Мышьяк за ваше здоровье - Елена Арсеньева

Ну не смешно ли! Жизни себя лишить не страшно, а спуститься в погреб…

Как говорится, у каждого свои недостатки.

Он отхлебнул из горлышка, поморщился, уткнулся лицом в сгиб руки, пережидая первое, самое острое и неприятное ощущение. Второй глоток дался легче. Все правильно, аккурат по пословице: «Первая колом, вторая соколом, третья мелкими пташками». В голове зашумело чуть ли не сразу, и ноги сделались ватными. Все-таки здорово ослабила его болезнь! Раньше мог пить ведрами, и хоть бы хны, ни похмелья, ни глупостей никаких не совершал по пьянке. Зная за собой эту особенность, иногда даже нарочно притворялся более опьяневшим, чем был на самом деле, потому что приятели могли обидеться: плохо, когда в подгулявшей компании один трезвый, на него смотрят как на шпиона империализма.

Куда ты, удаль прежняя, девалась? Ноги чуть ли не в разные стороны идут. Эк его разбирает!

Рванул на себя дверцу «Пежо», чуть не плюхнулся на заднее сиденье, но там горой были навалены какие-то не то мешки, не то подушки.

Сел опять за руль, хотя сзади, конечно, было бы удобнее, там можно вытянуться, лечь, уснуть. Ничего, он и спереди умудрился лечь, болезнь чем хороша, что здорово его изнурила, заставила похудеть. Правда что – нет худа без добра!

А кто там все же мешков навалил? Серега? Надо будет завтра ему…

Нет. Не надо будет. Как говорится, завтра никогда не наступит. Но все-таки странно, что Серега сложил в хозяйскую машину какие-то мешки. Или это все же подушки? А может, Серега тут ни при чем и все это барахло напихал кто-то другой?

Нет, вот же прицепилась забота! До мешков ли ему должно быть сейчас?

Манихин порою поднимался на локте и полулежа пил, пил, мучительно морщась от мельтешения разноцветных вспышек перед глазами. Голова кружилась, но сон уже наплывал. Анна металась вокруг, то близко заглядывала в глаза, то, всплескивая руками, отскакивала и кричала: «Да ты только посмотри, посмотри, кто это?!» Ага, уже и Анна его не узнает. Правильно он сделал, что решился наконец, давно надо было это сделать с собой. Но ведь оставалась еще какая-то надежда… Теперь уже нет.

Сон вдруг навалился тяжелой, удушливой глыбой. Уже сдаваясь ему, задыхаясь и засыпая последним сном, Манихин вдруг подумал, что нагромождение мешков очень похоже на человеческое тело.

Бред, конечно. Уже предсмертный бред… Но вдруг и в самом деле рядом с ним, умирающим, на заднем сиденье лежит другой человек – судя по странно окаменелому телу, уже мертвый? Значит, завтра в машине найдут два трупа?

Это было последним проблеском его сознания. Манихин впал в забытье.

АВГУСТ 2001 ГОДА, НИЖНИЙ НОВГОРОД

За дверью маячила некая поперечно-полосатая фигура. Общий фон был темный, перечеркнутый узеньким беленьким штрихом. Молодая особа, которой принадлежала эта фигура, чуточку помедлила, а потом вступила в комнату и медленно продефилировала мимо Александра, как бы давая время разглядеть себя.

А разглядывать, ей-богу, было что, поскольку особа эта имела очень привлекательное телосложение, скрывать которое она, видимо, считала преступлением против человечества. Белая полоска перечеркивала ее стройные бедра. Девушка – на вид ей и двадцати не было! – судя по всему, массу времени проводила на пляже или в солярии, причем загорала топлесс, потому что вся видимая часть ее тела была покрыта ровным загаром. У нее были коротко стриженные, прилегающие к голове темные волосы, очень искусно мелированные, и большие голубые глаза. Словом, как сказал бы любимый Булгаков, всем хорошая девица, кабы не портило ее то, что она появилась некстати.

Не обращая ни малейшего внимания на Александра, словно он был не более чем еще одной диванной подушкой, гостья простучала каблучками босоножек, украшенных разноцветными стекляшками, через всю комнату и исчезла за дверью мыльни.

Так вот какие особые услуги предлагал хорошенький портье! Спасибо, хоть мальчонку не прислал, угадал наметанным взором, что клиент – нормальный…

Забавно все-таки текут мысли человеческие, забавно возникают, забавно сменяются другими! Почему-то сначала Александр подумал, что если снимет плавки, то его фигура по цвету будет изрядно напоминать фигуру неожиданной гостьи: загорелые торс и ноги – и белая полосочка на бедрах. Следующей мыслью была такая: снимать плавки ему совершенно не хочется! А потом вдруг, ни в тех ни в сех, как говорят нижегородцы, его словно прострелило: а ведь доктору Меншикову вряд ли удастся почить на лаврах открывателя теории анаэробных бактерий как возбудителей гиперарсеникума! Прежде всего потому, что эта теория предполагает отсутствие сознательного злоумышленника. Анаэробные бактерии, при всех своих уникальных свойствах, не умеют писать записки и передавать привет от некоего Бушуева. Они не умеют заманивать врачей «Скорой помощи» в сладострастные ловушки и мешать им уезжать на Дальний Восток, дабы искать помощи для человека с бронзовой маской на лице. Вдобавок слишком кратки контакты Манихина с почвой: он же не лежит в земле, а лишь изредка касается ее руками. Другое дело, если бы вся земля в его комнатном саду была обильно полита раствором мышьяка. Но в таком случае растения зачахли, пожелтели бы, а они, сколько помнил Александр, имели вполне здоровый и зеленый вид. Значит, и впрямь дело не в этом. Надо искать что-то другое… вернее, искать кого-то.

Как же он не осознал сразу, какую ошибку совершил враг Манихина, воспрепятствовав поездке Александра на Дальний Восток? Он вышел из тени на свет. Он обозначился, он даже назвал себя!

А ведь Бушуев мог тянуть этот процесс наслаждения местью до бесконечности. Почему же он вдруг объявился? Ошибка это или сознательный ход? Не значит ли это, что он уже вполне налюбовался на дело своих рук, на картину мучений своей жертвы, и готов завершить работу – нанести окончательный удар?

Скорее всего именно так и есть. Получается, что хватит Александру тут валяться, на этом кожаном диване. Надо побыстрее добраться до Палкина и вытрясти все, что ему известно о загадочной особе, любительнице случайного секса с людьми в белых халатах!

Александр схватил джинсы и торопливо натянул их. Потянулся к майке – и вдруг вспомнил о другой загадочной особе, тоже любительнице случайного секса – правда, с людьми раздетыми, ибо кто же ходит в баню в белом халате?!

Отбросив майку, но не снимая джинсы, он заглянул в комнату с бассейном – и сразу увидел незнакомку, которая вполне могла бы послужить рекламой сего банно-интимного комплекса с манящим названием «Русалка». Девушка бултыхалась в неестественно голубой воде (чудилось, в ней только что искупалось целое стадо упертых геев!) и словно бы в упор не видела возникшего на бортике клиента.