшее в период его беспамятства ещё успеют.

Когда от пленённой души отца осталась призрачная пыль, Фэр принял её помощь и под влиянием магии бирюзового истаял из иллюзии, в которой провёл свыше десяти лет.

Облегчённо выдохнув, радуясь первому изъятому, Ия вышла обратно в коридор, прошла ряд запертых дверей, открыла нужную. В сыром полутёмном помещении на полу лежал, скрючившись, Гастинг Арже. Прогнивший годами заточения, поросший мхом и ставший пристанищем для мелких ползущих тварей.

— Ты его не освободишь, — раздалось позади Ии.

Она сразу узнала голос. Не оборачиваясь, пожала плечами.

— Этот отброс не более чем проекция твоих страхов. Смысл тратить время? Но однажды я найду его кокон и тогда…

— Упрямая и сильная, ты не лишена слабостей, — заметил туман под чёрным балахоном. Монстр, что много лет назад пытался вытянуть суть из маленького ребёнка, каковым она являлась.

Ни страха, ни сомнений в лице девушки, когда она обернулась.

— Я принимаю свои слабости. Ненависть к отцу.

— Принятие поможет? — шагнул навстречу теневой Гастинг Арже. Как всегда, он искал лазейки, подходы, чтобы сломать ещё одну душу.

— Ненависть произвольная страха, причину которой я знаю. Для меня мама — всё! Но если считаешь, что сможешь встать между нами, подумай дважды, — вспыхнули глаза девушки бирюзовым.