Убить зверя - Виталий Гладкий

– Ну, блин, и таратайка… – бурчал Тюлькин, пытаясь устроиться поудобней в кабине старого "запорожца". – Вы этот драндулет не на свалке откопали?

– Не угадал, – довольно осклабился Клевахин. – Одолжил… по блату.

– У столетнего раввина?

– Что ты, Шурик! Их теперь, как и прочих патриархов всех конфессий, на шестисотых "мерсах" возят. Это пошел мне навстречу простой мент, участковый Бочкин. "Запор" ему достался по наследству. Он на нем к теще в гости ездит. Чтобы гостинцы руки не оттянули…

Клевахин решил не брать машину из гаража управления – во избежание лишних эмоций со стороны тех, кто старался не выпускать майора из виду ни на миг. Усыпленный перемирием с Атарбековым и своим шефом, майор на некоторое время потерял бдительность. А когда очнулся от самоуспокоенности, то оказалось, что ему кто-то прицепил вполне квалифицированный "хвост". Клевахин подозревал в этом Джангирова – похоже, походы Тюлькина по предприятиям и конторам в поисках Лизаветы не остались незамеченными главным сатанистом города. Это обстоятельство с одной стороны радовало майора, указывая, что его расследование движется в верном направлении, а с другой – настораживало и неприятно щекотало нервы, так как он даже не мог предположить какой фортель выкинет Джангиров, когда поймет, что его вместе с Атарбековым водят за нос. Поэтому выезд на встречу с Атановой – такую фамилию носила Лизавета – Клевахин обставил по всем шпионским канонам: из дому ушел перед утром, к гаражу Бочкина добирался кружным путем, а Тюлькина посадил в "горбатого" за городом, в чистом поле, куда старлей доехал на перекладных, проделав те же финты, что и его шеф.

Клевахин вполне обоснованно опасался за жизнь девушки. И в особенности после того, как он с нею побеседует. Скукожившись в кабине чихающего и кашляющего ветерана отечественного автомобилестроения, майор напряженно размышлял как ему быть со своей находкой дальше. Ведь если Тюлькин сумел ее разыскать, то и люди Джангирова когда-нибудь выйдут на след Атановой. Спрятать ее было негде, а предъявлять девушку Атарбекову майор пока не хотел – тот запросто мог упрятать Лизавету в следственный изолятор, где беглянку могли подвергнуть психологической обработке. И тогда, как свидетель, она уже не будет представлять никакой ценности.

Дом, где пряталась Елизавета Атанова, был таким древним, что сдавалось дунь на него и он тут же обрушится. Входная дверь оказалась запертой, но Тюлькин заметил бабулю, которая ковырялась возле сарая – складывала дрова в поленницу. Предварительно заглянув в мутные оконца и не заметив внутри дома ни одной живой души, немного встревоженный Клевахин пошел звать хозяйку, так как на оклики она не реагировала – возможно, была глуховата.

– Здравствуйте бабушка! – майор добавил в голос металла, чтобы он звучал как иерихонская труба.

– Чегой это ты, милок, раскричалси? – ехидно полюбопытствовала старушка, с трудом разгибая спину. – Аль что случилось?

– Пожарники мы, бабушка. Плановая проверка. – Клевахин решил схитрить.

– А документ у вас есть?

– Бабушка, неужто я похож на бандита? – изобразив обиду, сказал Клевахин. – На всех бумаг не напасешься.

Дефицит.

– И то правда, – согласилась хитрющая старушенция. – На бандита не похож. У меня и брать-то нечего…

– Вот-вот! – подхватил майор, которому позарез нужно было проникнуть в дом без лишнего шороха; к сожалению, он не мог поставить в известность о своем предприятии Атарбекова, чтобы получить разрешения на обыск. – Мы долго не задержимся. Посмотрим, как у вас обстоит дело с электропроводкой и печкой, распишитесь в журнале – и до свидания.

– Ну, если недолго… – старушка, воспитанная еще НКВД, когда сотрудники милиции в поисках самогона могли прийти в любое время дня и ночи без всяких формальностей, пребывала в смятении: пускать в дом чужих людей не хотелось, но воспротивиться вторжению ей не позволял страх перед властью, въевшийся в плоть и кровь с малых лет. – У меня работы – не початый край…

Чувствуя себя из-за обмана не в своей тарелке, Клевахин, подав знак Тюлькину, чтобы тот помалкивал, прошел через сенцы в просторную, но темную и бедно обставленную комнату, главным украшением которой был иконостас с лампадкой. В доме не оказалось даже стульев – возле придвинутого к окну стола стояли две прочные деревянные скамьи. Для вида быстро осмотрев проводку, Клевахин затем обследовал кухню и чулан. К его недоумению и разочарованию Лизаветы в доме не оказалось. Неужто они пошли по ложному следу? Профессиональным взглядом окинув кухонный стол, майор мысленно вскрикнул от радости – есть! Там стояла недопитая чашка кофе, которая была еще теплая на ощупь, и лежала разломанная на кусочки плитка шоколада. Представить себе, что бабуля с ее мизерной пенсией тешит себя городскими деликатесами, Клевахин не мог…

– Все в порядке, – весело сообщил он не отходящей от него ни на шаг старушке. – Сейчас мой товарищ, – майор кивнул в сторону Тюлькина, – оформит все, как нужно, а вы поставите свою подпись.

