Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП) - Лоис МакМастер Буджолд

Джоул покачал головой, поудобнее перехватил пакет и не спеша пошел к лестнице на выход. Похоже, научный восторг в университете граничил с небольшой научной манией, но кто бы мог винить ученых за это? Старая метафора «дети в кондитерской лавке» здесь не совсем подходит. «Дети на целой планете из сладостей», так вернее. Интересно, на корабле АЭК, которым некогда командовала Корделия, было такое же напряженно-восторженное настроение? Наверняка.

Проходя мимо полуоткрытой двери, он услышал душераздирающий, страдальческий женский вопль:

– Что ты сделал с моими червями?!

Джоул споткнулся на полушаге. Определенно, у него был встроенный спинномозговой рефлекс, срабатывающий на женский крик. Вообще-то, неплохое качество. Но в данном случае не стоит ли справиться с инстинктом посредством высших мыслительных функций? Таких как осмотрительность. Или даже трусость. Любопытство грозило побороть их все, но и его он смог побороть… почти до самого конца коридора, когда не выдержал и вернулся.

Он чуть приоткрыл дверь и засунул голову в комнату. Под лабораторной вытяжкой стояли мужчина и женщина, в полном расстройстве уставившись на большой лоток. Мужчина наклонился поближе, чтобы разглядеть его содержимое, чем бы оно ни было, и медленно проговорил:

– Ха! Как странно…

Женщина, уже прекратившая свои крики, сощурилась и наклонилась к лотку вслед за ним:

– Хм…

Что бы тут не происходило, Джоулу определенно не стоило вписывать свое имя в историю науки как человека, прервавшего важный процесс. И он тихо удалился.

В Кейбурге сгущались сумерки, когда Корделия с Катериной вернулись из своей поездки в Гридград. Когда Рыков повел машину на посадку, Корделия разглядела Оливера, подходившего к дворцу. Едва колпак флайера открылся, он приблизился, чтобы любезно помочь выйти дамам – Корделии, тайком заполучив рукопожатие, и Катерине, нагруженной результатами поездки в переносной комм-панели, портфеле и свернутых в длинную трубку чертежах.

– Я слишком рано? – уточнил Оливер.

– Нет. Это мы задержались, – ответила Корделия. – Хотя экскурсия получилась крайне плодотворной.

Рыков повел машину в гараж. Фрида открыла двери и впустила всех в дом.

– У меня по-прежнему есть муж и шестеро детей? – уточнила у нее Катерина и получила в ответ улыбку.

– Надеюсь, миледи. Они все за домом в патио. Я не разрешила тащить эти грязные камни в дом.

– Но пересчитать по головам никогда не мешает… – пробормотала Катерина, сгрузила свои пожитки, и они все вместе прошли в патио, где уже горели все фонари. – Хм. Похоже, их даже прибавилось.

Шестеро внуков Корделии рассыпались по всем сторонам в компании не одной только Фредди, но и полудесятка кейбургских подростков. Все они увлеченно разглядывали кучки отколотых сланцев и каменных жеод. Майлз с видом самого главного исследователя сидел в мягком кресле позади них и периодически дирижировал событиями с помощью своей трости. То, что он действительно занял кресло, а не уселся вместе с детьми на корточках на земле, говорило, что совет Корделии «возьми их всех за город, и води там кругами, пока не устанут» сработал даже шире запланированного.

– А кто остальные? – поинтересовалась Катерина.

– По-моему, это приятели Фредди, – сказала Корделия, узнав компанию, которую они застали на лесном пожаре. Да, даже Бобовый Стебель Номер Три был здесь, он держал фонарик над куском сланца и сосредоточенно щурился. – Хотя я не совсем понимаю, как они сюда прибились.

– Федор Хейнс называет их «шестиногом в человеческом обличье», – подсказал Оливер. – Шесть голов, двенадцать ног и двигаются как одно целое, хотя… это определение не подходит, даже если считать их двумя шестиногами, а не одним. Тем не менее, метафора подходящая.

– Возможно, ксеноанатомия – не самая сильная сторона генерала, – подсказала Корделия.

Тут Майлз заметил вошедших, вскочил и с улыбкой направился к ним. Тростью он пользовался не только как регулировщик своей палочкой, что о многом сказало опытному материнскому глазу, но Корделия напомнила себе, что здесь лучше обойтись без комментариев. Майлз одарил Катерину вполне удовлетворительным супружеским поцелуем, что ухитрился проделать весьма ловко, несмотря на разницу в росте. Корделия на мгновение ощутила зависть. Как бы она хотела тоже поздороваться с Оливером поцелуем…

– Удачный день? – спросила Катерина у Майлза.

