Магия Неведомого - Николай Басов

– Семья-то есть у тебя, хозяин?

– Нетути никого, бла-ародный. Един, как перст, даже трудноватенько приходится… Думал я бабу завести, штоб на кухне кухарила, да оне все бестолковы. Вот и живу, как самому ндравица.

– А что же у тебя более никого нет из гостей? Когда мы в первый раз подъехали, у тебя шум стоял. Я даже решил, что тут немало народу собралось.

– То плотовики были, оне с лесорубами плоты туточки собирают, штоб вниз по реке, значит, плавить, – вмешался егерь. – Господчикам нашим-то с того главный прибыток идет, и сами плотогоны с рубаками монету имают…

– Разошлись уже, – буркнул волосатый хозяин заведения, – че им рассиживаться? Да и в непогоду немногие тока заходют, вишь ли, господчик, мы на отшибе стоим.

– Чтобы путников в замок провожать, не иначе? – спросил рыцарь, все так же с ленцой и ледяным спокойствием.

– А чего там было-то? – спросил егерь и даже подался вперед.

Тальда вскочил, у него уже сверкал в кулаке кинжал. Тавернщик все сообразил и кинулся назад, но не убегая, а чтобы выдернуть откуда-то из-под высокого стола, на котором стояли кувшины, кружки и стопа деревянных тарелок, видавшую виды дубинку, но не успел, конечно. Оле-Лех одним невероятным прыжком настиг его и рубанул мечом, который словно бы сам оказался у него в руках. Чудовищная рана пересекла всю спину тавернщика, от плеча почти до бедра. Небеленое полотно его рубахи окрасилось кровью, но он был все же здоровый очень, еще стоял, вытянув руку к дубине, которую так и не успел достать для удара или хотя бы для отмашки.

Егерь что-то невнятное замычал и попробовал добежать до дверей. Но удача была не на его стороне. Он споткнулся о какой-то табурет, который не увидел в полутьме, и растянулся на полу. Подняться уже не сумел, Тальда, прижав его коленом, наносил удар за ударом. Кровь егеря брызнула ему на лицо, залила грудь. При этом темнокожий орк что-то рычал, Оле-Лех прислушался.

– Будешь, пес поганый, людей предавать, будешь теперь знать…

Испуг перед метаморфами еще не до конца прошел у него, он мстил и за этот свой страх.

– Все, – приказал ему рыцарь, которому была неприятна эта почти истерика в своем оруженосце, – все, я сказал.

Тальда поднялся, потом наклонился и вытер кинжал о плащ егеря, не удержался и еще пнул мертвое тело сапогом.

– Ты вот что, Тальда, – продолжал распоряжаться рыцарь, – принеси воды, умойся и мне дай рожу сполоснуть.

Он умолк, чувствуя на себе чей-то прямой и тугой, как тетива хорошего лука, взгляд. Медленно, чтобы не пропустить возможную атаку, повернулся, но в дверях стоял их возница. Он смотрел на зал таверны с заметным интересом, и… с одобрением он смотрел.

Кивнул и, больше не обращая внимания ни на Оле-Леха, ни на Тальду, вошел, легко подкинул себе на плечо егеря, а потом захватил за ногу тавернщика и поволок их к выходу. За телом волосатого хозяина заведения оставалась кровавая дорожка, кровь же егеря капала франкенштейну на плащ. Рыцарь повернулся к оруженосцу:

– Чего это он?

– Сказал, что мы правильно решили его коней подкормить. В самый раз будет.

– Он что же, решил человечиной их кормить?

– А они, наверное, человечину пуще всего и любят, – отозвался Тальда, еще разок осмотрелся и пошел искать лохань воды на кухне.

Оле-Лех его подождал, почему-то разглядывая кровавую дорожку, которая осталась от тела зарубленного им тавернщика. И вдруг откуда-то издалека, может из кладовой, донесся крик Тальды:

– Господин, тут такое изобилие окороков всяких, и сухой рыбы, и муки… Да, еще вино есть, много вина. – Потом ненадолго повисло молчание, затем раздался еще один торжествующий вопль: – Ого, господин, тут бренди в бочонке, будет коням нашим пойло, как они любят. – Орк появился в дверях, ведущих на кухню, и что-то уже жевал. – Нам всего и не увезти, – сообщил он радостно.

– Воды, Тальда, – напомнил ему Оле-Лех.

– Ага, да… Сейчас, сахиб. – И он исчез в кухне снова, чтобы принести наконец воды.

Принес он целую лохань, да таких размеров, что и тройка коней могла бы из нее напиться. Поставил на один из столов в темном углу зала. Оле-Лех с удовольствием закатал рукава, опустил руки в воду и тогда только заметил, что на его коже была… Нет, царапиной это назвать было нельзя, это были два полукружия, глубоких и с заметными перерывами. Это был укус! Только не человеческий и не звериный, потому что у людей не бывает таких широких челюстей, а звери кусают, чтобы рвать мясо клыками. Здесь же было что-то иное, Тальда, стоя рядом, дрогнул и снова задышал так часто и громко, что рыцарь посмотрел на него с неодобрением.

– Господин, – сказал Тальда старательно ровным голосом, – ты уверен, что тебя в замке том не куснула эта, как ее… женщина, сестра чудовищ?

Дело-то было серьезней, чем казалось раньше.

– Нет, не уверен, кажется, я протянул к ней руку, когда она завизжала, или когда стала говорить что-то, чего я не понял. – И умолк, пробуя вспомнить, кто и где тогда сидел или стоял в замке, когда появился первый из братьев.

– Как же ты ничего не почувствовал? – спросил орк.

– Она незаметно… Или не до того мне было, – ответил рыцарь, – вот и пропустил. К тому же, знаешь, рана не болит совсем… Она какой-то яд имеет на зубах, чтобы кусать почти безболезненно, что ли? Нет, не вспомню с точностью, она ли это, или кто-то другой.

– Да кто другой-то, сахиб? – почти завыл Тальда. Взял руку рыцаря, подвел его к факелу, подставил ближе к свету, внимательно изучил. – Она это, – вынес заключение, – больше так кусать некому. А те зверюги, с которыми мы рубились, до тебя так близко дотянуться не могли… – Он впился в Оле-Леха взглядом, будто хотел высмотреть в нем какие-то изменения, будто бы рыцарь вот прямо сейчас должен был во что-то страшное и чудовищное превращаться. – Ты что-нибудь чувствуешь в себе необычное? – И вдруг сорвался с места в недавно обнаруженную кладовку. – Погоди, сахиб, сейчас я бренди принесу, польем преобильно, глядишь, и промоется рана.

Бренди был неплох, в нем чувствовался вкус вишни, причудливо смешанный с жестковатостью желудей. Очень необычно это было, но здорово. Рыцарь выпил целый стакан. Тальда, пожалуй, прикладывался к стакану раза три, но при этом он не стеснялся и руку рыцаря поливать над тазом с водой. Наконец рыцарь понял, что большего они не добьются, сказал ровно:

– Если у нее был яд на зубах, то он уже подействовал. Подумай сам, мы ехали, мы сидели и ужинали тут… Слишком много времени прошло.

– А что бывает, если укусит метар… матер… ну то чудище, которое в замке обитает?

– Метаморф, Тальда, запомни, может пригодиться название, когда будешь доктору объяснять или кому-нибудь из наших орденских, что со мной произошло. Если происходить будет… Ну да ты парень смышленый, сам все увидишь и поймешь.