Заметив умоляющий взгляд старлея, который понятия не имел что и на чем писать, Клевахин сделал зверское лицо – мол, не дури, тяни время и выкручивайся как знаешь. Главное – отвлеки внимание старухи.

Тюлькин глубокомысленно кивнул и потянул за собой хозяйку дома к окну, где было посветлей. Пока он вешал бабуле лапшу на уши, оставленный без присмотра майор тихо выскользнул в сенцы и полез по приставной хлипкой лестнице на чердак, не без основания опасаясь сломать себе шею.

На удивление, чердак был хорошо освещен. Солнечные лучи, врываясь через окошко, высвечивали старый хлам, копившийся здесь даже не годами – десятилетиями. Клевахин, стараясь не шуметь, двинулся на цыпочках к груде каких-то вещей, сложенных в дальнем конце чердака и прикрытых старыми одеялами.

Ему привиделось, что там что-то двинулось. Миновав печную трубу, он остановился и прислушался. Нет, под одеялами и впрямь таилось живое существо; Клевахину даже показалось, что он не только слышит его дыхание, но и биение сердца.

– Хватит прятаться, Лизавета, – мирно сказал он, на всякий случай достав пистолет и отступив за трубу. – Выходи. И не бойся – я из милиции.

Поначалу ответом ему было молчание. Но затем, спустя две-три минуты, одеяла полетели в сторону и перед майором предстала очень даже симпатичная русоволосая девушка (с косой!), одетая в простенькое ситцевое платьице, поверх которого был накинут ветхий полушубок. Смущенный майор поторопился спрятать оружие и широко улыбнулся.

– Не бойся, – повторил он. – Мне нужно лишь поговорить с тобой. Никто, кроме меня, не знает, где ты скрываешься. Пойдем…

Не спуская с него широко раскрытых остановившихся глаз, девушка пошла, словно сомнабула, механически переступая негнущимися ногами, обутыми в стоптанные валенки.

Они появились в комнате, когда красный, словно вареный рак, Тюлькин плел какую-то несуразицу из области пожарной безопасности, о которой имел весьма смутное представление. Но главную задачу он все же выполнил – бабуля смотрела на него, не отводя глаз, как будто он был не переодетым в штатское ментом, а по крайней мере известным экстрасенсом.

– Осподи! – охнула старушка, завидев девушку в сопровождении Клевахина. – Разбойники, охальники! – набросилась она на оперуполномоченных. – Стыдно вам старого человека в оману вводить! Не бойся, голуба, я не дам тебя в обиду. Кыш с моей хаты! – замахала она руками на Клевахина, признав в нем старшего.

– Успокойтесь, бабушка. Мы не причиним ей никакого вреда, – сказал майор, пятясь к двери под натиском хозяйки дома. – Наоборот – спасем ее от очень больших неприятностей. Честное слово.

– Кто вы такие? – задиристо спросила старуха. – А, что я тут спрашиваю. Вам, уже вижу, и соврать не долго.

– Уголовный розыск, – Клевахин раскрыл свое удостоверение перед самым лицом бабули. – Пожалуйста, простите нас… за маленькую хитрость. По другому мы никак не могли…

– Ах, негодники… – покачала головой старушка. – Обвели меня, глупую, вокруг пальца. Правду люди бают – как с лет, так и с ума.

– Так ведь мы с добрых побуждений… – развел руками Клевахин.

– Не знаю, не знаю… – Сомнения не оставляли бабулю.

– Поверьте нам. А теперь оставьте нас на часок, мы с Елизаветой побеседуем… о разном. Пожалуйста. Вы не возражаете, если мы будем разговаривать в доме?

– Куда вас денешь… – пригорюнилась старуха. – Лиза, дочка, скажи, что мне делать?

– Спасибо вам… за заботу, за то, что приютили меня… – наконец и Лизавета подала голос. – Идите, не волнуйтесь, все будет хорошо.

Что-то бормоча себе под нос, старушка вышла во двор. Клевахин сел на скамейку возле стола и жестом пригласил девушку последовать его примеру. Она безропотно подчинилась.

– Долгонько мы тебя искали… – приветливо сказал майор, чтобы с чего-то начать.