– Потрясающий, – заверил он ее и добавил, обратившись к Корделии: – Преподавательница геологии, которую ты посоветовала, отвела нас в отличное место. По этому ущелью вся компания часами носилась туда-сюда, откалывая камни. Хелен с Алексом сначала держались в стороне, но потом Зелиг и Симона в попытке разбить друг другу голову открыли нечто, что, по заверениям мисс Ханно, является новым ископаемым видом. Она сильно разволновалась. И тогда началось настоящее соревнование. Нам пришлось немного поторговаться, чтобы забрать у них «особый камушек», но мы ухитрились обменять его на несколько искрящихся пурпурных жеод, и кризис был разрешен. Однако для двухлеток они здорово торгуются. Уж не последуют ли они по стопам Марка с Карин?

– Травмы есть? – уточнила Катерина.

– Ничего серьезного. Царапины, несколько прищемленных пальцев и синяки. Мы пролили немного крови и пота, но, поскольку аптечка оказалась объектом столь же пристального интереса, то на удивление мало слез. Лиззи теперь не просто хочет быть палеонтологом, но и знает, как пишется это слово.

– Отлично! – обрадовалась Корделия. – Пора нам воспитать в семье собственных ученых.

– Вчера она хотела быть медтехником, – заметила Катерина.

– А на прошлой неделе – скачковым пилотом, – добавил Майлз. – Возможно, она у нас будет барраярской Женщиной Эпохи Возрождения.

– По мне, звучит больше похоже на женщину из АЭК, – капельку самодовольно поправила Корделия.

Катерина с беспокойством оглядела горы обломков, над которыми сейчас склонились сосредоточенные юные головы.

– Они что, хотят, чтобы мы все эти камни повезли на корабле домой?

– Наверняка, – вздохнул Майлз. – Может, их удастся уговорить оставить все здесь как экспонаты музея в бабушкином доме.

– Ну, спасибо, – пробормотала Корделия, на что ее сын ухмыльнулся.

– А в настоящий музей они не нужны? – уточнила Катерина.

– Мисс Ханно наложила руку на те три, с новыми видами, – заверил ее Майлз. – А остальные явно самые обычные.

– Три! За один день?

– Это же Сергияр, – пояснила ей Корделия. – Здесь буквально нельзя перевернуть камень, не обнаружив под ним чего-нибудь новое. Я разве не говорила, как люблю это место? – Не считая здешней политики, но ее люди привезли с собой.

Взрослая беседа была прервана: обеим новоприбывшим дети продемонстрировали свою лучшую добычу, получив в ответ похвалу своим исследовательским способностям. Через некоторое время Корделия с сожалением разбила компанию, поскольку наступало время ужина: местным пора было расходиться по домам, а Форкосиганов она отправила наверх умываться. Фриде она распорядилась принести Оливеру что-нибудь выпить на его вкус, и, оставив задачу приводить детей в порядок на их родителей, которые и позволили чадам так измазаться, сама умчалась обратно за рекордное время. На этот раз ей удалось получить свой приветственный поцелуй.

– Как съездили, ваше превосходительство? – поинтересовался Оливер.

– Должна сказать, тоже прекрасно. И утомительно. Я без жалости эксплуатировала Катерину, но она, похоже, просто наслаждалась целым днем общения с взрослыми людьми, так что, надеюсь, она не чувствует себя жертвой.

– И, э-э… у вас получилось поболтать по-женски, как вы надеялись?

Она скорчила гримасу.

– Я рассчитывала. Но просто времени не хватило. – Крошечная пауза. – Я думаю, что воспользуюсь возможностью поговорить на эту тему позже вечером. Про нас, я имею в виду. Ты не против?

Он затаил дыхание; на радостное одобрение это прозвучало как-то непохоже.

– Майлз – в твоем ведении. Скажу до скучного очевидную вещь – ты знаешь его лучше, чем когда-либо узнаю я. Так что поступай, как сочтешь должным.

– Ха. Временами его бывает на удивление трудно понять, даже мне.

– А что Катерина?

– Она… больше уважает чужие границы. – И к тому же на своем опыте знает, что значит быть вдовой на Барраяре, за исключением публичных траурных речей. – Здесь я проблемы не вижу.

– То есть даже ты не знаешь, как среагирует твой сын?

– Бетанское голосование я с ним начинать не собираюсь, милый.

И, поскольку Оливер смотрел по-прежнему настороженно, она добавила:

– А если он сочтет это неверностью Эйрелу, я моментально развею его заблуждения, рассказав всю историю. Ты же понимаешь.