Прикосновение чужого - Джини Кох

— Выдели это, пожалуйста, — попросила я Лоррейн. — Папа, я хочу, чтобы ты нашел в оригинале этот кусок текста.

— Ты получишь его, котенок, — папа, словно чувствовал, что сейчас и здесь я главная. Надеюсь, что так, потому что сама пока еще не уверена в направлении поисков.

Я продолжила прокручивать текст. Обнаруживалось много упоминаний большого взрыва в части, рассказывающей о том, как могли жить без тела те, кого сейчас называли паразитами для удобства чтения — они искали себе новый мир, но никак не могли его найти. Дальше пошли описания тех ужасов, когда паразиты нашли-таки себе новых хозяев. Много подробностей, почему найденные существа не могли перенести в себя внедрения паразитов, много смертей, разрушений, ужасов и никаких подробностей о том, как с ними можно ужиться. Нашла я и пару упоминаний о боли, возникающей, когда паразит внедряется в нового хозяева.

После этого акцент истории сместился, и теперь он рассказывал о древних: как они избегали паразитов и как хотели, чтобы те не попали в другие миры. Вместе с планетарной защитой, бок о бок было перечислено то, что являлось, вроде как стандартом, чтобы не попасть под влияние паразита — быть хорошим человеком, не делать плохих вещей, не злиться. Совсем-совсем не злиться и тому подобное. Сохранять спокойствие — это было лозунгом древних в этом разделе.

— Кто делал этот перевод? — спросила я у Уайта. — Знаю, ты говорил, что это делал суперкомпьютер. Но кто-нибудь из людей принимал в этом участие?

— Несколько человек, — ответил Уайт. — Большинство из них программисты, придумавшие программу для перевода.

Подошел Гауэр и вместе с ним еще несколько женщин, среди которых была и Беверли, единственная зануда среди всех. Женщины пришли, чтобы защитить оригинальный текст. Они не позволили Гауэру даже прикоснуться к нему. Мы им тут же объяснили, зачем нам нужен оригинал послания древних.

Беверли, похоже, лично отвечала за книгу. Она заняла место напротив нас с папой и благоговейно переворачивала страницы. Она осторожно, по одной переворачивала их до тех пор, пока не дошла до части, о которой я просила.

Папа до книги не дотрагивался. Он просто склонился надо мной, и изучал текст древних через мое плечо.

— Я вижу как строки, так и столбики. Вы как их читали? Справа налево, слева направо, сверху вниз или снизу вверх?

— Мы пробовали все варианты, — ответила Беверли. Голос у нее остался таким же скучным и монотонным, как и вчера. Хорошо, что я чувствовала себя достаточно отдохнувшей.

— Какой вариант сработал? — в мгновенно сделавшемся деловым голосе папы промелькнул здоровый интерес.

— Ни одного. Здесь работает алгоритм, — раздраженно ответила Беверли.

— Четный или нечетный? — папа наклонился, чтобы увидеть текст поближе, так, что чуть не лег на меня.

— Неравномерный, — после короткой паузы, призналась Беверли. — Это было очень странно. Нам пришлось проиграть на компьютере огромное количество вариантов, чтобы только понять, какая в этом тексте последовательность.

— Как я и думал, — и, наклонившись к моему уху, и прошептал: — Я знаю, о чем ты думаешь и, наверняка, ты права. Кто из нас им про это скажет? Ты или я?

— Разрешишь мне? — прошептала я в ответ, недолго думая. — Если ошибусь, значит, начнем сначала.

— Держу пари, не ошибешься, — он похлопал меня по плечу. — В тебе течет и моя кровь.

Я пару раз кхмыкнула, прочищая горло, и выпрямилась. Не стоит тратить время и оскорблять хозяев недомолвками.

— Думаю, что в ваш перевод неверен.

Глава 26

Бедлам — интересное слово. Могу сказать, когда у здания суда у сверхсущества выросли крылья — это вызвало бедлам. Вот и сейчас, не успела я поделиться соображениями с командой центаврицев, в библиотеке начался форменный бедлам.

Каждый из них, начиная с Уайта и Беверли, заканчивая Клаудией и Лоррейн, говорили, старясь перекричать друг друга, обсуждая мое предположение, споря друг с другом и что-то доказывая.

— Моя девочка, — гордо шепнул в ухо папа и похлопал меня по плечу.

Я смотрела на толпу центаврийцев в ожидании, когда они все успокоятся. Только двое не принимали участия в творящемся гвалте — Мартини и Кристофер. Оба смотрели на меня и у обоих во взгляде явно читалось любопытство и никакого расстройства.

Народ не собирался успокаиваться и я, было, подумала, что на самом деле никому из них не интересно услышать мою теорию. Привычное дело — не в первый раз.

Наконец, Кристофер осмотрелся, глаза сузились.

— Заткнулись все! — громко прорычал он.

Я не рассчитывала, что его услышат, но услышали и, подчиняясь неожиданной команде, все замолчали. Противность, оказывается, имеет свои преимущества.

— Пожалуйста, теперь можешь объяснить, что ты имеешь ввиду, — кивнул в мою сторону Кристофер.

Я подождала, когда весь народ обратит внимание на меня, и только потом пояснила:

— Это не исторические хроники и инструкция, как остановить вторжение. Это религиозный текст.

— Ой, да ладно, — засмеялся Гауэр. — Они пришли, чтобы предупредить нас, Китти. Это предупреждение об угрозе и руководство по защите от него.

— Нет, — я покачала головой. — Они пришли, чтобы обратить вас в свою веру. Древние были миссионерами, а эта книга — их версия Библии.

Я встала, потому что стало не удобно стало сидеть под множеством взглядов, готовых наброситься на меня и загрызть на месте.

— Вполне понятная ошибка, — продолжила я. — Не думаю, что их религия похожа на вашу. Но она похожа на нашу, — я посмотрела на Мартини. — Вы верите в эволюцию, а не в создание из ничего, правильно? — я дождалась кивка. Большинство из присутствующих в читальном зале повторили этот жест вслед за Мартини. — И компьютер выдал перевод текста настолько хорошо, насколько тщательно вы его запрограммировали. Уверена, что никто, будь то человек, или центавриец не предполагал, что компьютеру придется переводить Библию. В конце концов, то была научная угроза, а не религиозная.

Я взяла паузу на пару мгновений, прокручивая в голове часть текста, что меня заинтересовал.

— Там говорится о взрыве, большом взрыве. Вы интерпретировали его как взрыв сверхновой, буквально «звезда смерти», — я посмотрела в сторону папы. — Но лично я расцениваю это как версию древних либо о начале вселенной, либо, что более вероятно, о Эдемском саде.

— Неравномерный алгоритм создает проблемы, — улыбнулся папа, — потому что можно получить алгоритм близкий к истине, но не идеальный. Так, как это проделано здесь, — кивнул он на раскрытую книгу. — Проблема с взломом кода такова, что необходимо найти некие общие черты. С таким большим текстом, как у вас, это легко определить, но тут-то и закавыка. Но это распространенная ошибка, заставляющая уловить смысл, но не продвинуться дальше. Вы хорошо поработали, — добавил он, кинув взгляд в сторону Беверли, — только доделали работу не до конца.