Король Призраков - Роберт Сальваторе

Немалая часть сознания иллитида до сих пор оставалась в объединенном разуме, который он делил с Гефестусом и Креншинибоном, и потому Яраскрик без труда понял, что убедить дракона не удастся. Иллитид, к своему немалому огорчению, осознал, что в соперничестве за союз с Креншинибоном дракон одержал верх.

Возможно, он сделал ошибку, отозвав из объединенного разума большую часть своего сознания. Возможно, пора вернуться к остальным, чтобы противостоять упрямому ящеру.

На лице Айвена Валуноплечего появилась улыбка, и весьма саркастическая, поскольку в этот момент иллитид решил, что, пожертвовав телом дворфа, он сумеет на некоторое время утихомирить ярость дракона, а Яраскрику этого должно хватить, чтобы восстановить свое превосходство.

Отблески дневного света были встречены измученными беглецами Кэррадуна нестройным хором радостных восклицаний. Они даже не представляли себе, какими глубокими и темными могут быть подземные туннели, кроме Пайкела, разумеется, выросшего в дворфских шахтах.

Даже Рорик, предостерегавший остальных от преждевременного выхода на поверхность, не смог скрыть своего облегчения оттого, что беспросветная тьма туннелей заканчивается. Обрадованные люди с надеждой ускорили шаг и обогнули пологий выступ, загораживавший доступ к дневному свету.

И, словно по команде, одновременно вздохнули, испытывая глубочайшее разочарование.

— Ух-ух, — произнес Пайкел.

Как оказалось, они вышли не к концу туннеля, а к образовавшейся естественным путем трубе, да к тому же еще очень длинной и узкой.

— А мы, оказывается, глубже, чем я предполагал, — сказал Тимберли, заглянув в вертикальную шахту, уходящую вверх на добрую сотню футов.

Большая ее часть была совершенно непроходимой и слишком узкой даже для Ханалейсы и Рорика, самых стройных в группе.

— А ты знал, что мы спустились так глубоко? — спросила Ханалейса у Пайкела.

В ответ дворф стал рисовать пальцем в воздухе силуэты гор, а потом просто пожал плечами.

И Ханалейса, и все, кто за ними наблюдал, понимали, что его доводы имеют смысл, поскольку относительная глубина туннеля зависела от профиля горной цепи, расположенной над ним.

Однако высокая вертикальная шахта свидетельствовала о том, что они уже вышли в горы Снежные Хлопья.

— Ты должен вывести нас на поверхность, — сказал Тимберли Пайкелу.

— Чтобы опять столкнуться с толпами мертвецов? — напомнил ему Рорик, заслужив при этом раздраженный взгляд старшего брата.

— Или хотя бы покажи нам… покажи им, — он оглянулся на остальных беженцев, уже обогнувших поворот, — что выход есть. Даже если мы не покинем туннели, — Тимберли многозначительно посмотрел на младшего брата, — им очень важно знать, что путь наверх есть. Мы ведь не дворфы.

Внезапно раздался испуганный крик.

— Они напали на нас сзади! — закричала женщина. — Зомби! Опять погибшие рыбаки!

— Теперь мы точно знаем, что отсюда есть выход, — печально заметила Ханалейса. — Поскольку есть вход.

— Даже если это тот самый вход, откуда мы пришли, — добавил Тимберли.

И они с Ханалейсой побежали вдоль цепочки беглецов, чтобы снова взяться за оружие и сразиться с кровожадными чудовищами, словно вышедшими из самых ужасных кошмаров.

Тимберли и Ханалейса добрались до места происшествия к тому времени, когда стычка уже закончилась. Три поднявшихся со дна моря полусгнивших трупа уже неподвижно валялись на полу туннеля, но и застигнутая врасплох женщина из Кэррадуна тоже погибла. Зомби одним ударом разорвал ей горло.

— Что же мы будем с ней делать? — спросил один из рыбаков, в то время как муж женщины, тоже рыбак, горько оплакивал свою спутницу.

— Сожгите ее, и побыстрее! — закричал кто-то.

В ответ раздались многочисленные возгласы, но мнения разделились. Обе стороны все более энергично отстаивали свои мнения, пока не возникла опасность, что дебаты перерастут в жестокую драку.

— Мы не можем ее сжечь! — закричала Ханалейса.

То ли из уважения к детям Бонадьюс, то ли просто из-за силы и уверенности, прозвучавшей в ее голосе, но люди, хотя бы ненадолго, прервали словесную баталию.

— Нельзя же допустить, чтобы она встала и присоединилась к ним! — протестующе воскликнул один из седых моряков. — Лучше уж сжечь тело, чтобы исключить такую возможность.

— У нас нет ни дров, ни настоящего огня, — возразила Ханалейса. — А если бы и были, как мы сможем пойти дальше, когда дым и ужасный запах последуют за нами?

Муж погибшей женщины вырвался из рук удерживающих его людей, снова бросился на колени перед телом, бережно приподнял голову погибшей жены и весь затрясся от рыданий.

Ханалейса и Тимберли, не зная, что предпринять, неуверенно переглянулись.

— Тогда надо отрезать ей голову! — раздался из задних рядов чей-то крик, и несчастный муж ответил на кощунственное предложение взглядом, полным ненависти и угрозы.

— Нет! — снова крикнула Ханалейса, опять немного утихомирив толпу. — Соберите побольше камней. Мы похороним погибшую под каменным курганом, со всем уважением, как она того и заслуживает.

Ее предложение немного успокоило несчастного мужа, но кое-кто из окружавших опять громко выразил свое несогласие.

— А если она все же поднимется, как и остальные, и бросится на нас? Сможете ли вы зарубить ее прямо на глазах у несчастного мужа? Вы уверены, что ваша доброта не приведет к жестокости?

Ханалейса не знала, что на это сказать, и бремя ответственности тяжелым грузом придавило плечи молодой девушки. Посмотрев на мужа погибшей, она встретила его умоляющий взгляд, хотя мужчина не мог не понимать сложности стоящей перед ней проблемы.

— Значит, надо больше камней, — сказала Ханалейса. — Если мерзкое существо, которое поднимает мертвецов, и доберется до нее, что мне кажется маловероятным, погибшая женщина не сможет подняться, чтобы напасть на нас или кого-то еще.

— Но тогда она будет биться в этой каменной ловушке целую вечность! — возразил старый моряк.

Люди опять принялись спорить, а осиротевший муж крепче прижал к себе голову погибшей жены.

— Ага, а если мы отрубим ей голову, она, по-твоему, будет ходить, держа ее под мышкой? — раздался еще чей-то возглас.

— Как мне все это ненавистно, — прошептал Тимберли сестре.

— У нас нет выбора, — напомнила ему Ханалейса. — Если не мы, то кто?

В конце концов, они остановились на предложении Ханалейсы и, собрав камни, соорудили над телом женщины высокий курган. Пайкел по просьбе девушки провел церемонию освящения небольшой пирамиды и земли вокруг нее, а Ханалейса постаралась убедить всех, особенно мужа погибшей, что теперь ее покой не потревожит никакая магия некромантов.